Остановись, мгновенье, ты ужасно

– В таком случаи, ровно через минуту я вернусь, – сказала она и выпорхнула в коридор.

Федор услышал ее легкие шаги. Сидел, напряженно вслушивался в каждый звук, доносившийся с кухни, попутно рассуждая, что для того, чтобы попить воды не надо затрачивать минуту. Этот процесс займет намного меньше времени. Взять бокал, открыть кран. На все, про все, Федор отвел полминуты, полагая, что этого времени вполне будет достаточно.

Внезапно ему показалось, что как будто бы чуть скрипнула дверца одной из навесных полок. Наверное, красотка полезла туда за чашкой. Но тут же Федор вспомнил, что когда осматривал кухню, видел стоящие на столе бокалы. Тогда зачем ей понадобилось лезть в эту проклятую полку?

Горько было сознавать, но сейчас он допустил промашку, которая могла обернуться непоправимым. Как не старался, и все-таки забыл одно довольно существенное правило: женщинам доверять нельзя. Особенно в такой момент.

Резко поднявшись со стула, Туманов рванулся на кухню в тот момент, когда Алла Чикина стояла перед раскрытой полкой с пузырьком в руках и торопилась свинтить с него пробку.

Федор ударил ее по руке, когда пробка была уже отвинчена. В пузырьке лежали какие-то таблетки. Маленькие в красной оболочке.

Пузырек вылетел из руки женщины, и она не успела воспользоваться ни одной таблеткой, которые рассыпались по полу. Она заплакала, закрывая лицо руками, прижалась к стене.

Федор быстро подобрал таблетки и засыпал их обратно в пузырек.

– Я жить не хочу. Зачем, вы помешали мне? Какое вам дело до того, что творится у меня на душе? Пара таблеток избавила бы меня от всех мучений, а вы… – Алла не договорила, твердо поверив в то, что в груди у сыщика Туманова каменное сердце.

Федор положил пузырек себе в карман, взял со стола бокал, налил в него воды.

– Выпейте воды и успокойтесь, – протянул он бокал женщине. Алла сделала несколько глотков, поставила бокал на стол. Потом сказала:

– Скажите, а если я буду с вами откровенна, мне это зачтется? Понимаете, я страшно боюсь тюрьмы. Одно упоминание о ней, вызывает во мне дрожь.

Туманов присел на табурет, жестом указав, чтобы и Алла села, и когда она села, сказал:

– Я вас понимаю. Сажать вас или нет, будет решать суд. Могу лишь пообещать одно, если вы будете с нами откровенны и поможете следствию, это вам зачтется, а, следовательно, снимет с вас часть вины. К тому же, я бы посоветовал вам начать говорить и как можно скорей, потому что задержанный Рустам уже дает показания.

Алла закивала головой.

– Да, да. Хорошо. Я буду с вами откровенна, – заверила она Федора.

Туманов улыбнулся, сделав это для того, чтобы отношения между ними стали более доверительными. Сейчас ему хотелось от Чикиной больше открытости, чтобы она не была такой замкнутой. Хотелось искренних ответов на вопросы, и майор, не заметно для Аллы, сунув руку в карман пиджака, включил диктофон и задал первый свой вопрос:

– Что в этих пакетиках, которые мы изъяли у задержанного Рустама?

Алла Чикина вздохнула, вспомнив о своем обещании, сказала:

– Наркотик. С добавлением сильного психотропного вещества парализующего волю.

Туманов удивился. Неужели на рынке наркобизнеса появилось новшество. Но вряд ли эта гадость будет пользоваться большим спросом у наркоманов. Тогда кому она понадобилась? Судя по всему, Чикина посредник между тем владельцем «Фольксвагена» и Рустамом. И Туманов спросил:

– Скажите, а зачем Рустаму этот порошок? Он что, наркоман?

Алла призадумалась, потом покачала головой.

– Не думаю. А впрочем, кто его знает. Но я уверена, порошок он берет не для себя, потому что добавленное в него психотропное вещество превращает обычных людей в послушных скотов.

– Как это? – не удержался майор от вопроса, обмозговывая услышанное.

– Вы когда-нибудь слышали о зомби? – спросила Чикина.

Майор уверенно кивнул. Хотя если говорить по правде, об этих людях он слышал немного. Просто не интересовался этим.

– Ну вот тоже самое может сотворить с нормальным человеком этот порошок, если его принимать регулярно. Человек напрочь лишается воли. Живет по приказу того, кто стоит над ним.

– А кто стоит над ним? – не понял Туманов.

Алла усмехнулась непонятливости майора. Хотя иначе его и не представляла себе, как твердолобым, упрямым и тупым. И сказала со вздохом:

– Над ним стоит тот, кто дает ему этот порошок. Разве не понятно?

– Вот как, – проговорил Туманов задумчиво. Алла кивнула на это.

– Только так и никак по-другому, – сказала она.

Кажется, Федор забыл про то, что диктофон крутит пленку впустую, сидел и молчал, и в голове у майора были кой, какие мыслишки. Наконец, вспомнив о диктофоне в своем кармане, Туманов спросил:

– Скажите, а откуда у вашего знакомого такой чудодейственный порошок? Или он, может быть, кудесник чародей?

Алла вскинула ровные бровки вверх, отчего каждая из них сразу же превратилась в дугу.

– Игнат? – спросила она.

Федор не знал, какого Игната Чикина имеет в виду. Пояснил:

– Я говорю про водителя «Фольксвагена».

Алла хмыкнула на сказанное майором.

– Ну и я тоже. Его зовут – Игнат Левчук. Мой однокурсник по институту. Прекрасный химик биолог. После окончания, он пошел работать в закрытый военный институт. Теперь он заведует лабораторий. Там они ведут разработки в области новейшего биологического оружия.

Федор скосил глаза на маленький пакетик из прозрачного целлофана с белым порошком, который он положил на край стола и сказал:

– Значит, этот порошок – творение рук вашего гения Левчука?

– Поймите вы, наконец, Игнат – талантливый ученый. Но тут никто не ценит его таланта, и все, чего он смог добиться за шесть лет работы, это должность заведующего лабораторией с мизерной ставкой оклада. Как это сейчас распространено, у института нет денег.

– И тогда невостребованный талант решил действовать в обход закона. Даже не задумываясь о том, в какие руки попадет его чудодейственный порошок. Судя по всему, попал он в недобрые руки, – заметил по этому поводу майор.

Алла промолчала, хотя имела другое представление на этот счет, разительно отличающееся от сказанного майором Тумановым.

– Сколько грамм этой дури вы сегодня днем получили от Левчука?

Женщина виновато посмотрела на майора.

– Сто двадцать грамм. Двенадцать вот таких пакетиков, – указала она глазами на лежащий на столе крохотный целлофановый пакетик с порошком, – в каждом из них по десять грамм.

Туманов вспомнил, там, на асфальте, он подобрал девять таких пакетиков. Значит, у убежавшего Рустама осталось всего три пакетика. Много это или мало, майор не знал. Хотя знал другое, если Рустам заказал сто двадцать грамм этой отравы, а унес с собой – тридцать, тогда получалось, что мало. Вряд ли бы он стал заказывать отраву про запас, а значит, заказ был сделан конкретно, с расчетом на кого-то. А теперь получалось, что расчет сбился. Ну, а если очень нужно именно сто двадцать граммов, значит, нужно сделать опять заказ.