Останься со мной

— Я понял, — киваю. — Вещи, я так полагаю, ты уже собрала?

Лиза словно удивляется такому ответу. Я акцентирую на этом внимание, но запрещаю себе спрашивать. Она молодая, но взрослая, о последствиях принятых решений и поступках должна быть осведомлена. Она не выглядит наивной или глупой. По крайней мере, то время, что мы провели вместе, за ней такого замечено не было.

— Собрала.

— Хорошо. Хочешь еще что-то сказать?

— Я думала, ты скажешь.

— Это что-то изменит?

— Что именно?

— Мои слова как-то повлияют на твое решение?

— Нет, — она решительно мотает головой. — Я все равно уеду.

— Я бы не хотел, — забываю о данном себе обещании молчать, — чтобы ты уезжала. Я согласен с тем, что ребенка рано, что ты заслуживаешь пожить для себя, повеселиться и воспитание нового человека — не то, что тебе нужно, но… Черт, Лиза… это ведь ребенок. Живое существо. Я понимаю, пытаюсь тебя понять. Ты боишься, что не справишься? Боишься стать плохой матерью? Или вообще не хочешь? Расскажи мне.

Чувствую себя паршиво. Я собирался ее отпустить без лишних слов. Согласиться с ее решением и молча позволить уйти, но известие о ребенке напрочь выбивает почву из-под моих ног. Я знаю, что Лена не хотела детей, она намеренно заботилась о том, чтобы не забеременеть, пила таблетки, в опасные дни цикла еще и презервативы мне в руки совала, но мы прекрасно знали, что будет если средства защиты дадут сбой. Лена планировала рожать, хоть и беременность в принципе была исключена.

— Я просто не хочу ребенка.

В Лизе моя тирада не вызывает никаких эмоций. Она так же холодно смотрит на меня, только теперь ко всему прочему еще и руки на груди складывает. Защитная реакция, но я пропускаю это все мимо ушей.

— Обещай мне подумать. Еще раз подумать и позвонить, если решишь оставить ребенка. Лиза, ты слышишь? — она кивает. — Позвони мне, если передумаешь. Я… мы справимся. Я не обещаю, что мы станем семьей, что я заменю тебе тусовки или что смогу стать тем, кто тебе нужен, но я помогу с ребенком. Возьму на себя воспитание, смогу уделять ему время.

Лиза мотает головой и отходит. Я понимаю, что мне не удалось ее уговорить и она уйдет. Большего, чем я уже сказал, не говорю. Следую за ней молча. Смотрю, как она обувается, как надевает куртку и выскакивает из квартиры. Ее чемодан остается в коридоре. Его забирает Тагаев. Он, вопреки моим ожиданиям, не бросается на меня с обвинениями или угрозам, говорит лишь:

— Ты ей не подходишь. Изабелле нужен другой человек.

Спорить я не собираюсь, сам прекрасно это осознаю. Лиза — его богатая наследница. Впрочем, какая Лиза. Изабелла. Звучит красиво и ей подходит. Жаль, что даже настоящим именем она не пожелала со мной поделиться.

Глава 37

Изабелла

Возвращение домой, несмотря на соблюдение отцом обещаний, дается мне с трудом. Я отвыкла. От огромного просторного дома, от своей комнаты, которая когда-то была мне родной, от своих вещей и от прислуги. Первое время шарахаюсь даже Дарину, но она меня всегда раздражала, так что я даже не удивляюсь.

В первый вечер по возвращению ко мне в комнату пришла мама. Она села на край кровати и погладила меня по спине. Пообещала обязательно решить проблему беременности и рассказала, что уже делала аборт. Оказывается, у меня мог быть не только ненавистный старший брат, но и младшая сестренка или тот же братик. Интересно, какой бы я выросла, если бы в нашей семье был кто-то еще? Был кто-то, кому я могла бы уделить внимание и кто считал бы меня умнее и старше. И кто не относился бы ко мне с такой жгучей ненавистью.

Демьян, кстати, сделал вид, что ничего не произошло. Когда я вернулась, он окинул меня равнодушным взглядом и бросил одинокое «Привет». Я ему даже благодарна. Такое его отношение означало, что ничего не изменилось. Мир вокруг по-прежнему такой, каким был до того, как я сбежала. Жизнь продолжается, она не остановилась, хотя мне казалось иначе. Я не сидела взаперти, мы гуляли, но это оказалось совсем не тем, что мне было нужно. За то время, что я провела с Тарасом, я разучилась коммуницировать с людьми. Я стала их бояться.

Когда в дверь комнаты стучат, я вздрагиваю и собираюсь сделать вид, что сплю, но у меня не получается. Отец бесцеремонно заходит внутрь и сразу меня замечает.

— Доброе утро, — говорит бодро. — Надеюсь, ты уже в состоянии ехать, потому что я договорился с клиникой и врачами. Тебя уже ждут.

— Ждут? — переспрашиваю.

— Да. Ты пробудешь там несколько дней.

— Зачем так долго?

— Тебя обследуют, возьмут анализы, проверять, в каком состоянии твой организм. Все же, ты жила не дома, мы не следили за твоим питанием.

— Со мной все в порядке.

— Я не сомневаюсь, — отвечает папа. — Но тебе проведут мини-операцию под наркозом. Мы должны убедиться, что все будет в порядке. Малыш… оттягивать нельзя. Чем дальше, тем больше риски.

Я киваю. Действительно. Я ведь все решила, точно определилась, что не собираюсь вынашивать ребенка. Оттягивать нет смысла, поэтому говорю отцу, что буду готова через полчаса и действительно спускаюсь, правда, слегка опаздываю.

Ко мне снова представляют Костика, правда, на этот раз он должен меня слушаться. Пока я спускалась, слышала, как папа объяснял ему концепцию нынешней работы. Она изменилась. За мной нужно присматривать, но не опекать.

— Если что-то понадобится — звони, — просит отец.

— Хорошо.

В прохладном салоне автомобиля пахнет хвоей, от которой к концу поездки у меня начинает болеть голова. На прием к врачу я прихожу абсолютно разбитой и на вопросы отвечаю с трудом. После меня отправляют на осмотр и УЗИ. Перед кабинетом последнего несколько женщин. Все они с большими животами, счастливые, улыбающиеся. Кто-то с будущим отцом ребенка, кто-то с подругой или мамой. Я занимаю свое место и принимаюсь ждать. Я записана, но мы приехали раньше, поэтому вынуждено остаюсь на диване и ожидаю назначенного времени.

Когда оно приближается, выдыхаю с облегчением и прохожу в кабинет. Меня встречает пожилая улыбающаяся женщина. Она берет у меня карточку, что-то в ней записывает и просит ложиться. Я следую ее указаниям и уже через минуту на мой живот льют прохладную жидкость, которую размазывают датчиком по коже.

— Срок совсем маленький, — сообщает врач. — Пять неделек всего, для сердцебиения совсем мало. Вас что-то беспокоит?

— Нет.

— Хм… — она берет в руки карточку и вздыхает. — Понятно… прерывание.