Ост-Индский вояж

Неожиданно он услышал далёкий выстрел и насторожился. Он почти точно определил его направление и ещё прислушался. Но тишина стояла обычная. С некоторым сомнением он встал и осторожно, продолжая сомневаться, пошёл в направлении выстрела. Всё думал, что за выстрел и пришёл к выводу, что пистолетный. И это больше всего смущало его.

Вышел на полянку, посмотрел на чёрное небо, но звёзд не увидел. Дождик монотонно шуршал в листве, по раскисшей земле идти стало трудно. Однако любопытство тянуло его в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. Показалось, что это шагах с трёхстах, учитывая дождь.

Сафрон шёл медленно, стараясь поменьше производить шума. Вдруг среди ветвей заметил слабый блеск огня. Остановился в нерешительности, сжимая пистолет под полой ободранного кафтана. Прокрался ещё шагов на десять, раздвинул ветви и увидел полянку. В центре её чадил костёр под примитивным навесом, а рядом виднелась фигура склонённого матроса, опиравшегося на стоящий мушкет. В него наверняка просочилась вода.

До лагеря матросов не больше двадцати шагов. Все спали под навесом, беспокойно ворочались и бормотали под каплями просачивающейся воды.

Прошло с четверть часа, как кто-то приподнялся, огляделся и спросил:

— Больше не находится дурака, что стрелял с перепугу?

— Ничего не слышно, Чарли. Кто в такую ночь тебя побеспокоит? Спи, до смены ещё часа полтора. Да и не твоя она.

— Хорошо бы в их хижине остаться на ночь. Там всё сделано добротно и дождь на голову бы не капал.

— Не нам решать, Чарли, — вздохнул страж и опять оперся на мушкет, поправил сучья в костре, подбросил новых, и всё затихло.

Света от костра стало меньше, и Сафрон не успел сосчитать матросов. Но некоторые кашляли, ворчали и сопели с храпом. Стало быть, со здоровьем у некоторых не всё в порядке. Он заметил, что несколько мушкетов стояли пирамидой у костра по другую сторону от стража. Ясно, что оружие не заряжено и лишь береглось от сырости. Выждав несколько минут и поняв, что сторож задремал, Сафрон очень осторожно и медленно переполз на другую сторону навеса, опять выждал, дрожа от возбуждения и холода. До костра оставалось всего шагов пять.

Сафрон ещё какое-то время раздумывал, вздохнул, перекрестился и полез дальше. У костра встал, пристально смотря на стража, и протянул руку к пирамиде мушкетов. Их там было пять. Сафрон медленно сгребал их руками, стараясь не брякнуть ими, шепча про себя «Господи, помоги!». Это удалось, и он так же осторожно стал пятиться назад, пока не покинул небольшой круг света от разгоревшегося костра. Очень боялся наступить на что-нибудь такое, что вынудит его зашуметь или даже упасть. Но обошлось. Лишь страж поёжился, приподнял голову и опять опустил её на грудь.

Сафрону понадобилось некоторое время, чтобы отойти с тяжестями в руках, прежде, чем смог пуститься скорым шагом в свой лагерь, где, возможно, его уже хватились и не знают, что подумать. Так и было. Сафрон ещё издали услышал тревожные разговоры и шум шагов у потухшего костерка, и вышел к ним, предупредив сипло:

— Это я, успокойтесь, казаки. Был в разведке, — Сафрон с облегчением бросил тяжёлые мушкеты на землю и сел, измотанный смертельно. — Дайте попить, а то сил нет больше. Такая тяжесть, что думал бросить по пути.

— Как ты их достал, Сафрон? — воскликнул Аким с удивлением и страхом.

— Вы, конечно, ничего не слышали, сурки спящие! А я услышал пистолетный выстрел и долго раздумывал, прежде чем отправиться посмотреть, где это. Вот так я добрел до их лагеря. Благо они костёр жгли, и я его заметил.

— Ну ты и рисковал, Сафрон! — с осуждением воскликнул Данил. — А поймали бы! Что тогда?

— Такая наша жизнь, Данилка. Погодите, дайте отдохнуть хоть чуток и отдышаться! Замучили проклятые мушкеты! Жаль припас к ним не утащил. Не заметил. Но и так сойдёт. А теперь сами тут разбирайтесь, а я должен поспать.

Все мушкеты брать и таскать на себе казаки отказались, но два взяли. Остальные спрятали в дупле дерева, приметив место. Могли пригодиться.

Они два дня ещё бродили по острову. Неизвестно, кто за кем охотился. Но до стычки дело так и не дошло. Лишь однажды чуть не встретились нос к носу, и пару раз матросы стрельнули вслед. Тем всё и окончилось. Удалось проследить, как матросы с сожалением и проклятьями убирались восвояси, голодные и уставшие до смерти.

Казаки тоже были вымотаны. Потом лишь Аким смог выйти в море и поймать немного рыбы, что и поправило силы казаков.

Кончался дождливый сезон, солнце всё чаще сияло на небе. Лес просыхал, расцветал пышно и благоуханно. Ветры затихли перед переменой направления.

— Сколько времени нам тут околачиваться? — уже не первый раз спрашивал нетерпеливый Данил. Никто ему не отвечал. Никто ведь не знал этого, и такие вопросы только раздражали казаков.

— А что бы ты мог на это сказать, Данилка? — однажды спросил Герасим и с дразнящей усмешкой глянул на казака.

— Я ещё раньше слышал, что берега Индии совсем не так далеко. Что-то вроде трёх дней хода на судне.

— В том-то и дело, брат Данил! — заметил Аким. — Где твой корабль с таким ходом? У нас только прохудившаяся лодчонка. В ней нам четверым даже боязно в море выходить, когда оно спокойно. А ты про океан гутаришь.

— За те три с лишним месяца, что мы тут сидим, можно было бы что-нибудь построить.

— Что ты построишь, дурак? — огрызнулся Сафрон в раздражении. Такие разговоры его больше всего раздражали, и слушать их он не желал. — И не три получится дня, а неделя с лишком. А шторм? Что тогда?

— Тогда с молитвой пойдём на дно! — мрачно усмехнулся Аким. А Герасим с естественным ужасом заметил:

— Не, казаки, я лучше здесь жизнь кончу. Тепло, море хорошее, рыбки много. На худой конец можно с туземцами подружиться. Мы им ничего плохого не сделали. Может, примут к себе, и буду жить с чернявкой и детей плодить. Тут особо и горбиться не надо. Огородик заведу небольшой! Проживём!

— У них вера не та, — усмехнулся Аким.

— Мне это не помеха. Пусть каждый себе молится, как ему вздумается. А я по-своему буду.

— Да ты уже, небось, все позабыл. Только и знаешь, что крестишься.

— Не! Ещё «Отче наш» шепчу иногда. К тому же здесь и молитва будет ни к чему. Лишь бы белого человека не было. А матросы тоже не век тут будут ошиваться. Уйдут, или вымрут с голоду или разбоя. Слыхали, что о них рассказал тот англиец, что нас поддержал с капитаном? Драчка, и друг дружку скоро порежут да перестреляют. И так каждую неделю кто-то да помирает, бедолаги. Женщин всех перепортили! Ироды!

— А сам, как без бабы? — улыбался Данил коварно.