Останкино. Зона проклятых

Рывком сев на край кровати, Лукашин нервно протер лицо, пытаясь сбросить с себя теплые остатки сна. На дисплее был номер Афанасьева, значит, случилось что-то незапланированное. Цифры 6.42 в верхнем углу экранчика давали ясно понять, что дело серьезное.

— Да что ж там еще стряслось-то, а? — буркнул Вовка, нажимая кнопку приема вызова.

— Ну, привет, боец. Просыпайся давай! Тут с нашим Берроузом весьма странная каша заваривается, — озабоченно сказала трубка голосом Павла Ильича.

— Доброе утро, Пал Ильич. А что именно? — хотел выяснить Лукашин, но Афанасьев нетерпеливо прервал его:

— Что именно? А вот это нам с тобой и предстоит выяснить, Лукашин. Жду у себя в кабинете. И быстрее, Вова, быстрее…

Все это было сказано так жестко и недовольно, что стало очевидно — осложнения в деле канадца были нешуточными.

«Черт побери, да что ж там произошло? — думал Лукашин, наспех умываясь. — Руки на себя наложить он не мог — под охраной. Да и не тот человек этот стрингер, чтобы такое выкинуть. Сердечный приступ? Да нет, чушь… На сердечника он совсем не похож. А вдруг эпилептик? Язык себе в припадке откусил, а мы крайними окажемся. Вот дерьмо». Торопливо натянув вчерашнюю несвежую и чуть мятую одежду, Вовка чмокнул безмятежно спящую жену и выскочил из квартиры.

Зайдя в кабинет к Афанасьеву, он убедился в серьезности ситуации. Шеф был угрюм. Не поднявшись из-за стола, он лишь кивнул Лукашину, молча пожав ему руку. Лукашин уселся рядом на стуле, вопросительно ожидая подробностей.

— Так, Вовка… По факту имеем мы следующую картину. Около часа назад канадский вице-консул Джек Стидженс связался с дежурным в МИДе. Сообщил, что их посольство требует официальных объяснений по поводу оснований для задержания Николая Берроуза.

— Мать их так, — шепотом выдохнул Лукашин. — Консул сказал, откуда информация?

— А как же! От международной правозащитной организации «Свободная пресса». Сталкивался с ними?

— Да, знаю таких, Пал Ильич. Они года три назад запрос посылали. Интересовались условиями аккредитации иностранных журналистов в Чечне. Но в последнее время я о них ничего не слышал.

— Так вот… Берроуз, оказывается, числится у них. И даже ведет там какую-то работу на общественных началах. Ты не в курсе?

Вовка, потупив взгляд, отрицательно мотнул головой.

— Плохо… Очень плохо, товарищ майор. Представитель их отделения в Восточной Европе уже звонил к нам в общественную приемную. Выяснял, как ему попасть на прием к сотруднику ФСБ, ответственному за работу с иностранной прессой.

— Да, утечка… — вяло констатировал Лукашин.

— Да что ты? Правда? — со злобной ехидцей переспросил его Афанасьев. — Крота будут выявлять, но это не наша с тобой работа. Третий отдел с контрразведчиками займется. А нам надо понять причину такой молниеносной реакции на его задержание. И что нам делать, чтобы не случилось дипломатического скандала. Этот Стидженс был очень серьезно настроен. Грозился нотой протеста, если мы информацию по задержанию Берроуза не дадим. А еще он сказал, что посол будет настаивать на неотложной встрече с ответственными сотрудниками МИДа, а то и с самим министром.

— Министр-то в курсе уже?

— Да. И требует всю информацию по задержанию твоего канадца. Требует допустить к нему адвоката из их богадельни.

— Так я и знал! Надо было этого Берроуза сразу в оборот брать, я же говорил…

— Так кто бы нам такие санкции разрешил без обоснования?! А обоснований у нас, строго говоря, и сейчас нет. Это же административное нарушение. И карается оно штрафом. Свидетельские показания мы у него взять можем, а вот задерживать под охраной — нет. «Свободная пресса» наверняка подключит СМИ, европейские и американские. Если мы быстро не отреагируем — будет большой скандал. А он нам совершенно не нужен.

Вовка кивнул, соглашаясь.

— Что с идеями? Есть хоть какие-нибудь? — спросил Афанасьев.

— Ну… тут это, — несмело начал Лукашин. — Первый вариант: Берроуза мы им не отдадим. Предлагаю задним числом оформить изъятие наркоты.

— Тогда мы должны будем передать его ментам. Канадское посольство и «Свободная пресса» это так просто не схавают. Приставят к нему адвоката, будут требовать совместного с Интерполом расследования, запросят его экстрадицию, ведь у нас с ними договор о передаче. А в это время все их писаки будут захлебываться новостями о нарушении прав иностранцев в России.

— Получается, не вариант?

— Да нет, почему же — не вариант?.. Просто надо понять, ради чего весь этот геморрой. Пока у нас на Берроуза ничего конкретного нет. Все, что мы ему можем предъявить, — это административное нарушение. А без достойной мотивации нам с тобой не позволят всю эту катавасию затевать. Даже чтобы его на детектор посадить — и то санкция Григорьева нужна.

Они помолчали. Афанасьев сосредоточенно закурил, сделав пару нервных глубоких затяжек.

— Итак, товарищ майор… Скажи-ка мне, какой во всей этой истории главный вопрос, как ты считаешь?

— Пал Ильич, вопрос прежний. Удалось ли Берроузу добыть в зоне что-нибудь ценное или нет?

— А в свете последних событий вопрос этот, Вова, можно детализировать, — сказал Афанасьев, выпуская дым вместе с фразой. — Так что главные вопросы сейчас такие… Отчего у канадцев такая прыть? Откуда они узнали, что Берроуз у нас?

— Пал Ильич, я уверен, что канадцы не просто так спешат. Они понимают, что Берроуз сильный стрингер и мог что-то разнюхать. Допустим, что он ничего стоящего не снял, но мог увидеть что-то важное.

— Вов, а почему бы ему нам этого не сказать? Ведь, в конце-то концов, мы бы его выпустили, и сенсацию свою он бы не потерял.

— Боится он, что не выпустим, это точно.

— Ну, может, и так… — задумчиво протянул Афанасьев, комкая окурок в пепельнице.

— И еще, Пал Ильич. Крот, который информацию о его задержании продал, работает на американских спецов. «Свободная пресса» — просто прикрытие, это же очевидно.

— Согласен. Но зацепок-то у нас никаких нет.

— Кстати, а как там его запись во время сна?

— Да никак. Парни, которые канадца стерегли, посменно отсматривали. Говорят, иногда ворочался да пару раз что-то бубнил бессвязное. Они слушали — бред какой-то на английском. Вот и все.

— На детектор его надо сажать, Пал Ильич. Срочно.

— Посадим, если Григорьев разрешит.

— А что, может не разрешить?

— Ну, это как ситуация будет складываться. По закону мы ему после обыска в отделении милиции штраф должны были выписать. Визу закрыть можем и на родину депортировать. Вот и все. И они об этом знают.