Осторожно, дамы отрываются

И снова начались выходные. Вернее, они начались у Любы, а Ирина просто ждала среды.

– Девушки! – с самого утра возвестила Марианна Венедиктовна. – Не забудьте, сегодня мы с вами идем в храм культуры – в театр! Кстати, пересмотрите свой гардероб, вы еще успеете купить себе к вечеру что-нибудь достойное.

– Между прочим, я вчера заработала немножко денег, – с веселой гордостью заявила Ирина. – Так что мы и в самом деле можем пробежаться по магазинам!

– Ирочка! Ты уже что-то заработала?! – охнула старушка.

– Вот молодец! – захлопала в ладоши Люба. – А я еще собиралась ее содержать. А сколько тебе дали?

Когда Ирина показала – сколько, Марианна Венедиктовна ухватилась за виски.

– Признайся, дитя мое, не торговала ли ты собственным телом?

– Ну Мариа-а-а-анна Венеди-и-и-ктовна! – с укором протянула Ира.

– Чего это она телесами торговать пойдет, – обиделась за младшую сестру Люба. – Кто их купит-то? Она… Ир, вы теперь с Мишкой на пару воруете, да?

– Ну ты, Люб, вообще! – вытаращила глаза Ира. – Я их заработала честно, я барана жарила!

– Хорошо, что не наоборот, – буркнула Марианна Венедиктовна и подняла указательный палец. – Посмотри на девочку внимательно, Любочка, наша Ирина далеко пойдет, она умеет зарабатывать!

Любочка минуты две прилежно таращилась на сестру, но потом махнула на это дело.

– Ир, пойдем в магазин, пора уже выбрать себе костюмы, Марьванна же говорила!

По магазинам они гуляли долго. Однако, купили только выходное платье Любе, да Ирине туфли, а еще красивую маленькую сумочку к Любиному платью.

Когда вернулись домой, Марианна Венедиктовна встретила их почти с истерикой.

– Девочки мои! Я думала вы с такими деньгами умотали обратно к себе в деревню! Ну нельзя же так долго! Вам еще нужно в парикмахерскую!

Однако, в парикмахерскую сестры не пошли, решили, что накрутить бигуди они и сами сумеют, зато сэкономят время и деньги. Пожилая леди кинулась их уговаривать, но тут стали потрошить пакеты с покупками, и Марианна Венедиктовна про прически своих подопечных забыла.

– Люба! Ты в этом платье просто царица Тамара! Просто Тамара! – охала старушка, прижимая руки к груди. – Ирочка! Ну отчего же ты себе не купила такой же наряд?

– Это, чтобы мы совсем одинаковые были? Как две лягушки, да? – вздохнула Ирочка. – Это платье Любе больше подошло, а на меня ничего приличного не нашли. Зато мне туфли купили.

– А эту прелесть мне? Правда? – узрела старушка крохотную сумочку, схватила ее и закатила глаза от удовольствия. – Я так давно мечтала купить такую прелесть! У меня никогда не было… И почему я раньше себя не побаловала?… Девочки, спасибо, что не забыли старуху! Эта вещица чудно подойдет к моему бархатному платью, я буду носить там пенсне! В театрах полагается пенсне!

Любочка чуть было не брякнула, что к ее платью тоже сумочка подойдет. К нему, собственно, она и покупалась, однако не посмела лишать радости милую женщину. Они с Ириной только переглянулись.

– А у меня для вас тоже сюрприз… – лукаво прищурилась Марианна Венедиктовна. – Сегодня нас в театр повезет Сенечка. Да-да!. Сенечка – это внук моей подруги. Глуп – невообразимо, зато какую ему машину папа подарил! Он нас довезет. Ирина, не стреляй глазами, это не твой формат. Он даже Любаше не подойдет. Я же говорю – у него полное отсутствие мозга, одни мозжечки! Зато вы посмотрите – каким не должен быть ваш мужчина!

В том, что Марианна Венедиктовна права, девушки смогли убедиться лично. Они уже были собраны, когда во дворе раздались крики соседки Исаевой и собачий лай. Исаева жила в первом подъезде, была дамой скандальной и гуляла на улице только с маленькой, вечно дрожащей собачкой. И вот теперь эта собачка визжала на всю округу.

– Надо полюбопытствовать, кто это так издевается над собачкой, – прошла к окну Марианна Венедиктовна.

Она уже нарядилась в театр и теперь терпеливо ждала, пока девушки наведут на голове прически. Ей было скучновато. Но в следующую же секунду от скуки не осталось и следа – пожилая женщина в узком вечернем платье бодро взгромоздилась на стул и закричала в форточку:

– Сенечка! Сеня! Прекрати сейчас же дразнить собачку. Сеня! Это я – бабушка Марианна! Не лай на собачку, у нее будет разрыв сердца!

Сенечка в это время сидел на корточках перед собакой и с увлечением облаивал несчастную левретку. Левретка жалась к хозяйке и от возмущения заходилась заливистым лаем. Сенечка не уступал, а гражданка Исаева – хозяйка псинки, просто не могла успокоить ни одного, ни другого. После оконной вылазки Марьванны Сенечка с сожалением умолк, собачий лай на какое-то время стих, зато на всю округу залилась госпожа Исаева:

– Нет, вы только поглядите! Это что ж такое деиться? Эти богачи совсем посдурели! Шары зальют и на собак кидаются!

Сенечка шары не заливал, он себя так вел в совершенно трезвом состоянии.

– Девочки! Побежали! – заторопила сестер Марианна Венедиктовна. – Медлить нельзя, иначе, он устроит кошачий ор, у Сенечки с детства тяга к иностранным языкам.

Ирина уже была в полной готовности, и только Люба все никак не могла управиться с непокорными кудрями.

– Вы бегите, я вас догоню… – проговорила она. – Мне тут еще… Вот, черт! Ну и зачем мне здесь какой-то рог?!

Марьванна с Ириной решили, что больше ждать не могут, убежали первыми, а Люба чуть задержалась.

Когда она вышла из подъезда, то сразу же смогла убедиться – Сенечка действительно ума палата! Он поставил свое красивейшее авто в самую середину единственной дворовой лужи.

– Ну и как теперь к нему добираться? – прикидывала Люба.

– Люба… – неожиданно раздалось позади. – Я бы хотел с вами… Я в прошлый раз был не прав…

Перед ней стоял Сивцов и робко поглядывал то на нее, то на свои ботинки.

Любочка мгновенно вспомнила все нанесенные ей обиды и скривила губы:

– Почему только в прошлый? Вы ко мне постоянно придираетесь. Я уже стала думать, что вы влюблены в меня без памяти.

– Я? Да что уж я – совсем что ли? – растерялся Сивцов. —То есть… я к вам вовсе не придираюсь, а в прошлый раз я просто не понял. Мне Женечка потом все объяснил, а я…

– А вы не поняли, – перебила его Люба. – Господи, да разве вы что-нибудь можете понять? Вы даже не можете уяснить, что ваш сын терпеть не может, когда вы называете его Женечкой!