Останься со мной

Заметила, как мама переглянулась с акушеркой и внутри внезапно обожгла тревога.

– Что происходит? Говорите!

– Диана, нам нужно оставаться в доме.

Я уставилась на нее во все глаза, замерев от недоумения.

– Как это?..

– Здесь будет весь необходимый персонал, и даже оборудование…

– Я что буду рожать на кровати?! – выпалила истерично.

Мама прикрыла глаза и сделала долгий вдох.

– Нам придётся это сделать.

– Нет, ты шутишь… Так нельзя! Что если будут осложнения?!

– Пока все идёт хорошо, Диана, все по плану, не переживайте! – поспешила уверить акушерка.

А мама шагнула ко мне и твердыми руками обхватила плечи.

– Если что-то вдруг пойдёт не так, клянусь я вертолёт из-под земли достану и доставлю тебя в больницу! – отчеканила она, настырно глядя мне в глаза. – Нам нужно лишь продержаться эту ночь.

– Почему? Что произойдёт этой ночью?! А-а-а…

– Ч-ш-ш. – Ее теплая ладонь легла мне на поясницу, стараясь облегчить боль. – Сосредоточься на процессе, милая. Ни о чем больше не думай. Только о том, что очень скоро увидишь своих детей!

Ком стал в горле. Я отвернулась к окну и стиснула зубы, чтобы сдержать жгучие слёзы.

Почему так происходит? Почему даже этот светлый, уязвимый момент мне на дали пережить нормально, без давящего ощущения угрозы?! Я не могла не думать. Чувствовала себя в западне и в окружении лжи!

– Просто поверь, если бы не крайняя необходимость, Влас ни за что бы не стал рисковать собственными детьми.

Негромкий голос матери за спиной пробрал до мурашек. Я кивнула самой себе, будто подтверждая каждое сказанное слово. Только бог знал, что за испытание проходил прямо сейчас мой муж… Но он сделал все, чтобы обезопасить меня и детей! Значит и я достойно пройду свое испытание. Тем более что очень скоро в моей голове не осталось ни одной лишней мысли. Кроме, как о боли.

Для меня приготовили другую комнату. Там, где все простерилизовали и организовали практически родовую палату. Даже кушетка для осмотра имелась. Правда, пока мне все еще разрешали ходить.

Мама больше не оставляла меня ни на секунду. Помимо нее в комнате-палате дежурили две акушерки и медсестра. Периодически рядом появлялся Вячеслав Анатольевич, проверить мое состояние. Его оно удовлетворяло. Я тоже считала, что держалась молодцом и наивно думала – хуже уже не будет. Но к часу ночи, когда отошли воды, начался настоящий ад…

Все мои представления о процессе рождения детей посыпались в прах. Я теперь не просто стонала, а выла и кричала на весь дом! Интервал между схватками сократились до минуты. Невыносимая боль собиралась внизу живота, будто меня леской там обмотали и резали наживую. Поясница тоже ныла, словно вот-вот треснет пополам! Сорочка прилипла к телу от пота. Я не могла ни лежать, ни ходить. Мама держала меня за руку, выдерживая лютую хватку пальцев, обтирала лицо влажным полотенцем, гладила живот, будто хотела забрать себе часть моих мучений, а я ждала и молилась, чтобы это, наконец, закончилось! Час шел за часом, но ничуть не становилось легче.

– Почему же так долго?.. – всхлипнула я в какой-то момент, обессиленно лежа на кровати.

– Медленное раскрытие, – ответил кто-то из акушерок. – Возможно, придется делать кесарево.

– Нет…

– О Боже, – тревожно выдохнула мама.

Я вздрогнула от глухого плача. Так мало было сил, что даже на слез не хватало, выплеснуть эмоции. Прошу, Господи, только не операция! Нельзя делать операции в доме… Я должна сама. Я все выдержу, только позволь мне самой родить!

Еще через час мне предложили облегчить боль капельницей, однако, несмотря на страдания, я категорично отказалась. Боялась, что любое послабление может негативно сказаться на малышах. А боль когда-нибудь все равно кончится.

От собственных криков уже охрипло горло, но я не могла не кричать. Стоило попробовать перетерпеть и становилось ещё невыносимее! Я не знаю, как дожила до рассвета. Поверить не могла, увидев на шторах полоски солнечных лучей. Глаза слипались, во рту жгло от сухости, хотя я постоянно пила воду. Меня отключало на ходу. В этом маленьком перерыве между схватками я успевала уснуть! Поэтому временами не отличала, где сон, а где реальность…

В какой-то момент почудилось, что тёплая мужская рука коснулась моего лба и ласково провела по лицу. И даже не открывая глаз, я знала, что это не врач! Что так прикасаться ко мне мог только он.

– Влас… – раздался мой сиплый голос.

Наконец-то он пришел, он рядом! Чувство облегчения и счастья мгновенно наполнило меня. Однако, когда сделав усилие, я открыла глаза, ужаснулась от увиденного.

Муж действительно был в комнате. Стоял прямо рядом с моей кроватью, но кроме него никого! Все куда делись. Я приподнялась на локтях, впиваясь взглядом в его лицо – белое как лист. Глаза чернее самой темной ночи, будто застыли, а пересохшие губы приоткрылись, словно Влас хотел мне что-то сказать. Но я не услышала голоса. Лишь свой испуганный вдох, когда увидела багровую дорожку крови, стекающую по его виску из пулевого отверстия…

Резко очнувшись, я чуть не закричала. Сердце бешено колотилось в груди. Оглядывая комнату, где собрались люди в белых масках, не могла поверить, что увидела сон.

– Тише-тише, Диана, постарайся не шевелится, – ласково проговорила мама, надавив на мои плечи.

Наконец я разглядела капельницу и иглу, торчащую из моей руки на сгибе локтя.

– Что это?!

– Лекарство для стимуляции. Теперь процесс пойдет побыстрее, – сообщила мама.

Прикрыв глаза, я завертела головой, ощущая подступление новой схватки. Наверное, лекарство действительно помогло, но как скоро мне сложно было определить, потому что боль безбожно растягивала время. Делала мир очень маленьким и темным.

– Диана, старайся контролировать потуги! – раздавался строгий голос врача. – Дыши!

Акушерка, которую я знала, постоянно шумела надо мной резким дыхание, подталкивая повторять за ней. Но мне было очень тяжело. Никак не получалось подстроиться, голова плохо соображала и сил не осталось, чтобы сдерживать надрывные сокращения, которые в какой-то момент появились в области таза.

– Диана, ты меня слушаешь вообще? – сокрушался Вячеслав Анатольевич.

– Я не могу…

– Старайся! Дыши. Дыши! Вот так… Вот так, молодец!

Кажется, я потратила все ресурсы, сдерживая одну только потугу.

– Теперь работаем в команде! Когда я скажу тужиться, все силы ты направляешь к тазу. Не к голове, поняла?

Я зарычала сквозь зубы, переживая схватку. Мамино лицо где-то замелькало над головой. Ее теплые руки легли мне на плечи.

– Давай, милая! Ты почти справилась…

– Итак, сосредоточься! – скомандовал врач. – Тужься!

Чувствуя накатившие сокращения, я напряглась всем телом, стараясь сделать, как он сказал, но ничего не вышло. Все мои пыхтения будто уходили в никуда!