Остановка «Цунами»

Наш район делится на четыре сельских Совета, с центрами в поселках: Сибеторо, Рубецу, Беттобу и Найбо. Как вы заметили, я оперирую японскими названиями. Предварительно проекты новых и восстановление старых на днях будут утверждены приказом гражданского управления СССР.

Всем коммунистам в ближайшее время встать на партийный учет, а вам, Георгий Сергеевич, – обратился он к Гордееву, – первое партийное поручение: мы рекомендуем вас секретарем партийной ячейки на юге острова. Поселок Утасица один из самых отдаленных от районного центра, и необходимо, чтобы люди не чувствовали себя оторванными от цивилизации. Надо организовать регулярные политинформации, наглядную агитацию, стенную печать и т. д. В поселке есть помещение, которое можно приспособить под клуб, только подбери человека на должность заведующего, а мы обещаем не реже двух раз в месяц направлять вам киномеханика с передвижкой. Без новых кинофильмов не останетесь.

– Тарас Григорьевич, – неожиданно переменил тему Слатов, – у вас есть что добавить?

Поднялся мужчина средних лет, директор Курильского рыбокомбината.

– Товарищи! Рыболовный флот на сегодняшний день у нас практически отсутствует, поэтому весь упор сделаем на прибрежный лов, благо средства лова японцами не уничтожены. Получены квоты на вылов трески, морского окуня, сельди и лососевых. Организованы шесть рыболовецких участков, с Сахалина обещали отправить пару буксиров и МРСку [9] , но пока надо использовать «кавасачки» [10] . Смотрел недавно, как японцы ими управляют, никаких буксировщиков не надо. Второй не менее важной задачей является искусственное воспроизводство лососевых. В довоенный период на острове действовало несколько рыбоводных заводов. Здесь на тебя надежда, Андрей, – директор посмотрел на парня в гимнастерке. – Опыта у тебя, конечно, никакого, но будешь учиться у японцев. Технолога тебе нашли, в ближайшее время прибудет, говорят, толковая женщина. Любыми путями нужно заложить в этом году на Курильском заводе не менее 20 млн икринок. Иначе не видать нам рыбы через год. А теперь, Петр Тимофеевич, просьба к вам. Условия здесь далеко не курортные, народ пока не акклиматизировался, многие болеют, а лекарств нет. Да и медицинских работников кот наплакал, если бы не японские врачи, то просто беда.

9

МРС – малый рыболовный сейнер.

10

«Кавасачка» – народное название японской лодки.

– Я понял, Тарас Григорьевич, – Слатов сделал пометку в лежащем перед ним блокноте, – если у вас пока все, можете садиться. Теперь попросим товарища Козырева ознакомить нас с криминальной обстановкой в районе.

Все внимание присутствующих обратилось к бравому капитану госбезопасности.

– Обстановка, – начал он, – прямо скажем, почти фронтовая. На острове действуют несколько диверсионных групп, продолжаются поджоги и вредительство. Так, на днях сгорело производственное здание в поселке Иририфуси, в Беттобу предотвращено отравление нерестовой речки хлором, на рыбоводном имеются случаи саботажа. Военнопленных мы практически всех отправили на материк, но некоторые остались под видом гражданского населения. Недавно в Рубецу разоблачили офицера японской разведки, – работал сторожем. Еще одна проблема – с прибывающими по договорам. Первые переселенцы, главным образом дальневосточники и сибиряки, но скоро люди поедут с западных территорий России. Многие были в оккупации, среди них не исключено, что будут и те, кто сотрудничал с фашистами, даже служил в полиции. Поэтому нужна строжайшая бдительность. О каждом случае вредительства, о каждом подозрительном человеке немедленно докладывайте в управление госбезопасности или в контрразведку. Держите с нами постоянную связь. У меня все. Петр Тимофеевич, я хотел бы Гордеевых проинструктировать отдельно. Вы не против?

– Нет, конечно. На этом совещание окончено, за работу, товарищи. Георгий Сергеевич, задержитесь, пожалуйста, с братом.

– Может, перейдем на ты? – начал разговор капитан, когда они остались наедине. – Вы как, мужики?

– Давай на ты! – Георгий посмотрел на Анатолия, тот в знак согласия кивнул головой.

– Меня зовут Николай, – продолжил Козырев, – а о вас я практически знаю все. Родились на Камчатке, там же начали свою трудовую деятельность, работали на судах Дальневосточного региона. Потом служба в узле связи при штабе Тихоокеанского флота, участвовали в боевых действиях при взятии Курильских островов, имеются награды Правительства СССР. Все правильно?

– Ну ты даешь, капитан, все верно! – Гордеевы уже начали догадываться, о чем будет инструктаж.

– Работа такая. Теперь о наших делах. На совещании я, разумеется, все рассказать не мог. По нашим разведданным, в каждом населенном пункте японцы оставили по агенту. На юге острова работает неизвестная радиостанция, точное расположение которой установить пока не удалось. Не исключено, что в лесах скрываются группы военнослужащих, не успевших эвакуироваться при отступлении. У японцев в качестве дешевой рабочей силы трудились завезенные на остров насильно китайцы и корейцы. Особой любви друг к другу они не испытывают. В этой вражде, может быть, имеются какие-то исторические корни, но очевидно и то, что кто-то разжигает ситуацию намеренно. Совсем недавно в поселке Утасица произошла массовая драка, в которой убит кореец. Только силами пограничников из соседнего Комикутана удалось остановить поножовщину. Ребята вы проверенные, участок работы у вас, Гордеевы, особенный, поэтому будем считать, что служба в какой-то степени у вас продолжается. Сейчас распишитесь за получение пакетов, в которых, кроме рабочих частот и индивидуальных позывных, имеются резервные частоты для экстренных ситуаций. По ним будете получать конфиденциальную информацию и держать связь с нашими службами. Думаю, всем понятно, что наши отношения необходимо оформить подпиской о неразглашении секретных данных.

С этими словами капитан достал из офицерского планшета два заполненных мелким шрифтом документа и дал на подпись Гордеевым.

– Ну, на первый раз достаточно, – Козырев выдохнул, как после тяжелой работы, – вопросы есть?

– Есть. Где и когда я получу аппаратуру для радиостанции? Как я понял, у Анатолия в поселке имеется стационарная станция, а в Утасице все нужно начинать с нуля, – этот вопрос давно волновал Георгия.

– Анатолий остается здесь, до его Беттобу от Курильска не более пятнадцати километров, а мы с тобой, Георгий, едем завтра в Оннебецу, там и получишь у военных рацию. Пока, конечно, маломощную, но в пределах Итурупа будет достаточно. Кстати, там у пограничников на складе лежат несколько ящиков с аппаратурой. Все надписи на ящиках на английском, видимо, трофеи японцев. Посмотришь, что пригодится – заберешь, а то никто не знает, что с этими трофеями делать. А теперь поехали к Акимову, он приглашал нас на ужин, там и переночуем.

На улице их ожидал парень в гимнастерке, к которому директор рыбокомбината обращался на совещании. Солнце на горизонте садилось в воду залива, с моря слышался шум прибоя. Всю дорогу до рыбоводного, вдоль берега неширокой речки, их сопровождали всплески идущих на нерест лососей.

* * *

На следующее утро Станислав проснулся позже обычного. Приехав ночью из Куйбышевки, он долго не мог заснуть, ворочаясь на видавшем виды диване, восстанавливая в памяти события первого дня пребывания на острове. Поставив кипятиться старенький электрочайник, сделав гимнастическую зарядку, Гордеев направился в туалетную комнату. Ее просторные размеры не шли в сравнение ни с одной из квартир, в которых он ранее проживал. Сельский вариант планировки предусматривал, кроме квадратного зала, спальни и кухни, большую прихожую и кладовую, больше похожую на небольшую комнату. Вчера Станислав не успел толком рассмотреть квартиру и решил после завтрака восполнить упущение. У его предшественника семья проживала в Южно-Сахалинске, поэтому холостяцкое жилье не отличалось уютом и комфортабельностью, а инвентарные номера на мебели и электроприборах указывали на отсутствие у прежних хозяев желания оставаться здесь надолго.

«Скорее бы уже приезжала Марина да навела порядок в этой «берлоге», – подумал Гордеев. Они расписались за месяц до его назначения. Этому предшествовал скандальный развод с первой женой и неприятный разговор с областным прокурором.

Когда любовный роман Станислава с делопроизводителем Мариной стал достоянием прокуратуры, Сенцов вызвал к себе Гордеева.

– Ты понимаешь, Стас, что после всех жалоб твоей бывшей жены дальнейшая служба в областной прокуратуре невозможна. Самое большее, что я могу для тебя сделать, – отправить прокурором в один из районов. Выговор по партийной линии за аморалку, как минимум, обеспечен, но и то, только в том случае, если вы с Мариной Прокопьевной узаконите свои отношения.

Станислав с областным прокурором, коренным москвичом, были одногодки, и с первых дней совместной работы у них сложились доверительные отношения, которые вскоре переросли в дружбу. Сенцов закончил с красным дипломом юридический факультет МГУ и не скрывал, что свое назначение на Сахалин рассматривает как одну из ступенек в служебном росте. В дружеских беседах со Стасом он не раз намекал, что своим приемником видит только его.

– Представление на старшего советника юстиции, – продолжил прокурор, – придётся тормознуть, а в какой район – выбирай сам, у нас в трех временно исполняющие обязанности.

– Да все понятно. Спасибо тебе, Геннадий Иванович. Если можно, я бы хотел на Итуруп, все же, как-никак, родные места.

– На Итуруп, так на Итуруп, хотя район не из легких, – Сенцов замолчал, как бы раздумывая говорить ли ему дальше или нет. – Скажу тебе под большим секретом, в Москве сейчас раскручивается так называемое «рыбное дело». Замешаны чиновники самого высокого ранга, одна из «ниточек» ведет в твой будущий район. Не исключено, что и там не обошлось без покровительства местной власти. Поэтому будь осторожен, действуй по пословице «семь раз отмерь», прежде чем принимать решение. Всю информацию, каждое свое действие по этому вопросу согласовывай только лично со мной, и не потому, что я тебе не доверяю, просто может сложиться ситуация, когда и я тебя не смогу защитить.

– Что, так серьезно?

– Очень, Стас, серьезно. Ты единственный человек в нашей прокуратуре, кому я доверяю эту информацию. Еще раз по-дружески прошу тебя: будь крайне осторожен. На других задачах, я думаю, останавливаться не будем, вступишь в должность, сориентируешься сам, опыта у тебя достаточно.

Потом было партийное бюро, на котором каждый выступающий старался заклеймить зарвавшегося коллегу, осудить его недостойное советского семьянина поведение, порочащее его как члена коммунистической партии.