Остров Д. Метаморфоза

А потом услышала визг, резко открыла глаза, и тошнота рванула к горлу. Они схватили еще одну крысу и жадно грызли ее со всех сторон, растаскивая клыками на части. Они меня не тронули. Я не представляла для них никакого интереса. Их больше привлекали падальщики, спрятавшиеся под картонными коробками, как раз там, где я нашла себе убежище».

***

Еще несколько рывков вперед, прислушиваясь к гробовой тишине и стараясь вынырнуть из марева, которое окутывало с ног до головы, заставляя вспоминать то, что не вспоминала никогда. Только ощущение вернулось с такой силой, что я опять почувствовала себя маленькой девочкой, оказавшейся среди метов и умудрившейся прожить там около месяца.

***

«Хожу среди них, шатающихся по свалке, жрущих крыс, бездомных животных, и понимаю, что меня здесь никто не найдет, потому что для живых здесь нет места - это обитель смерти. И я не понимаю, почему все еще живая. Обрывками и вспышками в темноте вижу себя саму с зайцем в левой руке, бредущую между ящиков и пинающую пластиковые бутылки, которые катятся по земле и трещат, когда распрямляются после удара носком моих стертых туфель с бантиками. Я стараюсь не смотреть по сторонам. Только себе под ноги. Потому что не хочу видеть ИХ. Они меня не трогают, но мне так страшно, что кажется, даже волосы дрожат от этого ужаса, и он не проходит. Я с ним живу изо дня в день. Я не сплю по ночам, потому что боюсь, что во сне меня сожрут твари. Иногда прячусь как можно дальше чтобы забыться тревожной дремотой и просыпаться от каждого шороха.

Сворачиваю за очередную кучу мусора из игрушек и пластмассовых кукол. Их руки, ноги и головы валяются под ногами, и я смотрю на них с ощущением дикой пустоты внутри – когда-то ими играли такие же дети, как и я. Теперь они все мертвы или стали неживыми. Когда я умру, мой заяц будет точно так же выброшен на свалку.

А потом я увидела то, от чего на голове зашевелились волосы и в горле застрял дикий вопль вместе с невыносимой тошнотой, от которой потемнело перед глазами. Я увидела гору трупов. Не все становятся метами – все же не все. Потому что здесь они устроили для себя склад так называемой еды. Увидев, как меты копошатся в груде из человеческих тел, я осела на землю и потеряла сознание».

***

Распахнула глаза и заметила вентиляционный люк. Несколько секунд на то, чтобы прийти в себя от воспоминаний и подавить тошноту, избавиться от запаха мертвечины, забивающего ноздри. Это не может быть воспоминаниями, это сон. Я вспомнила свой сон…или галлюцинации, навязанные замкнутым пространством и страхом. Я не могла видеть все это. Не могла потому что…потому что этому нет объяснения. Ведь спустя время меты бросались и на меня тоже…но тогда…тогда что-то произошло, и они меня не трогали. Почему? Черт его знает. Наверное, так было угодно Богу. Но я вдруг поняла, что трупным смрадом несет не от метов, а от их «запасов». Это означало, что у метов предназначение – убивать все живое, а не бездумно создавать себе подобных, но по какой-то причине эта система дает сбои.

Вытащила из-за пояса пистолет, дернула с предохранителя и толкнула вентиляционный люк вперед. Адреналин взвился в венах, когда крышка с грохотом упала на пол. Замерла в ожидании - ни звука не доносится снаружи. Подползла еще ближе и свесила голову вниз, оглядываясь по сторонам – на первый взгляд, чисто. Но эта тишина может быть обманчивой. Твари впадают в подобие спячки, если не чувствуют запах еды и не слышат посторонние звуки. Они мгновенно активизируются, едва уловив малейшее колебание воздуха. Постаралась как можно беззвучнее соскочить вниз, повиснув вначале на руках, мягко приземлившись на пол и замерев на корточках, снова оглядываясь по сторонам. Отвязала веревку и, тихо ступая на полусогнутых с ножом наготове и пистолетом, пошла в сторону лестничной клетки. Дверь оказалась незапертой, и я с облегчением толкнула ее рукой, и тут же на меня набросилась тварь.

Неожиданно навалилась сверху, сбивая с ног и впиваясь мне в плечи скрюченными пальцами. Хочется орать, но я знаю, что могу привлечь и других, если они здесь есть. И я, кусая губы, тяжело дыша, стараюсь удержать неживого на расстоянии одной рукой, а другую с ножом взметнула вверх, всаживая твари прямо между глаз, ударяя снова и снова, чувствуя, как мне в лицо что-то брызгает, слыша, как мерзко ОНО шипит и щелкает зубами, норовя вцепиться в меня, даже несмотря на то что я колю его прямо в лицо. Сбросила с себя обмякшую тушу и попятилась назад, лихорадочно вытирая со лба и со скул темно-синюю кровь твари. Выдохнула, прислонившись к стене, сжимая окровавленный нож. Потом наклонилась и вытерла о куртку бывшего ремонтника, рассматривая бейджик с именем и названием фирмы.

«Орлаон - установка дверей и замков». Наверное, их прислали ставить новые двери на лестнице, когда все началось. Он так и остался бродить по зданию навечно. Жалость всколыхнулась где-то вдалеке. Она появлялась всегда, когда я думала о том, что меты когда-то были обычными людьми, и смерть — это еще не самое страшное, что может произойти. Мертвых хоронят и оплакивают, а этих несчастных никто не опустит в могилу. Они – насмешка над страшным людским горем и потерями. Когда тот, кого ты любил и оплакиваешь не в силах отпустить, вдруг воскресает и бросается на тебя, чтобы разорвать на части, вызывая страх и ненависть. Циничное издевательство исковерканной природы, которая взбунтовалась против человечества за его страшные опыты над ней.

Я сняла с мертвого ремонтника бейджик и сунула в карман Спустилась по ступеням и подошла к двери, за которой меня ждали ребята: заперта на железный вентиль, и в скобе висит замок на цепи. Твою ж мать, а ключа нет! Тихо поскребла в дверь.

– Найса?!

– Это я. Со мной все в порядке. Здесь замок, и ключа нет.

– Ты цела?

– Да. Я в порядке. Буду искать ключ.

Идея пришла в голову неожиданно, и я бросилась обратно к мертвому ремонтнику, склонилась над ним, обыскивая карманы. На пол выпал выключенный мобильник и связка ключей. О да! Вот так! Сунула мобильник к бейджику и задернула молнию кармана, сжимая в другой руке связку.

Вернулась обратно, внимательно рассматривая замочную скважину и ключи.

– Нашла.

– Давай, побыстрее, нам кажется у нас скоро будут гости. Слышим звук снизу.

– Да-да! Я сейчас! Я нашла…связку. Их много, надо выбрать нужный. Я стараюсь.

Черт! Ну же! Быстрее! Руки дрожат, и я проверяю каждый из ключей по очереди.

– Най, малышка, давай, девочка, поторопись. Их тут с десяток. Идут наверх.

Послышались выстрелы, и у меня сердце дернулось с такой силой, что я вскрикнула, сунула предпоследний ключ, сдернула замок и изо всех сил прокрутила вентиль, дверь со скрипом поддалась.

Распахнула ее ударом ноги, и тут же меня схватил в охапку Неон, отталкивая к стене и пропуская Лису, Коула и Рика. Я успела увидеть перекошенные оскалом лица метов перед тем, как захлопнуть дверь. Навалилась на нее всем телом, придавливая их скрюченные пальцы и провернула вместе с Маданом вентиль, видя, как падают на пол отрубленные железным косяком конечности.

– Вовремя, Бабочка. Как же ты вовремя. Иди ко мне.

Сильно сдавил в объятиях, целуя в висок и втягивая мой запах так шумно, что у меня от наслаждения подвернулись пальцы на ногах. Вроде ни слова не сказал, а у меня сердце колотится в груди так, словно только что прошептал мне на ухо самые сладкие признания в любви.

– Это были самые бесконечные полчаса в моей жизни. Особенно когда потянул веревку, и она оказалась непривязанной. Твою маааать, Найса, девочка моя родная! Я же не выживу без тебя, ты понимаешь? Не выживу. С ума сойду, если потеряю тебя. Смысла не станет ни в чем.

Судорожно прижимает к себе, не скрываясь, не прячась от своих, и меня накрывает волной бешеного триумфа, и я шепчу ему на ухо.

– Твоя жизнь – моя жизнь.

Отстранился и пристально посмотрел мне в глаза.

– Мне иногда кажется, что я дышу, пока дышишь ты.