Останется с тобою навсегда
Шрифт:
– Танкисты, командиры зенитных орудий, стрелки-радисты - в отдельный строй!
Голос из редеющей колонны:
– Почему запрещают возвращаться в часть, в которой служил до ранения?
– Кто запрещает? Выйти всем, кто хочет вернуться в свои части!
"Возвращенцев" набралось больше взвода.
Роты таяли на глазах. В сомкнувшемся строю остались одни парнишки. Им по восемнадцать-девятнадцать. Что они умеют? Стрелять, перебегать боевое поле, ползать по нему, встречать танки, скрываться от минометного шквала? Приказываю дежурному по
– Левофланговое отделение строя на линию огня!
– Есть!.. Слушай мою команду: отделение, на стрельбище шагом марш!
Солнце выползало из-за леса, краешком глядя на только что расставленные мишени. Застыли ребячьи глаза, винтовки прижаты к плечам. Петуханов зычно:
– Лежа, прицел четыре, заряжай!
Полуобороты - и на землю. Острые локотки выдавливают на сырой пашне луночки. Петуханов докладывает:
– Товарищ подполковник, отделение к выполнению первой стрелковой задачи готово!
– Трубач, сигналь!
Над затихшим полигоном рвется звонко: внимание!
– Огонь!
Нестройные выстрелы, отдававшие в хрупкие ключицы юнцов.
– Отбой!
Еще раз прозвучал сигнал "внимание!". И снова пули летели за молоком.
– Может, не пристреляны?
Беру у правофлангового винтовку, целюсь. Почему-то дрожит мушка. Палец не дотягивается до спускового крючка...
И тихо-тихо - все ждут.
После выстрела поднимаюсь, как водолаз, который пробыл на дне десятки минут, так и не обнаружив предмет, видный невооруженным глазом с палубы корабля. Моя первая ошибка - винтовка в еще неокрепших руках.
Сапрыгин, взяв ее, прищурившись, осмотрел мушку. Прицелился стоя и все три пули всадил в девятку.
Оступился, из-под ног полетел камень - еще не обвал. Надо остановиться, оглядеться. А я пошел, пошел закусив удила, Услышал шепот замполита:
– Так у него же тяжелое ранение.
– Отделение, ко мне!
– Я входил в раж. Теперь уж никакого внутреннего торможения, - как говорят, пошел-поехал...
Солдаты окапываются.
– Танки справа.
Тот уткнул голову в рыхлую землю, другой распластался, почему-то раскинув ноги, а этот подхватился и побежал. Ему вслед: "Ты убит!" - а он бежит, бежит...
Дальше тридцати метров никто не бросил гранату-болванку.
– Дежурный, боевую гранату!.. Внимание! Ложись!
– командую, выдергивая чеку.
– Раз, два, три, четыре!
– Бросаю.
Граната взрывается в сорока метрах. Подбегает замполит:
– Вы с ума сошли!
– Отойдите. Встать!.. На Халхин-Голе, как известно, из ста гранат, брошенных японцами, шестьдесят вышвыривали обратно. Шестьдесят! Граната взрывается через шесть секунд. Запомните: через шесть секунд!
Сапрыгин негромко, но настойчиво:
– Роты не выйдут через час, приказ будет сорван.
– Роты скомплектуем новые. Срок - сутки. Всех по подразделениям. Посмотрел на коновода: - Лошадей, ефрейтор!..
Лежу на кровати в сапогах, уставившись в потолок. Вошел Клименко, невесело потоптался
у порога.– Ты чего?
– Поисты треба.
– Тащи.
Хлеб домашний, с хрустящей корочкой, а молоко пахнет свежей травой. Клименко не спускает с меня глаз.
– Жалеешь?
– Злякались, та бог миловав...
Ожил телефон. Сапрыгин упорствует:
– Приказано "ящики" отправить немедленно. Разрешите?
Иду в штаб. Вся тройка здесь: начштаба за столом, замполит у окна, а хозяйственник Вишняковский у самой двери. Сапрыгин, уступая мне место, докладывает:
– Больные, многодетные, специалисты заменены другими.
– А парнишки?
– Время...
– Он разводит руками.
Замполит примирительно:
– Офицерский состав полка достойный урок получил. На роты должны уйти. Они у нас всегда уходили вовремя.
– Да, надо вовремя. Только роты маршевые не готовы к бою. Так или нет?
– Не понимаю, чего вы добиваетесь?
– с раздражением спросил Рыбаков.
– Того, чего от нас ждут... Леонид Сергеевич, и вы, майор Вишняковский, останьтесь.
Сапрыгин сердито вышел.
– Садитесь, товарищ майор, - пригласил я Вишняковского, Тот примостился на краешке табуретки.
– Прежде чем снимут меня с полка, я успею отправить вас на передовую. Вы меня поняли?
Краска схлынула с лица майора.
– Или...
Вишняковский вскочил. Усаживать не стал.
– Или немедленно выполните приказ: из тыла доставите триста комплектов обмундирования - раз! Выпросите у армейских транспортников десять трехтонных машин, крытых брезентом, - два! Ясно? Срок - сутки! Идите!
Вишняковский не вышел, а выплыл, как рыба, оглушенная взрывом.
Замполит недоумевал:
– На что надеетесь?
– На то, что будем точно выполнять требования Военного совета армии. На опыт офицеров, полка, наконец...
– Мне нравится такая уверенность. Получается: одним махом семерых побивахом.
– Не каждый же день гранаты швырять...
– Дай-то бог!..
– Срочно формируем новые роты! За мной первый батальон, за вами второй. Начальника штаба пошлем в третий. Срок - двенадцать часов.
Маршевые роты, одетые по форме, из бывалых солдат, прибыли на машинах к месту назначения с опозданием на восемь часов.
15
Меня и замполита вызвали в штаб армии.
Идем стремя в стремя. Леонид Сергеевич спрашивает:
– А вы знаете, что машины Вишняковский достал со стороны и за это отдал бочонок спирта?
– Это по вашей части. Привлекайте.
– Так всю партийную организацию разгонишь!
Коснулись друг друга коленями. Вино, спирт... Значит, без них не обошлось... В хорошее дело опрокинули бочку дегтя.
– Ну и сволота!
– вырвалось у меня.
– О ком это вы?
Молчу.
– Разрешите дать вам совет: сдерживайтесь, пожалуйста.
– Учите??
– Делюсь опытом. Как-никак я старше вас лет на десять.