Остап Бендер — агент ГПУ

– Да, да, конечно, вот их адрес, – написал на листке из блокнота нэпман по-русски, фамилия Эльзы Дортман, а ее мужа зовут Вальтер…

– Хорошо, но адрес прошу написать по-немецки…

– Да, да, понимаю, – заторопился нэпман и повторил надписи уже на немецком. – Они тоже коммерсанты, большие коммерсанты, Остап Ибрагимович. – Сегодня же ночью, я позвоню им с просьбой оказывать вам все услуги… Быть дружелюбны и прочее… и все другое.

– Благодарю, Юрий Власович, – взял лист с написанным Остап и заспешил к ожидающему его «майбаху», за рулем которого сидел Адам Казимирович, а рядом Балаганов.

– Ну, компаньоны, концессионеры мои дорогие, с нэпманом денежная проблема улажена. Вперед Адам, за билетом на поезд Москва-Берлин!

Поезд в Берлин отходил вечером и компаньоны решили устроить проводы в вокзальном ресторане. Заказывали все лучшее, что было в меню. Пили сдержано, разговаривали в основном о делах остающихся компаньонов и совсем мало о предстоящей поездке Бендера за рубеж. Мало потому, что каждый из них смутно представлял себе что и как там будет, на этом совсем им незнакомом съезде. И каждого волновала судьба алмазов. Удастся ли без неприятностей перевести их в Германию, не прощупают ли этот ценный груз таможенники. О том, что их командор везет алмазы за рубеж, знали и Балаганов, и Козлевич. Бендер и не пытался скрыть от них этот рискованный контрабандный шаг.

Компаньоны проводили своего командора до вагона и растроганно много раз говорили:

– До свидания, командор. Удачи вам, дорогой.

– С Богом, Остап Ибрагимович, удачи…

– С Богом, командор, с Богом, – повторял Балаганов.

Он так расчувствовался, что обняв Бендера, пытался поцеловать его.

– Без телячьих нежностей, Шуренций, – отстранил он от себя своего рыжеволосого друга.

Звякнули буфера и после команды проводника:

– Прошу, в вагон, отъезжающий… – компаньоны расстались.

Состав медленно поплыл вдоль платформы, друзья Бендера немного прошли за вагоном, махая руками, и направились к «майбаху» в полном молчании с чувством разлуки с дорогим им человеком.

Вагон с табличкой «Москва-Берлин» был мягкий с двухместными купе. Пройдя по вагону, Бендер открыл дверь с номером «7» и увидел человека в пижаме, сидящего у окна, пытаясь, очевидно, рассмотреть проплывающие очертания города в лунном свете.

– Здравствуйте, – сказал Остап, ставя свой баульчик у белоснежно застеленной полки. – Я ваш попутчик, не возражаете?

– Очень хорошо, рад, что есть теперь поговорить с кем. Располагайтесь.

– Благодарю, – снял куртку Остап и повесил ее на плечики над своим местом.

– Вы в Берлин? – спросил сосед по купе.

– В Берлин. В командировку, – присел к столику у окна Остап.

– Кто в командировку, а кто домой.

– Надо полагать, что вы уже из командировки? – улыбнулся Остап.

– Не ошиблись, уважаемый товарищ. После трехлетней, если можно так сказать.

– Такая долгая? – удивился Бендер.

– Служебная, товарищ… В немецком посольстве, если уточнить.

– В немецком? И так хорошо говорите по-русски?

– Учил, работа обязывает. Я дипломат.

– О, рад буду познакомиться. Я, Бендер, археолог, еду на Международный съезд археологов.

– Очень приятно, товарищ Бендер. Я – Карл Герман, служил секретарем в нашем посольстве в Москве. Возвращаюсь домой, за новым назначением. А может… – помолчал Карл, – и не будет назначения, – вздохнул тяжело он.

– Как это не будет, вы же специалист.

– В Германии сейчас намечается смена власти, вы, наверное, слышали, читали, я думаю, ваши газеты много пишут об этом.

– Да, коммунисты, фашисты, митинги, стычки, – согласился Бендер.

– Да, и с кровопролитием, к сожалению. А вот вы едете на съезд археологов, это интересно. Из Украины, как я понимаю. Из республики охваченной страшным голодом. Как нам известно, Советы из сел выметают хлеб до последнего зернышка, чтобы на эти тонны закупать у нас оборудование для развития своей промышленности. Да и в городах тоже, строгая карточная система.

– Да, это так, но культура остается культурой, археология… Вот я, я являюсь Председателем Добровольного Общества любителей археологии. И вы знаете, многие вступили в наше Общество и продолжают вступать. Ведутся раскопки древности, средневековья и многовековья до нашей эры.

– Это очень интересно, товарищ Бендер, – произнес немецкий дипломат. – Однако, время позднее, – взглянул попутчик на ручные часы, – можно и поспать какое-то время, – начал поправлять свою постель немец.

– Да, пора и поспать, – начал раздеваться Остап, отбросив одеяло со своей полки. – Спокойной ночи, господин Герман.

– Взаимно. Выключим свет, не возражаете? – щелкнул он выключателем.

– Не возражаю… – улегся Остап, чувствую сильную усталость от хлопотов перед отъездом и ресторанных проводов его.

Бендер спал крепко и когда проснулся, то не услышал привычный стук колес идущего поезда. Приподнялся и увидел своего попутчика. Он стоял у своей полки и смотрел на проснувшегося соседа, одетого в костюм с галстуком на белой рубашке.

– Стоим на какой-то станции? Доброе утро, господин Герман.

– Доброе, – ответил немец. – Стоим потому, что меняют ширину колес, вашу русскую на европейскую узкую.

– Вот как? Интересно, я не знал…

– Предлагаю позавтракать в ресторане. Пока вы умоетесь и будете готовы, я пойду и займу места, – сказал дипломат, выходя из купе.

– Да, да, благодарю, я сейчас… – заспешил за ним Остап, взяв полотенце.

Попутчики заняли места у окна и каждый заказал то, что было им по вкусу из того, что было в вагон-ресторане.

Вначале завтракали молча, а перед кофе Карл сказал:

– Значит, археология, товарищ Бендер?

– Да, интереснейшая наука, скажу я вам. Вот недавно, на раскопках в Херсонесе, это в Крыму…

– Да-да, знаю, собирался там побывать, но, к сожалению, не пришлось, хотя историю знаю, читал. Так что нашли там, в Херсонесе?

И Остап пустился в длинное повествование о древней истории Херсонеса. О князе Владимире, о христианстве и о многом другом.

Выслушав все это, немец сказал:

– Да, историю я относительно знаю, но о раскопках, что же нашли там археологи в наше время, уважаемый товарищ Бендер?