Осторожно, злая инквизиция

Пф. Пекли мы таких в печке, едали таких с хлебушком!

На мое «Пф!», он ничего не ответил, молча изучая темноту торгового зала.

Он что, видит, что ли? Я аккуратно убрала ноги со стола и села пристойнее. Пиджак так и остался валяться на стойке, а туфли – где-то на полу, надеюсь, хоть их не видно.

И вообще, я здесь хозяйка, как хочу, так и сижу!

– Ксения Егоровна.

В этот раз получилось устало, и я дернула плечом:

– На стойке, верхний лист.

Он пробежался взглядом по листку быстро.

– Вы считаете, что она может быть четвертой погибшей.

Я кивнула, хоть вопроса его интонации и не содержали.

– Она была одаренной?

Новый вопрос логически вытекал из предыдущего. Я кивнула.

– Инициированной?

Снова кивок.

– Вы были знакомы?

– Я бы не назвала это знакомством. Но да, мы друг друга знали. Картовская Наталья, жила здесь недалеко, на Торцевого, у нее было что-то вроде магического салона на дому, «Снимаю сглаз, вешаю на уши».

– Ксения Егоровна, – серьезное, сосредоточенное лицо не-брата Максима мне категорически не нравилось.

То есть само-то лицо мне нравилось, а магазинный сумрак и коньяк сразу накидывали ему плюс десять к привлекательности, но вот то, что он собирался с этим выражением лица мне сказать, мне заранее не нравилось.

– Ксения Егоровна, почему вы считаете, что смерть вашей знакомой может иметь отношение к серии?

Ну вот, я так и знала! В то время как бедная женщина старается, пашет на ниве следствия, не жалея себя, инквизиции лишь бы только обесценить ее усилия, приплетя смехотворное обвинение в личной пристрастности!

Но драмы и надрыва этому заявлению недоставало, так что и озвучивать я его не стала. Другое что-нибудь придумаю.

Но смотрел дознаватель мрачно: чем-то ему этот труп определенно не нравился.

Вы посмотрите: ты тут стараешься, в зубах на блюдечке ему тащишь, а ему цвет каемочки не тот!

– Многоуважаемый Максим, куда интереснее, почему вы считаете иначе? – вкрадчиво поинтересовалась я. – Одаренная молодая женщина подходящего возраста, убита ножом. Все сходится.

Я сделала глоток своей ядреной кофейно-коньячной смеси, с интересом наблюдая за инквизиторским лицом.

На самом деле настоять на своем мне было вовсе не принципиально: ну не больная же я на голову, мне самой спокойнее будет спать, если окажется, что Наташка пала жертвой банального гоп-стопа. Хотя тоже, если вдуматься, не фунт изюму.

Но в данной ситуации меня интересовала аргументация не-брата Максима.

Из чисто исследовательского любопытства, признаюсь честно.

– У меня три причины, по которым мне ваша версия не нравится, – криво усмехнулся собеседник. – Первая: различный характер ран. Женщине, которую вы опознали как Картовскую Наталью, было нанесено три ножевых ранения, тогда как три другие жертвы были убиты четко одним ударом. Вторая: Наталья Картовская была инициирована как ведьма, в то время как остальные погибшие – нет.

– Это, кстати, может прекрасно объяснять, почему убийце не удалось справиться с ней с одного удара! – тут же вынырнула я из своей кружки. – Хоть и слабенькая, а все же ведьма. Какая-никакая. Могла почуять, начать сопротивляться…

– И третья причина, – проигнорировал мое сверхценное мнение инквизитор. – Сроки. Первая жертва, о которой нам известно, датируется сентябрем. Вторая – концом января, третья – началом июня. Разрыв между убийствами – четыре-пять месяцев. Если вставить в эту схему вашу Картовскую, которую убили в ноябре…

Оу… Тогда получается промежуток в пару месяцев, и значит, где-то может быть еще одна жертва?

Не-не-не, нет. Мне эта идея не нравится.

– Многоуважаемый Максим, я согласна отозвать свое предложение, – проявила я редкую для меня договороспособность.

Где-то в глубине души понимая, что отзывай не отзывай, а проверять этот вариант инквизитору все равно придется.

– Кстати, Ксения Егоровна!

И если внутри меня жили чахлые зачатки угрызений совести, то от этого вкрадчивого тона они тут же издохли.

– Ксения Егоровна, а откуда у вас эти ориентировки?

Мне захотелось немедленно снова закинуть ноги на стол.

– У старого друга попросила, – вдарила я по его вкрадчивому тону своим гнусным. – Кстати, многоуважаемый Максим, имейте в виду, вас теперь один майор считает частным детективом и заранее недолюбливает!

– Спасибо за помощь, Ксения Егоровна.

И я бы живо встопырила иголки, но вот черт: кажется, инквизитор был зверски серьезен.

Ксюша, ты допилась.

Ксюша, это был некачественный коньяк!

Я даже села ровнее и недоверчиво уточнила:

– Подождите-подождите-подождите! А эпизод с моральной поркой бабы-дуры, сразу не проникшейся важностью задачи, мы что, пропускаем?

То есть скандала не будет, да? Примерно так, наверное, чувствует себя ребенок, который нацелился на баталию с корабликами в ручье, а какая-то сволочь пришла и затопила их все грязными сапогами.

– Ксения Егоровна, уверяю вас, порка – это не моя тема.

Мамадарагая, он улыбался! Клянусь, я видела: у него углы губ подрагивали!

– Если уж вы меня доведете, я вас просто в окно выброшу, – с легкой мечтательностью в голосе объявил этот хам и подлец.

– Первый этаж, – я указала на окно, намекая, сколь нелепы и жалки его угрозы.

– Так потому и не, – с улыбкой обаятельной сволочи выдал инквизитор, а ведь казался приличным человеком!

И как ни в чем не бывало поинтересовался:

– Вас отвезти домой?

– Подите вон! – я с королевским достоинством указала хаму на дверь.

Не терплю конкурентов.

И кстати!

– Раз уж вы признали, что мое содействие было вам полезно, то в качестве ответного жеста, будьте любезны, выясните подноготную гражданского мужа моей сотрудницы Елены Тёминой. Вы ее видели.

Инквизитор, уже нацелившийся на выход, от столь феерической наглости аж остановился и снова развернулся к лесу передом, а я поспешила развить успешный наскок, самым стервозным своим тоном завершив:

– Нет, вы, конечно, можете ничего не делать! Но тогда не удивляйтесь, если вдруг он на своем ведре с болтами на скорости впилится в отбойник. Возможно, я там буду ни при чем. Но вам-то все равно придется это расследовать!