Остап Бендер в Крыму

Через считанные минуты все трое сидели за сервированным служебным столом, который официант накрыл чище и лучше, чем остальные в вагоне.

— Прошу, — подал меню женщине Остап. — Надеюсь, товарищ Ксенофонтов, вы пьете водочку?

— Да, уж что — вы, то — и я, — улыбнулся тот.

Когда Екатерина Владимировна, проявив скромность, назвала заказ, то великий искатель сведений о кладе графини внес коррективы, и на их столе официант расставил все самое лучшее, что было в дорожном ресторане. Для мужчин была заказана водка, а для Екатерины, по ее желанию, официант принес бутылку с красочной этикеткой «Цинандали».

— За встречу и за знакомство, уважаемые попутчики, — поднял рюмку Бендер.

Екатерина и Ксенофонтов произнесли подобное. Все трое выпили и приступили к закуске.

— Вы, очевидно, много получаете, что так щедры, — провела рукой над столом Екатерина.

— Не всегда, любезнейшая Екатерина Владимировна, не всегда, — засмеялся Остап. — В данном случае это все на частный гонорар того же Асланова Карапета за будущую статью о свадьбе его дочери.

— А-а, тогда понятно… — улыбнулась женщина. — Асланов очень денежный человек, правда, Вадим?

— Еще бы… у него большая торговля, магазины… И не только в Сухуме.

— Вот именно, уважаемые. Продолжим… — разлил напитки Бендер.

Великий предприниматель, психоаналитик человеческих душ, как он себя считал, старался как можно больше расположить к себе «супругов Ксено-фонтовых». Остап полагал, что они муж и жена, и чем больше он с ними общался за столом, чем больше бывшая горничная выпьет, тем больше, как и у всех пьяных, у нее развяжется язык. Третья горничная графини для Остапа была особенно значительна. Так как, по сведениям предыдущих графских служанок, Екатерина была в близких отношениях с одним из офицеров, прятавших сокровища графини. «Может быть, этот ее «Вадым» и есть тот самый поручик ротмистра Ромова? — мысленно спрашивал он себя. — А что, из благородных, видать, выправка, разговор…» И Бендер подливал и подливал горячительное приглашенным и говорил, говорил неудержимо, потешая их разными смешными историями.

Затем, как бы между прочим, спросил:

— Так, вы живете в Сухуме, товарищи? Вас хорошо знает даже большой торгующий человек Асланов Карапет, как я убедился.

Здесь расчет психоаналитика Бендера оказался точным. Хмельные пары в голове Ксенофонтова вызвали его на откровенность:

— Я — да, живу в Сухуме, а Екатерина — в Ялте.

— В Ялте?! Ну, это просто перст судьбы встретиться с вами, Екатерина Владимировна! Когда вы представились, то я и подумать не мог, что это вы! — Остап играл роль человека, который вдруг поразился неожиданной встрече.

— Что с вами? Вы удивлены, что я живу в Ялте? — смотрела с удивлением на Бендера Екатерина.

— А я — в Сухуме? — качал головой захмелевший Вадим.

— Нисколько, нисколько, уважаемые, — смеялся Остап. — Чтобы ответить, вернее, разъяснить, я задам вам свой вопрос, Екатерина Владимировна. Вам знакома Софья Павловна Елагина? А в Феодосии — Фатьма Садыковна Константинова? А в Алупке — экскурсовод Воронцовского дворца-музея Березовский Петр Николаевич?

Бывшая горничная графини Сальская, пораженная до онемения, некоторое время смотрела на «благодетеля-порученца Асланова» округленными глазами и не знала, что ответить. Хотела сказать, что нет, не знает таких, но помимо своей воли выдавила чуть слышно:

— Знакомы…

— И вы тоже в прошлом служили у графини Воронцовой-Дашковой, ведь так? — тут же спросил Остап, пристально глядя на женщину.

— Служила… — промолвила она.

— А сейчас служите каютной горничной на пароходе «Ленин», дорогая Екатерина Владимировна? — украсил лицо своей неотразимой улыбкой Ос тап.

— Да, служу, — вздохнула Сальская, — в каждый рейс отпрашиваюсь у капитана, чтобы побыть у своего больного ребенка. Он в Сухуме на лечении у одной абхазской горянки.

— О-о, сочувствую… — закивал головой Бендер.

— Так откуда вы знаете моих бывших коллег, товарищ Измиров? — внимательно смотрела на Бендера Екатерина Владимировна.

— По заданию редакции мне пришлось недавно брать у них интервью о графине Воронцовой-Дашковой. Но сведения оказались настолько скудными, что, возможно, вы их пополните, дорогая Екатерина Владимировна.

Ксенофонтов, хотя и был во хмелю, но насторожился, слушая Бендера. И поглядывая на свою спутницу, сказал:

— Поговорим лучше об этом завтра, товарищ Измиров, а? Ведь так, Катрин?

— Да, друзья, времени у нас для этого предостаточно, — наполнил рюмки Остап. — Выпьем за столь неожиданную встречу.

Екатерина, продолжая смотреть на Бендера с чувством затаенной настороженности и даже опасения, подняла свой бокал с вином и промолвила:

— Выпьем…

Глава XXII. ОШИБКА ПСИХОАНАЛИТИКА ОСТАПА БЕНДЕРА

В свое купе они вернулись поздно. Поэтому Балаганов с Козлевичем уже не пошли в ресторан. А поужинали тем, что принес из буфета хозяйственный казначей компаньонов. И когда Бендер со своими попутчиками вернулся в купе, Балаганов на своей полке крепко спал. А Козлевич, охраняя вещи, сидел и клевал носом в свои кондукторские усы.

— Все, мы на месте, идите спать, Адам Казимирович, — тронул его за плечо Остап.

— Извините, товарищи, мы непредвиденно задержались… — промолвила Екатерина.

— Просим прощения… — протянул и Ксенофонтов.

— Ничего, ничего, товарищи… — ушел совсем сонный Козлевич.

Гуляки начали укладываться спать. Ксенофонтов и Екатерина расположились на нижних полках. Бендер собрался было легко вскочить на верхнюю, как вдруг послышался голос женщины:

— Так какие сведения о моей графине интересуют вас, товарищ Измиров? Остап убрал с полки руки, обернулся и при свете мерцающего света, освещающего купе, хмельными глазами посмотрел на Екатерину.

— Полагаю, друзья, сейчас не совсем подходящее время для этого, гос… товарищи, — заметил Ксенофонтов уже со своего места.

— Ах, да… уважаемая Екатерина Владимировна, да… — Остап был удивлен вопросом женщины.

И Бендер, присев на край полки Вадима, изложил, как было уже не раз им сказано, что его интересует. Екатерина, с чувством удивленной настороженности, скупо отвечала. Но смысл этих ответов был один: ей ничего подобного неизвестно. О самом отъезде графини она не сообщила ничего нового, рассказала то, что было известно Бендеру от других.

— Странно, очень странно, товарищ журналист, что вас это интересует, уже дважды сказала бывшая графская горничная. И во время этого разговора с их «благодетелем» не раз недоуменно переглядывалась с Ксенофоптовым.

— Что же здесь странного, уважаемая Екатерина Владимировна, — посмейвался Остап. — Такова наша профессия. Прежде, чем писать, приходится встречаться с многими людьми, беседовать с ними, выспрашивать… Что же здесь странного, товарищи? — вглядывался он то в лицо женщины, то в лицо ее кавалера.