Остатки

– Расслабься. Я же говорил, что не сделаю ничего плохого, – чмокнул в губы Рик. Рин уже успел раскраснеться, ему было невыносимо жарко. Он впервые захотел кого-то за долгое время. Захотел его, захотел, чтобы Рик вошел в него. Чтобы взял и делал все, что вздумается. И не было того чувства, что снова все будет, как кошмар. Только желание.

Рик расстегнул штаны подростка, быстро стянув их.

– Великолепно, – довольно подвел итог парень.

– Перестань говорить такие вещи.

– Почему? Ты довольно мило смущаешься. От этого я сильнее хочу тебя.

Рин только отвернулся.

«Будет больно», – зажмурившись, мальчик ждал, сжав руками простынь над головой. Он был готов.

Но была пауза. Неторопливая, выжидающая.

И вдруг стало влажно. Никогда мальчик не испытывал такого. Не было больно. Было слишком приятно.

Выгнувшись гибкой дугой, он простонал.

– Вот это реакция, – умилился Рик, еще раз лизнув подрагивающий ствол.

Закусив губу, подросток только сильнее зажмурился. Мальчик был ошарашен таким поворотом. Он все ждал, когда же парень грубо войдет в него, как это делал Глава. Но нет. Парень продолжал ласкать его, сначала не спеша, пробуя языком, каждый сантиметр, каждую точку, а потом брал почти во всю длину.

Рин не сдержал громкого стона.

– Как хорошо…

Рик только улыбнулся и сделал резкое движение головой, лизнув головку, снова опустился вниз. Одной рукой он удерживал ногу, чтобы мальчик не сводил их, а второй поглаживал живот, успокаивая.

– Оставим прелюдию на потом, – улыбнулся я, чуть не впечатав подростка лицом в стену.

– Что такое? – заволновался мальчик, совсем не сопротивляясь. Только сжал кулачки, положив их на прочную стену.

– Не волнуйся. Я тебя не обижу, – успокоил близнеца.

– А что с Мизу? – зачем-то спросил он.

– А ты хочешь, чтобы он присоединился? – задал встречный вопрос. Юки покраснел и спрятал губы – И я о том же.

Не теряя зря времени, я быстро расстегнул его жилетку, проведя ладонями по гладкой груди, и расстегнул штаны, юркнув рукой внутрь.

От настойчивого движения Юки простонал...

– Приятно? – прошептал на ушко, двигая рукой. Свет луны, который окрашивался в светлой комнате в голубовато-серый цвет, прекрасно акцентировал белую кожу.

Близнец только кивнул, крепко зажмурив веки и сильнее сжимая кулачки.

– Все хорошо. Говори, если что не так.

Он был такой милый, когда ему снова и снова не хватало дыхания, когда он еле держался на ногах, когда кусал губы, когда напрягался, в тот же миг расслабляясь.

Хватило всего несколько минут.

– Как быстро, – чмокнул его в щеку.

– Это… потому что ты это… делал, – часто дыша, прерывисто ответил он в свое оправдание.

Ах да, любовь.

Мизуки почти сразу же вышел из комнаты. Он задыхался. Все перед глазами плыло, и каждый шаг гулко отдавался в ушах.

Хоть Юки был доминантом, подпиткой стержня его сил являлся Мизуки. Да, Нико и, правда, был тем, от кого материально зависел младший близнец, но само основание задавал именно старший. Он не признался в том, что серьезные раны вылечить невозможно. Их можно было только перевести на кого-то. И Мизуки перевел на себя, как источник энергии. Ведь расстроить брата – было самым страшным для него.

Пока все заворожено смотрели за действиями Юки, Мизу постепенно бледнел, и рана на его теле проявлялась в умноженной силе, то есть, если Крис почти был цел благодаря лекарствам, и только его центральная нервная система рвалась, подавая сигналы о внутренних повреждениях, в парне же активно проявлялась основная рана, прожженная блайзером.

Дойдя до тренировочного зала, который сейчас пустовал, подросток забился в угол за маты и съехал по стене.

– Ну, вот и ладненько, – слабо улыбнулся он, прикладывая руку к мокрой от стекающей крови жилетке. На черной одежде кровь была не особо видна, но зато ощутима ее липкая влага.

Себя Мизуки лечить не мог. Близнецы могли лечить только друг друга, не создавая никаких потерь. Но лечить других – было опасно для себя.

Еле дотянувшись до ботфорта, в котором спрятал пару ампул веществ регенерации, он набрал в шприц двойную дозу и ввел в ногу.

– Вот же. Не помогает, – хмыкнул он, чувствуя, как регенерация прервалась из-за блокирующих сил. Сеть отказывалась взаимодействовать с неизвестным веществом, отторгая его. Боль увеличилась вдвойне из-за сопротивления организма. Все тело стало сводить.

Упав на бок, парень вскрикнул, схватившись за горящий живот, но быстро замолчал, не желая, чтобы кто-нибудь его сейчас видел.

– Ты вел себя так, как будто это было в первый раз, – улыбнулся парень, делая небольшой глоток виски. Он сел в кресле, напротив кровати, надев на себя лишь латексные штаны. Свет небольшой солнечной лампы вводил в состояние полудремы.

– Так это, практически, и был… – поднял мальчик голову, но заметив еще чуть припухшие и покрасневшие губы парня, снова опустил голову. Он лежал на груди и вытянул завязанные руки перед собой. Белоснежная простыня укрывала низ, соблазнительно показывая две впадинки чуть ниже поясницы.

– Как это? Не дошли? Девственник? – спросил парень в стакан, вопросительно изогнув бровь.

– Нет. Просто меня никто… Давно не…

– Не ласкал? – закончи мысль он. Скучно. Слишком скучно.

– И как ты угадываешь?

– У тебя ж все на лице написано. Плохо обращались?

– Скорее грубо. От последнего раза я до сих пор отхожу. Глава был уверен, что мне это нравится, – пробурчал мальчик, спрятав губы в простыне. Ему было неприятно думать об этом.

– Не вспоминай. Не надо, – заметил тонкую пелену перед глазами парень. Такой взгляд люди делают, когда вспоминают о чем-то тяжелом. А это его угнетало. Тигр давно отметил эту особенность у людей. Сам Рик сожаления не особо чувствовал. Только желание. Он желал Нико. Всем нутром, всем сердцем, от чего было больно. Он любил его. С самой первой встречи. Понял, что Нико – тот единственный, кого он хочет. А остальные, с кем развлекался – проходили, не задерживаясь в голове. Так парень мог лишний раз побыть с любимым Нико, который отчитывал его за каждую ночь, проведенную с очередным мальчиком. И ему так нравилось, как наемник злился. Да вообще все нравилось. Сейчас Рик думал только об этом. Думал, и улыбался, водя по ободку стакана клыками, предвкушая очередной разговор. Может пара милых и несильных затрещин. Не больше. А потом снова обнимет, приласкает и поцелует. Правда, по-отцовски, как обычно делал Нико, но ради этого поцелуя стоило ждать. Стоило терпеть. Он ждал каждый вечер перед сном, когда Нико зайдет пожелать спокойной ночи. Правда, с каждым разом бывало все сложнее. Ведь часто такие вечера заканчивались не особо удачно.

– О чем думаешь? – невольно заворожился немигающим взглядом парня Рин.

– Да так... тебе они не мешают? – кивнул на ремни.

– Немного стягивают. Но я привык.

– Дай сниму. Они раздражают. Как в ролевые игры играли, – поставил стакан на стеклянный столик и пересел на кровать.

Рин покорно протянул руки, положив их на колени.

– Остались следы. Я все-таки затянул слишком туго.

– Все нормально, – хмыкнул подросток.

Парень внешне только самодовольно хмыкнул. Частота сердцебиения выдавала подростка. Ведь на каждую эмоцию приходится своя частота. И эта явно указывала на семя симпатии. Но вряд ли сам Чистильщик догадывался об этом.