Остановись, мгновенье!

Здесь же в казачьей вотчине теперь кругом бегали куры, важно расхаживали гуси.

БТР и территорию охраняли две кавказские овчарки, сидящие на цепи у домика, где жила казачья семья.

Всё это я приметил, когда недавно проходил по их угодьям. Кроме мужчины в цивильной одежде, да его жены с ребёнком, на территории никого не было.

Эти мысли промелькнули в голове, но я сказал другое:

– Меня зовут дядя Слава. А вас как?

– Меня – Галя. Очень приятно познакомиться!

И говорите мне «ты», а то как-то неловко…

– Хорошо, Галя, мне тоже приятно познакомиться с тобой.

Она достала из одного из многочисленных карманов формы хаки стильный мобильный телефон, набрала номер. В трубке послышался беспокойный рокот мужского голоса.

Галя перебила взволнованную речь:

– Да всё нормально, пап. Я в лесу. Упала, повредила руку. Но дядя мне помог…

Голос в трубке снова взорвался. В лесной тишине я услышал отчётливо: «Какой ещё дядя?!» – «Прохожий». – «Где это место?» – «Да почти напротив нашей базы». – «Будь там, я сейчас приеду!»

Папа волнуется, – извиняющим тоном сказала Галя.

– На его месте я бы тоже заволновался.

Ну, что ж, может, пойдём навстречу отцу? Потянув за уздечку, я помог развернуть кобылу Мобилу, и мы пошли к краю леса. Вскоре показался всадник, перескочивший в несколько приёмов заросшую камышом низину и ручей, и вылетел на травянистую полосу между леском и оврагом.

Заметив нас, поскакал навстречу. Спешившись, выкрикнул:

– Галюша, что с тобой? Что это за человек?

– Успокойся, папа. Это дядя Слава, он помог мне. Просто лошадь на повороте, взвилась на дыбы, я упала и повредила немного локоть.

– А ну-ка покажи!

Она вытянула вперёд ушибленную руку, осторожно приподняв рукав куртки.

– Надо срочно возвращаться, – забеспокоился отец, – ссадина небольшая, но припухла. Давай-ка я тебя усажу на Оленька, а Мобилу за поводья привяжу рядом.

Он легко взял дочь за талию и водрузил на своего коня, сам ловко вскочил в седло, придерживая поводья Мобилы в левой руке, прицепил их к седлу. Конь под ними затанцевал на месте. Лошадь тоже задергалась.

В последний момент, будто опомнившись, казак произнёс:

– Извините, бог знает, что подумаешь, когда такое случается. Главное, я понял, что вы ни в чём не виноваты. Когда спешишь, тут уж не до выяснений. И спасибо, что помогли моей Галюше!

– Ну, что вы, я всё понимаю. Вы меня извините, если что не так…

Круто развернув коня, на ходу казак бросил:

– Всё нормально! Заходите как-нибудь к нам. Надеюсь, Галя вам рассказала, где мы находимся.

Эти слова звучали уже на ходу, так как лошади с места пустились рысью.

Я помахал им вслед, развернулся и пошёл в обратном направлении, думая о происшедшем событии.

Вспомнились копыта, нависшие над головой, ржание напуганной лошади.

Словно со стороны увидел себя растерянного. Почему-то мелькнула мысль о диких амазонках, что скакали когда-то по прериям с развевающимися волосами.

Невольно сравнил их с нынешним поколением… Современная амазонка-казачка не так эффектно выглядит в своём наряде. Это даже нарядом нельзя назвать – почти армейская форма.

Теперь всё перевернулось: девушки, женщины стараются ни в чём не отставать от мужчин. Около века назад они ещё грациозно скакали на лошадях, держа ноги по одну сторону седла, что смотрелось очень элегантно.

Вспомнился рассказ Пушкина и одноимённый фильм режиссёра Алексея Сахарова «Барышня-крестьянка».

Видно, я устарел в своих вкусах. Теперь даже при близком рассмотрении трудно определить пол субъекта.

«К чему эти мысли?» – подумал я…

29. 05. 2012 г.

Утро в Пятигорске

(зарисовка)

Из окна пятого этажа высотного здания пятигорской городской больницы очень хорошо наблюдать по утрам, как меняется вокруг пейзаж, будто настроение человека – в зависимости от погоды и времени суток.

Наблюдать есть за чем, поскольку, почти прямо напротив, возвышаются две самые известные горы пятигорья: Машук и Бештау.

Сегодня на Кавказских Минеральных Водах занялась ясная заря, как почти весь октябрь в этом году – выдался на удивление тёплым, даже жарким, словно август.

Если бы не пожухлая трава и золото опадающих листьев да красное пламя рябин, неожиданно возникающее там и тут: в скверах и вдоль улиц, то трудно определить, что это за время года.

Однако это звенящее молчание птиц в пору успокоения природы, которое сразу не уловишь, но, сосредоточившись, поймешь, что чего-то явно не хватает.

Это время вполне можно принять, как продолжение увядающей благодати, ожидание чего-то неизбежного, в которое еще не верится, но оно неизбежно.

Нужно сказать, что для себя сегодня эту осеннюю, благодатную пору я принимаю, как компенсацию за пребывание в больнице…

Больница – грустная история, о которой вовсе не хочется говорить. Благо, что есть все же на чем сосредоточится – более интересном, ласкающем взор за окном палаты.

Я вдруг представил, что это некая смотровая площадка, забравшись на которую, я теперь любуюсь, чтобы рассказать потом о своих впечатлениях, навеянных видами Пятигорья.

В этот ранний час в курортном городке совсем рядом послышалось натужное гудение машины на подъеме по улице города, проходившей рядом с больницей.

Вдали за Бештау и Машуком, напротив моего окна, я заприметил две сизые тучки, растянутые до горизонта. Создавалось впечатление видимого, но далёкого берега, перед которым, на переднем плане будто простирался морской залив синего воздушного океана.

Под Машуком, пришвартовавшись к основанию горы, величественно, словно на рейде, стояли многопалубные корабли – возвышающиеся высотные здания, строения всевозможных стилей и конструкций.

Эта мирная «эскадра» с «командой» жителей в каждой каюте-квартире, как в обычной жизни, наверняка ещё досматривала последние сны, а кто-то из её обитателей уже собирался по делам, ожидавшим их в предстоящие часы.

Посреди всего этого великолепия стояла необыкновенная умиротворённая торжественность рождения дня.

Солнце заиграло бликами на окнах. От прямого попадания луча из этой Аполлоновой колесницы на стекло, оно вспыхнуло золотым свечением.

А внизу лесистые склоны Машука, украшенные бурой листвой, прозрачно намекали на кавказскую осень, с необыкновенно тёплым бабьим летом.