Остатки
Шрифт:
– Ну да.
Мы сравнили почерки.
– Твою налево…
– Они же одинаковые.
– Мы дебилы… – с ужасом выдавил я и метнулся обратно к школе.
Я очнулся в каком-то подвале. Что-то мне это напоминает. Только я теперь был привязан к стулу. А вот что было ненормально, так это крики Криса.
Боже, я никогда не слышал, как он кричит. От этого голоса разрывалось сердце, тряслись все поджилки. Он вселял такой ужас, источал такую невероятную боль. Сколько настоящего физического страдания лилось из его голосовых связок.
С трудом
– Ну как?! Тебе нравится?! – перекрикивая голос Криса, спросил кто-то.
Акопелла…
– Скажи, хватит?! А?! Хватит?! Или еще?! – воткнул ему нож вбок.
Это было ужасное зрелище. Я даже забыл, что сам снова расстрелян в решето. Только глянув на Криса можно было забыть не только о какой-то там боли.
Он был весь измазан в собственной крови. Парень захлебывался ей, она текла из глаз, из сотни порезов, ран. Его тело дрожало в судорогах. Он уже сорвал голос, и теперь он хрипло вырывался, вперемешку с кровью.
Я теперь понял, в чем заключалось сумасшествие этого придурка. Он сначала кромсал Криса, а затем снова и снова делал регенерирующие уколы, постоянно менял пакеты с замещающим кровь раствором, которые с незавидной скоростью кончались. Раны затягивались, но нервы еще запоминали боль, долго передавая в мозг, плюс еще и боль от быстрого заживления без наркоза. Крис сильно мучился, он был не способен умереть или потерять сознание. Мешала постоянная болезненная регенерация. Боже, я как вспомню, как мое тело затягивалось… И это в состоянии покоя. Что же тогда чувствует Крис?
– Отпусти его, ебанный урод! – крикнул я.
– Помолчи, недоумок, – устало вставил Рин, заклеивая мне рот скотчем – Не то и тебе достанется.
Теперь я мог только мычать. Ремни уже натерли до крови, но никак не получалось освободиться. Надо ему помочь…
– Правда тебе нравится?! Ты же тоже любил издеваться над Нилом?! Да?! Любил?! – исходясь истерическом хохотом, кричал Акопелла. Понятно, почему двое, позади меня, не пытались вмешиваться. Искаженное в сумасшествии лицо, безумная улыбка убийцы, который получал настоящее удовольствие от того, что делал. Кошмар ,похлеще, чем в самых безумных снах.
– Я… н…ничего… не… делал… – осипшим голосом почти шептал Крис. Каждое слово давалось с большим трудом.
– Он же тебе не говорил! Он же так тебя любит! Тебя! Тварь! Все твои замашки! Все твои издевательства! Он все терпит! Ты сполна ответишь за все, что сделал!
Как мне приставил пушку Мэйн, так и Акопелла сейчас приставил блайзер к судорожно сжимающемся животу парня. Он не просто выстрелил. Он держал курок. Не отпускал. А этот опасный луч прожигал, не останавливаясь, его насквозь и продолжал выжигать все внутренности. Понемногу, по миллиметру, но от того ужаснее.
Я не мог закрыть глаза. Как будто в них вставили спички. Я смотрел на это все. Я видел его лицо. Он уже молил о смерти. Просто молил.
Почему никто не слышит?! Где все, мать вашу?! Он же так громко орет! Ему же больно!
Я стал метаться на стуле, крича. Это невыносимо. Невыносимо смотреть.
– Тихо, тихо, Нико, – видимо, Мэйн сам был в шоке, раз назвал меня по
имени. Его голос был тихим, серьезным, без усмешки. Подойдя ко мне, он закрыл глаза. Но я слышал, слышал, как Крис кричал. Помогите!– Терпи. Терпи, Нико, – пытаясь меня успокоить, шептал он. Но я продолжал кричать. Лучше забыть. Забыть и не вспоминать этого дня. Не дожить. Лучше бы я умер еще на своем первом задании. Прекратите, прошу!!
– Скоро все закончится.
Я кричал. Я кричал так, как только мог. Сейчас его прикосновения казались мне отвратительными. Теплые руки были холодными. Они обжигали холодом.
– Может убить его? Его крики раздражают, – спросил Рин, стоя у стены. Он был спокоен. Его вообще не трогало происходящее. Сука.
– Чьи? – оторвался Акопелла. Он перестал жать на курок.
Все внутри сжалось в комок. И от напряжения мышцы стало сводить. Кровь выливалась из раны, но разве это важно?
Мэйн отпустил меня, и я увидел, как Крис безвольно повис на цепях.
– Ну блин, из-за тебя он все-таки потерял сознание, – как будто разбил игрушечную машинку, обиженно сложил губы трубочкой садист. Окровавленный блайзер, по которому лились еще струи обожженной крови парня, был брошен в сторону.
– Да их обоих.. Что того, что этого. Оба орут.
– Ах да. У нас же есть еще Нико! – радостно захлопал в ладоши он. Правильно, уж лучше меня. Только больше не трогайте Криса.
– Да я не про это, – хлопнул себя по голове Рин – Идиот.
Я с вызовом посмотрел на этого уебка-садиста. Давай же, блять, иди сюда, тварь!
– О, какой взгляд! У меня сейчас встанет! – рассматривая меня, воскликнул Акопелла.
– Ты извращенец, – кажется, Рин презрительно сощурился. – У тебя мозги съехали, – без тени страха вставил Чистильщик. – Давай уже просто прикончим их. Они и так намучились почем зря. Я не нашел ничего, за что можно было их так расчленять. А ты больной придурок, издеваешься. С ними и так обошлись слишком жестоко. Тупо поймать в ловушку, как каких-нибудь кроликов и устроить массовый забой. Это ненормально, тебе не кажется?
– А мне нравится. Все так красиво кричат перед смертью. Это незабываемо.
– Бля, тогда я сам грохну их. А ты иди прогуляйся, – отлепился от стены подросток, доставая пушку. Я знаю эту модель. Признана самым гуманным оружием. Ее не чувствуешь из-за высокого болевого порога. И умираешь мгновенно. Главное, чтобы она оказалась в руках опытного стрелка, иначе толка, как с козла молока. Ее луч бьет точно по жизненно важным местам, как иголка. И правда гуманно.
– Нихрена.
Рин без слов выстрелил в Акопеллу. Не успев сообразить, парень просто упал.
– Ты что наделал?! – воскликнул Мэйн.
– Вы уже достали меня. Иметь дело с такими придурками. Еще и эта вышка, совсем свихнулись. Я Чистильщик, а не маньяк. Убиваю так, как заслуживают. А ни этот Нико, ни тем более тот парень не заслуживают того, что вы тут устроили. Смерть этого недоумка я беру на себя. Ночь дикого секса в наказание я переживу. А больше мне ничего не сделают.
– Да пошел ты, – бросил Мэйн и сам наставил на меня оружие. Рин быстро подлетел и под удивленный взгляд парня огрел его стволом.