Остатки
Шрифт:
– Предатель… Ты с ним заодно. А я- то думал, чего ты такой добрый. А ты меня на прикормку оставил.
– Прекрати уже из себя Дон Кихота строить и прекращай бороться с мельницами. Выйди и поговорим.
– Ни за что.
– Нико. Я же сломаю эту гребанную дверь и вытащу тебя за шкирятник. Выходи лучше сам.
Выбора нет…
Держа подушку перед собой на случай обороны, я, шажочек за шажочком направился вон из убежища.
Когда дверь, как точно по сценарию в фильме ужасов раскрылась, Край пилил меня укоряющим взглядом и придерживал за дрожащие плечики это чудовище, которое, судя по всем,
– Я все равно не верю тебе, – уничтожающе посмотрел я на живое доказательство метаморфозной атаки организма.
Прижав к себе ручки, детище рыдало, и хвостик мотылялся из стороны в сторону.
– А вдруг он тебя сожрет сейчас? – с опаской поглядывая то на одного то на другого, предположил я.
– Прекрати, – зажал он мне рот рукой – Ребенка вон до слез довел.
– А почему ты на меня злишься?! – промычал я через его руку.
– А я все ждал, когда ты подрастешь. Рики, ты такой хорошенький стал, – потрепав по голове этого недокотенка, почти пролепетал парень. Эй!
Ребенок расположился к парню и спрятался за ним.
– Да ты зоофил, – понял я.
– Притормози. У тебя слова быстрее мыслей работают. Да еще и не в том направлении.
– в каком надо? Я здесь один ни черта не понимаю. Ты его тискаешь, он мой ребенок, а где Рики? Если это Рики, то что за нахрен?
– Нико, это твой малыш, которого ты еще вчера чуть ли не облизывал, а сегодня был готов подушкой убить…
Застыдившись, я быстренько спрятал оружие за спину.
– И благодаря которому бросил меня на всю ночь…
Опустил голову.
– Одного…
Еще ниже.
– С которым ты носился, как с писанной торбой…
Скрючился.
– Благодаря которому тебя изнаси…
– Да понял я!!! – взъерошился в ответ. Нашел, что вспомнить.
– Тогда чего тут спектакль развел?
– Но как так… – пробубнил я, пытаясь оправдаться.
– Давай мы успокоим малыша, приготовим ему теплого молочка, ТЫ его успокоишь, а Я все объясню тебе, разжую и положу в рот.
– А почему я?
– Потому что: первое – он твой сын, второе – ты его довел, третье – сам виноват.
В меня как будто ножами бросались.
– Аргументатор хренов…
– Не ругайся при ребенке.
И вот спустя десять минут, новоиспеченный Рики сидел у меня на коленях, болтая ножками, одетый в принесенную подчиненными Края одеждой и пил теплое молочко. И к слову сказать, прощения мне просить не пришлось. Ему хватило моего невнятного: «Пей» и протянутой кружки сладкой жидкости, чтобы он сам бросился ко мне в объятия.
– А теперь выкладывай, – приготовился слушать, удобно устроившись в кресле. Он бросился ко мне на колени Вот наглеж!
– Рики все же человек, но рождаются такие как он котятами. Когда они подрастают, то могут быть либо пушистыми существами, либо людьми. В детстве они не могут контролировать полностью свои «таланты». Форму хищных зверьков принимают при особо сильных выбросах эмоциях, обычно негативных.
– Хищных? – я вжался на спинку кресла. Вдруг цапнет. Я же не уверен – простил Рики меня или нет. А кошки, говорят, отменную память на зло имеют.
– Ну да. Чаще всего это пантеры, но есть и некие «альбиносы». Это зверьки с чистыми генами. Поэтому Рики белый.
Думаю, этот ребенок в будущем станет расти в красивого тигренка. Правда, без полосок.– О боже. Хоть я в тебя, придурка, не верю…
– Не бойся. Тебя-то он точно не обидит. Вот тебе презентик завидный достался. Как только они находят хозяина – становятся преданнее собачонки. Но только хозяину. Так что, считай, ты обзавелся личным телохранителем. Рики за тебя глотку перегрызет, в прямом смысле слова, если почует негативное отношение к хозяину. Но за ним ухаживать надо. Они почти беспомощны, пока дети. Поэтому корми, пои, одевай, не забывай играть, возиться ну и все подобное. Можно, конечно, выдрессировать, но это как-то жестоко. Так что, считай, что Рики вечный ребенок.
– Ага, и в тридцать он тоже ребенком будет…
– Не совсем. Они дорастают до возраста примерно двадцати лет, а потом рост и развитие останавливается. Они все породистые, поэтому красавчики от рождения. Да и скоро следить за ним отпадет необходимость.
– А откуда они взялись?
– Когда-то неучи одни сломали параллели, ну знаешь, миры и все такое. Вот оттуда и взялись.
– Слышал что-то подобное… Но это можно подумать правда, – хмыкнул скептически.
Край посмотрел на меня, как Рики, будто я идиот.
– Не говори, что я скверно и охуистически ошибаюсь?
– Это правда.
– И как мне верить? Я толком никаких доказательств не увидел. Только пиздоболия одна пока. А твоим этим «ну да», «ага», «правда» как-то не особо верится.
– Я не имею права рассказывать все. Большинство из того ,что мне известно, находится в шкафчике с пометкой «строго секретно»
– Я все равно не верю.
Край никак не пытался отвертеться, что наводило на странные мысли.
– Ладно, предположим на крошечную секунду, что это правда. Но тогда откуда тебе все это известно?
– Я много чего знаю. У меня работа такая – знать много.
– Побольше бы таких работ, – саркастически задумался я – И что, с этими мутированными фриками тоже возился?
– А это было раньше моим интересом. Мне тоже хотелось иметь такого котенка. Кому не хочется? Сегодня они очень полезны.
– Придурок. Они же не игрушка. Живые все-таки, хоть и странные, – животное расценило это как порыв нежности с моей стороны и улыбнулся, оскалив клычки.
– Может ты и прав. Но хорошо, что хоть перестал его избегать.
– Я этого не говорил.
– Да брось. Я тебе гарантирую, что Рики никогда не сделает тебе ничего плохого. Он лучше сам в ящик сыграет, но тебе не позволит. И не делай резких движений. Они очень впечатлительны, поэтому для Рики сегодняшние приключения стали поводом для сильного стресса. Он же так и не понял, за что его наказали. На другого он бы и внимания не обратил, но если дело касается тебя – новоявленного хозяина, то ребенок просто в реанимации.
– А ты бы не испугался, если бы перед тобой впервые появилось что-то… что-то… вот такое?! – наглядно показал я на существо. Рики полностью повернулся ко мне и, положив руки на плечо, устроил на них головку. Н-да, ромашка, не больше. Пока слабо верится, что из этого может вырасти кровожадный убийца. Да и как он будет выглядеть? Еще более хлипким, чем я? Это еще мне придется защищать его.