Остров Эллис

В тот момент, когда Кейзи положил трубку, Кетлин разрыдалась.

— Случилось нечто ужасное, — начала она. — И ты должен остановить это, Кейзи. Я не допущу, чтобы этой молоденькой девушке сломали всю жизнь!

— Что остановить?

— После того, как ты ушел, сегодня утром Джорджи мне рассказала. Она легла поздно, потому что вернулась домой после полуночи… Я знала,что она попадет в беду. Я знала!

— Не могла бы ты успокоиться? — прорычал он.

— Она хочет выйти замуж за этого итальяшку!

— Санторелли?! — воскликнул изумленный Кейзи.

— Именно. О, это была моя ошибка. Мне не следовало пускать ее с ним, но ей так нравились эти серии… — она достала платок из кармана и вытерла нос. — Она такая юная, такая невинная. Эта девочка ничего не знает о мужчинах, и только Бог знает, что он с ней может сделать. О, я не могу поверить, что это все случилось…

— А теперь остановись на минутку. Что плохогов этом Санторелли?

Она подняла на него глаза.

— Не верю своим ушам!

— Может, пришло время Джорджи выйти замуж, особенно после того, как это сделала Бриджит. И если они любят друг друга… — начал он.

— О! — всхлипнула его жена. — Что эта девочка знает о любви? Она никогда не влюблялась ни в одного мужчину в своей жизни. Она — слепая,Кейзи! Ее надо оберегать. А этот… этот итальянец… ну, ты знаешь, какие они… И я боюсь, что он уже кое-что с ней сделал…

Кейзи выглядел озадаченным.

— Думаешь, он…

Кетлин подняла руки, чтобы он не продолжал.

— Молю Бога,что это не так. Но почему вдруг этот внезапный разговор о замужестве? О, Кейзи, ты должен что-то предпринять. Избавься от него! Мы найдем Джорджи приличногомужа, мы найдем ей ирландского парня, но избавься от этого ужасного…

Она разрыдалась. Кейзи, который не выносил проявлений никаких эмоций, кроме гнева, весь надулся.

— Прекрати, сейчас же, — прорычал он.

— Но она мне, как дочь, — всхлипывала она. — Бедная беспомощная девочка…

— Джорджи не беспомощная, и ты прекрасно знаешь. Меня даже удивляет, как она сумела приспособиться к этому миру… — сказал он.

— На чьей ты стороне? — почти закричала Кетлин. — Я не хочу, чтобы она выходила замуж за этого итальяшку.

И она снова разрыдалась.

Кейзи медленно поднялся из-за стола, разглядывая висевшие у него на стене фотографии политических деятелей. Когда он остановился взглядом на Арчи О'Мелли, он уже знал, что делать. А когда Кейзи решал вступить в игру, он играл грубо.

— Хорошо, я позабочусь об этом, — сказал он. — Есть один путь выкинуть его из нашей жизни. Перестань рыдать.

— Что ты собираешься делать?

— Это тебя уже не касается. А теперь убирайся отсюда. У меня много работы. И ни в коем случае, не говори Джорджи, что ты приходила ко мне. Я не хочу, чтобы она держала на меня обиду.

Кетлин встала.

— Ты хороший человек, Кейзи О'Доннелл.

— Ладно, ладно, — проворчал он, — на самом деле, этот Санторелли вторгается в мою область грузоперевозок.

Арчи О'Мелли был другом Кейзи, и у него были связи в Иммиграционной службе.

В год кометы Галлея умерли Марк Твен и Лев Толстой, Джон Рид планировал переехать в Гринвич Виллидж, Стравинский передал Дягилеву для постановки «Жар-птицу», Линн Фонтейн все еще играл эпизодическую роль в пьесе «Мистер Приди и графиня», Дуглас Фербенкс прославился в нашумевшей комедии «Юнец», а Франклин Рузвельт прошел в сенат штата Нью-Йорк. И в том же году Нелли Байфилд в своем доме на Сниффен Корт устраивала небольшой ужин, чуть не обернувшийся большой бедой.

Большинство приглашенных, кроме ее любовника Терри Биллингса, принадлежали к театральной среде: честолюбивые актеры и актрисы, всеми силами карабкавшиеся вверх. До бесконечности они могли болтать о шоу-бизнесе, о распределении ролей, злобно завидуя успеху других актеров и с садистской зловредностью смакуя неудачи друзей. Это была компания хорошо одетых и превосходно выглядевших людей. Фанни обносила их коктейлями в гостиной, когда послышался звонок в дверь.

— Это, должно быть, Джейк, — сказала Нелли, отходя от Терри.

— Кто это Джейк? — спросил молодой банкир, являвшийся вторым вице-президентом банка Нью-Йорка.

— Ты все время повторяешь «Кто это Джейк?». Джейк Рубин, композитор, который пишет песни.

— Ты пригласила его?

— Это мойвечер, дорогой. Я сама открою, Фанни, — сказала она.

Она вышла в холл и открыла дверь. Это, действительно, был Джейк: выглядевший в смокинге очень празднично. С улыбкой он протянул ей бутылку «Мадам Клико» с обвязанной вокруг горлышка ленточкой.

— Спасибо, что пригласили меня, — сказал он.

— Мне хотелось, чтобы вы увидели мой дом. О, Джейк! Это мне? Великолепное шампанское! Благодарю.

Она закрыла дверь и повела его в гостиную.

— У меня сегодня здесь несколько очень миленьких актрис, — произнесла она, беря его за руки. — Надеюсь, вы захватили свою записную книжку, чтобы записать адреса.

— Я уже знаю тот единственный адрес, который меня интересует, — Сниффен Корт.

— Ой, Джейк! Как это мило. Но только бы Терри не услышал это. Он ужасноревнив и может быть очень злым!

Она остановила его на ступеньках, которые вели в гостиную.

— Послушайте все! Перед вами совершенно необыкновенный человек, написавший для меня самую прекраснуюпесню — Джейк Рубин.

Она провела его по комнате, знакомя с каждым, и, наконец, подвела его к Терри.

— А это Терри Биллингс, о котором я вам уже говорила, — сказала она. — Терри, это Джейк Рубин.