Останься со мной

Стиснув зубы, я выдернул из рук запаниковавшего Нострадамуса автомат, который он забрал у одного из жмуриков. Свой пистолет сунул в кобуру.

– Другого момента может и не быть, Дима, – отчеканил непреклонно. – Веди!

Опустив взгляд, он подчинился. В общем-то, идти оказалось недалеко. Едва я шагнул за наемником в узкий коридор, увидел нескольких мордоворотов, которые уже шли нам навстречу…

Дима чудом не попал под пули. Я втянул его назад и прижался спиной к стене.

– Блять! Назад, Влас! – рявкнул Евгений.

Я поймал глазами его перекошенное лицо. А в следующую секунду высунулся из-за угла и открыл огонь.

По коридору разлетелся звук падающих тел. Двоих точно удалось уложить с концами, прежде чем я вернулся в укрытие.

– Совсем рехнулся…

Начальник моей охраны всучил Диме запасной пистолет, а сам приготовился штурмовать коридор. Перестрелка длилась недолго. Мы быстро продвигались к заветной двери погреба, где спрятался предводитель обреченных телохранителей. В какой-то момент на этаже осталась лишь гробовая тишина и запах пороха.

Последняя мишень находилась прямо за массивной дверью, возле которой дергался захлебывающийся кровью наемник. И я буквально чувствовал страх, собравшийся там.

Вытащив пистолет, я несколькими выстрелами уничтожил замок. Затем, не опуская прицела, дождался, когда Дима распахнет дверь погреба и вошел в полумрак просторного помещения с низким потолком.

По правде говоря, ожидал, что этот кусок дерьма вылетит на меня, как черт из табакерки или выстрелит из темноты. Может это бы не спасло Майского, но хотя бы дало ему время. Однако сопротивляться он, похоже, не планировал. А я, даже осознавая риск, не думал об осторожности, настолько жаждал нашей встречи.

В спертом, заплесневелом воздухе витал запах алкоголя. Справа от двери в конце ряда винных бочонков стоял стол из темного дерева, за которым и устроился хозяин особняка. Последний дьявол. Бухой, помятый и угрюмый – он встретил меня взглядом исподлобья. Следом зло усмехнулся, будто до последнего не верил, что за всем стою именно я.

Неловко подняв почти опустошенную бутылку дорого коньяка, Майский влил в себя несколько глотков.

– Живучий гандон! – пьяным голосом выплюнул, стирая с подбородка разлитые капли. Затем издал тяжелый вздох, и откинула на спинке стула. – Ну? Как там поживает моя старая шлюха, и никчёмная дочь, которая носит твоих ублюдков? Ты по очереди трахаешь этих спасенных телок или ночами устраиваешь тройничок?!

Раздался выстрел, и бутылка в его руках взорвалась от попадания пули. Майский дернулся, прикрыл голову, но осколки все равно врезались в его мерзкое, грязное лицо.

– Постой-постой! – вытолкнул он растерянно, когда я направил дуло для последнего выстрела. – Неужели у меня даже нет права на последнее желание?..

Внезапное тепло в области живота заставило меня отвлечься. Мельком опустив взгляд, я увидел темное пятно на серой рубашке… Чертовы швы разошлись.

До меня донесся сиплый смех.

– Похоже, тебе недолго осталось, а, парень?! Вот он… ха-ха, вкус твоей победы! Ха-ха-ха!

– Кончай его, Влас! – раздался сзади суровый голос Евгения.

– Не жить тебе, блядь ты такая! – продолжал смеяться в истерике Майский. – Все равно подохнешь, как собака! И ублюдков твоих выследят…

– Влас!..

Резкое движение, давление на курок и пули одновременно вылетели из дула двух пистолетов. Моя – врезалась в центр лба мерзкого хозяина особняка, которого подвела пьяная кровь. Его – прошла по касательной в области моего плеча, где обожгло болью. Затем тяжелое тело Майского, прятавшего все это время ствол под столом, повалилось на пол.

Взгляд застыл на закаменевшем лице отца Диана.

– Ну, все. Уходим! – хмуро скомандовал Евгений.

Однако я с места не сдвинулся, будто не услышал. В какой-то момент, стиснул рукоять пистолета и направился к телу Майского. Замерев над ним, прицелился и начал стрелять, пока не выпустил все пули в его гребаный труп.

Голова закружилась. Выронив оружие, я попятился, осел на пол и обессиленно прислонился спиной к столу. Багровое пятно на рубашке становилось все больше.

– Влас, ты чего? Давай же, дело сделано… Идем! Тебе нужен врач!

Начальник охраны суетливо приблизился и протянул руку, но я даже не посмотрел на нее.

– Идите, – велел, бесстрастно глядя на мертвого отца Дианы. – Не теряйте времени…

– Нихера! Никто из нас здесь не останется! Дима, хуле ты стоишь?! Давай помоги!

Дима задержал на Евгении мрачный взгляд.

– Он знает, – хрипло вытолкнул я.

– В смысле?.. О чем?!

– Я пришел к финишу, Женя… А вы идете дальше. Такова цена…

Он застыл в недоумении.

– Плевать. Клал я на эти ваши договоренности! – яростно выдал, в конце концов. – Мы что-нибудь придумаем! Придумаем, да, Дима?!

Я поморщился от болезненного кашля и просипел:

– Угомонись… Я не выгребу в любом случае.

– А это только господь бог знает! – отрезал Евгений. – Возьми себя в руки, Влас… Все можно переиграть, и не в такое дерьмо попадали, только не сдавайся! Диана родила… И ты что же ее оставишь? Доверишь с детьми кому-то кроме себя?!

Жар рассыпался по телу. Сквозь мрак мыслей словно пробился свет, дающий глоток жизненных сил.

Стиснув зубы, я растерянно уставился на начальника охраны, чувствуя, как горечь сжимает сердце в тиски.

– Набери ее…

– Обязательно! По пути в укрытие… обещаю!

– Нет. Сейчас… – Говорить становилось тяжело. – Набери, Женя!

Он переглянулся с Димой, заметался в нерешительности. Затем все-таки вытащил телефон.

Глава 27

Диана

Никак не могла налюбоваться…

Я рассматривала спящую дочку всю дорогу до больницы, ее маленький носик, сведенные бровки, пухлые алые губки, две нежные щечки. С сыном, тем временем, нянчилась мама. Я переключилась на него, когда мы уже устроились в одноместной, обустроенной по последнему слову техники, палате, где уложили спящих малышей в две компактные кроватки. Чертами сынок очень напоминал сестренку, но все же отличался и родился значительно крупнее. А еще мне, казалось, они оба пошли в папу, о котором я не переставала думать ни на секунду.

Мои красавцы… Моя королевская двойня.

– Диана, ложись поспи, – в очередной раз настояла мама усталым тихим голосом. – Пока они отдыхают, и ты должна отдыхать! Потом просто сил не найдешь ни на что.

Я ничего не ответила. Понимала, что она права, но о сне даже думать не могла. Да и не представляла, как уснуть в таком состоянии… Тревога держала мозг в тонусе, глаза не закрывались, а сердце то и дело заходилось гулким стуком в груди.

Влас пропустил рождение детей, и до сих пор о нем не было никаких вестей. Насколько все ужасно, раз это происходило?!