Остатки

Гонка началась. Это я понял по тому, как одна длинноногая девушка на высоких сапогах со шпильками и короткой полосой ткани, называемой юбкой, сняла с себя кофточку, разделяя собой две полосы дороги и оставшись в одном лифе, замахнулась шмоткой и опустила ее. Новый взрыв криков и воплей. Это и было командой к началу гонки.

Визг шин от выжатой скорости.

Клубы дыма, выбивавшиеся из-под колес.

Ты ничего вокруг не замечаешь, потому что захлебнулся всеми звуками, а глаза прикованы к машинам.

И страх. Страх, необузданный за того, кто находится в салоне автомобиля. Весь мир сузился вокруг него. Край, осторожней.

Эти мучительные круги.

Все яростно поддерживали, а я с ужасом смотрел за соперниками, облокотившись на какой-то столб. Голос застрял в горле. Сигарета за сигаретой, стакан за стаканом.

Нервы на пределе.

Не двигаясь, я наблюдал за тем, как эти двое мелькают перед глазами. Ноги подкашивались. Я уже не разбирал, кто идет впереди, а кто сзади. Кто выигрывает, а кто проигрывает. В ушах стоял гул. Я чувствовал эту ужасающую скорость. Чуть ли не чувствовал, как их ботинки выжимают педаль газа до упора, как руки нервно переключают передачи, выкручивая руль до предела.

Я уже миллион раз пожалел о том, что просил Края устроить гонку. Я уже проклинал себя за то, что он может пострадать.

И, наконец, машина до упора выжимает педаль тормоза.

Снова изнывающий визг шин.

Машину проносит еще несколько десятков метров, водитель немного прокручивает руль, и эта груда металла останавливается боком, покачнувшись напоследок.

Стертые шины от быстрой езды. Еще десятки новых слоев грязи и пыли. Спокойный водитель отрывает дверь гоночной машины.

Последний и самый продолжительный взрыв криков.

– Край побеждает! – заорал Трей в микрофон.

Сердце, стучавшее до этого в горле, ухнуло вниз.

Я облегченно выдохнул и провел по волосам. Не потому, что он выиграл, а потому, что он цел. Я хотел подойти к Краю и уже повернулся, радостно улыбаясь, но остановился. Уголки рта опустились, когда я увидел, что вокруг парня собралась толпа, кажется из всех, кто здесь был. Все поздравляли его, терлись телами, старались обратить на себя внимание. Край только мило улыбался, прищурив глаза, и отпускал слова благодарности.

Скилз спокойно вышел из машины и, хмыкнув, закурил. Он даже не был расстроен. Видимо, заранее знал, чем все закончится. Он просто наблюдал за всей это суетой и возней.

– Ты что стоишь белее простыни? – спросил он, подойдя ко мне и протягивая стакан с выпивкой. Я сделал большой глоток и тут же снова закурил. Скилз удивленно присвистнул.

– Мощно ты. Чего убиваешься? Победил твой хозяин.

– Да плевать. Сука, убиться ведь мог, – нервно улыбнулся я, встав в уже привычную позу. Рука с сигаретой дрожала, показывая нервозность.

– А чего тогда?

– Я испугался. Это же сумасшествие – так ездить,- кивнул на машины.

– А ты как хотел. Это же не детский парк аттракционов. Тем не менее, раньше это была жизнь нашего Края. Он уже стал здесь знаменитой легендой и действующей звездой. Его имя знают все. Повезло тебе быть настолько близко к этому парню. Многие готовы чуть ли не убивать за эту возможность. Ты посмотри, как перед ним все стелятся.

– Ты говоришь это так спокойно. Даже восхищенно. Неужели не завидуешь? Ну там, лопатой огреть никогда не хотелось или арматуру засадить куда-нибудь, чтоб не зазнавался?

Мы так и стояли у этого столба, который спасал меня от неминуемого падения, которое, между прочим, все еще угрожало. Но я отвернулся, и смотрел на костер, а Скилз стоял рядом.

– Раньше завидовал. Сейчас мы с ним лучшие друзья, хотя раньше были заклятыми врагами. А теперь соперники только на дороге. Я еще не свыкся с мыслью, что он чемпион. Но искренне радуюсь его победам, пусть даже я проигравший. Он еще тот чертенок. Это сейчас Найт такой весь из себя тихий и хороший. Раньше ему в глаза все смотреть боялись. Все разборки только кулаками или тем, что под рукой.

– Пиздец парнишка.

– Не то слово. Он был безоговорочным лидером. Все обходили его стороной, кроме близких друзей, но вместе с тем готовы были массовый суицид на площади устроить в его честь.

– Исчадие ада какое-то.

– Хуже. А потом что-то там у него случилось, в голове шестеренки свернулись, и он встал таким милым. Ну, все тут же и стали вешаться на беднягу. Говорят, втюхался он в кого-то. А в кого, хрен знает.

Мне стало безумно любопытно, что ж там произошло. И на хрен тогда я ему сдался? Что-то ну о-о-очень слабо вериться, что он меня из жалости купил. Кстати, он сам говорил, что жалость – сестра презрения! Это что же получается, он меня еще и презирает вдобавок ко всему?!

– Эта была обычная гонка? – сменил я тему.

– Не понял?

– Обычно соревнуются за что-то. Или вы просто так ездили?

– Ну если тебе станет легче, то мы боролись за тебя.

У меня даже рот открылся в удивлении. Я пристально посмотрел на Скилза. А он, падла, только засмеялся.

– Да шучу я, не парься. Это была гонка за первенство. Ведь победить Края – значит очень многое.

– А, ну тогда ладно, – протянул я, допивая содержимое стакана.

– Ты так хлещешь. Неужели еще не прибило? Напиток-то не слабый.

– Да нет. В норме все, – пожал я плечами, рассматривая пустое дно – Меня вроде алкоголь особо не берет. Сегодня так точно.

– А ты не хотел бы переметнуться и провести время со мной? – тише спросил парень на самое ухо, давая мне новый стакан, а когда я взял его, нарочно провел по руке.

– А вот теперь не понял я, – невозмутимо оповестил, как ни в чем не бывало, отпивая, а в голове уже судорожно соображая, куда смыться и оценивая этого громилу. Не смыться, однако. Может покричать Края?

– Ты же трахался с Краем, я прав? – я подавился, и алкоголь неприятно обжег горло, после оставляя ощущение, точно я гвозди проглотил – Это сразу заметно по вам двоим. А еще я понял, что ты довольно темная лошадка. Настолько темная, что хочется приструнить для перестраховки. А Край слишком наивен по отношению к тебе.

– И как ты узнал? – вытирая рот рукой, спросил я, поняв, что он прав и уверен в своих словах. В волнении я полностью осушил полный стакан.

– Не смеши меня. Любой, кто сюда приходит в первый раз так или иначе напуган. А ты сразу стал, может и не осознанно, но все рассматривать. Обычно такой взгляд у тех, кто старается до мелочей все запомнить и рассмотреть, чтобы в случае чего пригодилось.