Остановка

Она садится на постели, сглатывает оставленные ей Тамарой суфле, кашу и кисель, затем хватается за зеркальце. Ничего не «восковая», мысленно передразнивает она Завальнюка. Сейчас все переиначим.

Кое-как подмазавшись, Любка под одеялом натягивает колготки, юбку, свитер, чтоб никто не видел. Поверх всего этого она напяливает больничный халат, скорее, скорее, последние посетители уже спускаются. Сестры помогают мыть посуду, надо незаметно прошмыгнуть мимо и во двор, пока, как в прошлый раз, не закроют калитку перед носом.

— В случае чего, — уже в дверях оборачивается она к Зинаиде Ивановне, — я — в парке. Пройдусь немного.

Зинаида Ивановна неодобрительно качает головой.

Не успевает Любка добраться до четвертого этажа, как сверху кричат во все горло:

— Митина! Митина! Вернись!

Шут бы побрал эту дежурную, небось опять таблетки.

— Митина! — усиливает голос сестра. — К тебе пришли!

Любка останавливается, дыхание перехватывает. «Неужто по другой лестнице поднялся? — мелькает мысль. — Как же он узнал?» Она замедляет шаг, сдерживая сердцебиение при мысли о встрече с Володей. Не может быть, думает она, украдкой заглядывая в коридор. У столика дежурной — Митин. Теперь Любка переводит дыхание. Нет, сегодня она не готова разговаривать с ним. Машинально она отмечает взгляды, которые кидают на ее молодого папаню медсестры и больные, затем разворачивается и бежит вниз.

— Куда ж ты? — снижает голос сестра.

— Позарез надо! — Любка показывает на горло. — Извинись, подруга, скажи — в барокамеру засунули.

ГЛАВА ПЯТАЯ

И Катерину он тоже не застал… Бывают такие дни, к кому ни сунешься — все куда-то смылись. У Митина был свой ключ, он вошел, увидел на тумбочке их фотографии, где-то за городом, сейчас уже не вспомнить где, горы ее фотографий, недопитый кофе.

На Митина сегодня она уже не рассчитывала.

Как все было бы просто, если б он мог соединить в одно — Любку и Катю! Чтоб изредка посидеть дома вместе, хоть сколько-нибудь вместе. Но что из этого получится? Тогда-то и начнется ад, мучительное его раздвоение между ними обеими и несвобода. Как уединиться с Катериной, если Любка дома? Или предложить Кате сидеть в своей комнате, когда надо доспорить с Любкой, посмотреть интересную для нее передачу. Невозможно даже предположить такое, как нельзя поделить воздух или ладонью задержать струю в водопроводе. Любка — та вообще старалась не звонить по телефону Кате, а у Кати было к его дочери такое любопытство, которое отбивало у него всякое желание сблизить их больше. Так они и бежали по обеим сторонам от него, параллельно, не соприкасаясь.

Митин принялся хозяйничать, сделал яичницу с колбасой, нарезал огурец. Когда допил кофе, оставшийся после Кати, набрал номер Ширяева.

— Семен Петрович! — радостно закричал Митин. Наконец-то хоть этот объявился. — Записку мою нашли?.. Что? Через сколько? Пожалуй, поздновато. Может, завтра?.. А… На неделю уезжаете? Отложить исключено, операция вот-вот. Через полчаса? Не успею, я вас уже из Тернухова достаю… Хорошо, я попробую. Перезвоню минут через десять.

Митин сел на диван, оперся на спинку, плюш мягко обнял тело. Ах, как неохота ему было срываться обратно! Но опять-таки не было другого выхода! Он вернулся к телефону, набрал номер театра.

Ее позвали не сразу, но все же позвали.

— Ты где? — сказал Катин голос, и на Митина дохнуло такой близостью, как будто она прислонилась.

— Я у тебя, — сказал он скучно.

— Ладно, учту. — Она помолчала. — Что купить?

— Что хочешь, — сказал он, не решаясь сразу огорошить ее.

— А почему ты так быстро вернулся? Отложили операцию?

— Так получилось. — Он был ей несказанно благодарен, что она не вспоминала о его бегстве из театра, ему так невозможно было обидеть ее. — Я бы мог к тебе сейчас заскочить в театр. Соскучился.

— Зачем? — Она хохотнула. — Наберись терпения. Часам к трем буду. — Она кому-то ответила. — Пока! Меня на сцену зовут.

— Погоди! — сказал он решительно. — Мне придется обратно уехать. С Любой все очень серьезно. Операция в пятницу, сложная. — Весь запас слов у него иссяк, что объяснишь на расстоянии? — Не поехал бы, если б не край. Выжат как промокашка.

Она стойко молчала.

— Ты позвонишь? — Ее голос прозвучал бодро.

— Я ж утром вернусь, как ты не понимаешь? Просто тут с одним специалистом связаться надо. Не застал его.

— Меня торопят, — сказала Катя. — Дай знать, когда вернешься. — Пошел отбой.

Митин глянул на часы. «Позвонить на работу, что ли? — мелькнула мысль. — Нет, еще дел добавят, не выберешься».

Теперь он сидел расслабившись, — организм жаждал покоя. Он на минутку прилег, боясь потерять чувство времени, завел будильник, тот почему-то как скаженный начал сразу же звонить. Только на втором звонке Митин сообразил, что это телефон.

— Вот хорошо, что я тебя застала, — затараторил Любкин голос, словно они договорились и она позвонила на минуту позже. — Тут, знаешь, есть кое-какие новостишки. Операция откладывается, так что можешь завтра ко мне не тащиться.

— Почему откладывается? — испугался Митин, одновременно соображая, как это она из больницы сумела набрать междугородний телефон.

— Какое-то воспаление придумали, десну резать. Дел на двадцать минут, а займет лишнюю неделю. Романов тоже отпадает, будет оперировать Завальнюк. Вот этот, с которым ты пообщался.

— Как это? — не хотел верить Митин. — Из-за десны отложили? Что-то ты темнишь.

— Человек предполагает, а бог, как известно… — Она засмеялась. — Ну ладно, не расстраивайся. Здесь очередь.

— Где? — заорал Митин. — Какая очередь? Где ты находишься?

— На Главпочтамте. Не психуй, меня на час отпустили. — Она дала ему переварить услышанное. — Приезжай прямо в субботу. Выпьем.

— Чего? — совсем ошалел Митин.

— Выпьем, говорю! — весело прокричала Любка. — Надеюсь, ты не забыл, что я родилась?

В трубке пошел отбой.

Какой-то маразм, с ужасом подумал Митин. Если б она не позвонила, забыл бы. Могло ли такое случиться? День рождения Любки. В памяти возник тот яркий солнечный час, когда он вез Ламару в роддом на Пироговку и все открывал и закрывал окна в машине, то боялся, что душно, то — просквозит.

Глянув на часы, Митин заторопился: едва поспевает на вокзал. По дороге у него не шел из головы Любкин звонок, ее очередной фортель с Главпочтамтом. Удрала из больницы из-за звонка к нему, а он забыл о субботе, невероятно! Так продолжаться действительно не может. Пройдет благополучно операция, Любка снова пойдет учиться, он не будет так надолго отпускать ее к тетке. Ездят же в Москву на работу! Надо жить вместе. И Катя тоже поймет. Не у многих детей так сложилось, чтоб в раннем детстве мать потерять. Школа, институт — все у нее без матери, с ним, теткой да Старухой. Думал ли он, когда встретил Ламару, что так обернется их жизнь!