Остаться рядом

Она выходит из машины, и как бы мне не хотелось отпускать ее руку, я это делаю. Я достаю ее сумку и несу вместо нее, пока мы идем к школьному городку. Большой железный забор огораживает периметр и внутренний двор прямо за ним.

– Ну, ладно, если ты пойдешь так дальше, то это будет похоже, будто ты моя нянька, а не друг, - она улыбается мне, и ее глаза лучатся добротой. – Я буду на той скамейке в обед, если ты захочешь присоединиться ко мне.

Она указывает на скамейку под кленом, и я киваю.

– Я не настаиваю. Некоторые из телохранителей ждали меня целый день, некоторые – нет. В любом случае, увидимся здесь в три.

– Хорошего дня, Пенелопа, - желаю я, и она тихонько смеется. Мне нравится этот звук и хочется услышать его снова. – Разве я сказал что-то неправильно?

– Все правильно. Это было мило. Твой английский очень хорош, просто немного правильный.

Я киваю, не желая снова смущаться.

Протягиваю ей сумку, и она забирает ее. Наши руки соприкасаются, и на мгновение мы замираем. Ощущение ее нежной кожи на моей грубой татуированной ладони не похоже ни на что, что я испытывал прежде. Она невинна и чиста, а я – полная противоположность. От этой мысли стоило бы отстраниться, но вместо этого я провожу указательным пальцем по внутренней стороне ее запястья и замечаю, как расширяются ее зрачки. Черный поглощает насыщенную зелень, и я могу рассмотреть желание в ее глазах. Я влияю на нее точно так же, как и ее присутствие сдвигает все возведенные мною стены.

Я разрываю эту связь, отступив на шаг назад, и пытаюсь сделать то, что считаю правильным. Мне нужно соблюдать дистанцию, а потом объяснить Пейдж, что я больше не могу выполнять эту работу. Что я в каком-то роде опасен, и мне нельзя доверять. Но только от одной мысли о ней и ком-то другом, находящимся так близко, мое сердце разрывается пополам. Она – моя. Я чувствую это где-то глубоко внутри, в месте, о существовании которого я даже не подозревал.

Так что, несмотря на то, что понимаю, что недостаточно хорош для нее, я не могу позволить ей ускользнуть из моих рук. Я хочу чего-то хорошего в своей жизни. И этим может стать она. Этим станет она. Я пытаюсь убедить себя в этом, и отпускаю ее.

Она уходит от меня, и расстояние, которое разрастается между нами, сводит меня с ума. Я хочу пойти за ней и убедить поговорить со мной еще немного, задать мне вопросы и рассказать мне свои самые тайные желания. Но вместо того, чтобы последовать за ней, я возвращаюсь к машине, чтобы ждать.

Бросив взгляд на часы, я замечаю, что у меня есть четыре часа, пока я снова не окажусь рядом с ней. Ожидание будет мучительным, но я справлюсь. Потому что даже секунда в ее присутствии стоит нескольких часов одиночества.

Ничего хорошего не выйдет из моей возрастающей одержимости. Хотя я и понимаю, что никак не стану этому мешать.

Глава 5 Пенелопа

Кажется, я не могу усидеть на месте, теребя книгу, которую взяла в школьной библиотеке. Я не обращаю внимания на то, что говорит учитель по экономики. Я хочу открыть книгу и пролистать ее, но знаю, что миссис Смартен будет ругать меня, если я это сделаю. Скорее всего, она заставит меня выйти к доске, чтобы ответить на вопросы, которые, по ее мнению, я пропустила. Боже, я не могу дождаться, когда окончу школу, хотя знаю, что ждет меня дальше. Я отмахиваюсь от мыслей о колледже. Большая стопка извещений о приеме ждет моего рассмотрения, но я не хочу об этом думать прямо сейчас. В данный момент учеба даже близко не завладевает моим вниманием.

Я бросаю взгляд на часы в десятый раз за последние две минуты. Не помню, чтобы с таким нетерпением ждала ланча, хоть и люблю поесть. Это уже должно что-то значить. Но меня не волнует еда. Я просто хочу увидеть его снова. Я хочу сидеть рядом с ним и слушать, как он отвечает мне. Он так отличается от всех, с кем я знакома.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку, вспоминая его миленькое прозвище для меня. Интересно, в России все используют это слово? Как, например, мы, в Америке, используем «милая» или «дорогая». Возможно, он обращается так ко многим. Но опять же, я не могу представить, чтобы Иван называл все подряд красивым. Я хочу, чтобы это имя было моим и ничьим больше.

От моего сердца откололся кусочек, когда он сказал, что у него нет друзей. Это из-за того, что он только что приехал в Америку? Я попыталась разрядить обстановку и пошутила, но, на самом деле, не думаю, что его волновало отсутствие друзей. Казалось, для него совершенно нормально быть одному. Я даже не спросила его, есть ли у него семья. Или жена. Черт.

Что если он не придет, когда я пойду на ланч? Он не ответил, когда я сказала ему, где буду сидеть. От мыслей, что он не появится, в желудке начинает разрастаться дыра. За все это время, что у нас была охрана, мне никогда это не нравилось. Постоянное наблюдение раздражало. Я понимала, что мои родители слегка расслаблялись и не так волновались, когда получали подробную информацию о нас, но временами я все равно бунтовала против этого.

Мои родители управляют отделом безопасности «Osbourne Corporation». Это компания моего дяди Майлза, но я не знаю точно, чем они занимаются. Мне кажется, это связано с инвестициями и покупкой чего-то. Чем бы это ни было, он совершил много международных сделок, и иногда это может злить некоторых людей. Поэтому мои родители могут быть слишком осторожными. Они думают, что лучше, чтобы мы все были в безопасности. Ведь мы семья. Это означает, что любой из нас может стать мишенью: я, Пандора или наш кузен Генри. Никто из нас никогда не вникал в подробности и мотивы такой защиты, но я думаю, что за этим всем кроется какая-то история.

Как бы я не ненавидела своих телохранителей, я понимала, что они были необходимостью. Даже когда я усердно пыталась сбежать от них, то не поступала опрометчиво. В основном, я просто возвращалась домой. Но сама мысль сбежать от Ивана почти что смешна. На самом деле, я тут сижу и надеюсь, что он придет, когда я соберусь на ланч. Мне нравится, как он смотрит на меня. Он смотрит на меня с разгорающимся любопытством, как будто не уверен, как вести себя со мной.

Когда учительница, наконец-то, отпускает нас, я практически путаюсь в собственных ногах, пытаясь вылететь из класса, как можно быстрее. Когда я выскакиваю в коридор, то замечаю Пандору, которая стоит так, будто дожидается меня. Видимо, она хочет пообедать вместе, чем мы занимаемся несколько раз в неделю. В остальные дни она проводит время в библиотеке за домашним заданием, чтобы не заниматься этим дома.

– Эй, - произношу я, стараясь держать себя в руках, но она качает головой, и ее хвост раскачивается туда и обратно. В школе всем проще различать нас. Мы должны носить форму, и у девочек есть два варианта: брюки или юбка. Я ношу юбку, а Пандора всегда носит брюки. Она не придает значения своему внешнем виду, когда мне нравится наряжаться. Я чуть ли не плакала в тот день, когда, наконец, смогла влезть в мамины туфли. Я могла бесстыжим образом переодеваться по четыре раза за день.

– Тебя привез сегодня новенький?

– Угу, - все, что она получает от меня. Потому что она знала ответ на вопрос еще до того, как задала его. Мы с Пандорой получили водительские права еще в шестнадцать, но наши родители по-прежнему настаивают на том, чтобы нас возили.

– Где есть будем? – спрашивает она.

– Я думала, что ты поешь в библиотеке, заканчивая свою работу по истории искусств.

У меня такое ощущение, что она до сих пор ее не доделала. Она могла откладывать ее до последнего, но Пандора тоже может быть перфекционисткой. Поэтому, что бы она там ни сделала сегодня утром, она все равно захочет пересмотреть это.