Остров Эллис

— Она бы боготворила тебя.

— Понятно, дорогой. Ты уже говорил мне, что она утонченна, артистична, теперь выясняется еще, что она пламенная марксистка. Звучит, по крайней мере, интригующе. А теперь, давай спускайся вниз и приведи ее сюда.

— Знаешь, — с некоторой печалью в голосе сказал Фиппс. — Ванесса всегда была миленькой маленькой девочкой. Мы были очень близки — ведь это моя единственная дочь. А потом… она выросла.

Он подошел к двери.

— Что ж, на прорыв!

Подарив своей жене поцелуй, он вышел.

На Мод было простое белое кружевное платье и почти никаких драгоценностей. Она специально решила не наряжаться для встречи со своей падчерицей. После свадьбы Мод надо было познакомиться с Ванессой, что и послужило одной из причин того, что свой медовый месяц они решили провести в Европе.

После окончания аристократической школы для девочек мадмуазель де Клюзи в Версале Ванесса совершила турне по музеям Франции. Именно в тот день, когда Марко планировал свой побег с Эллис Айленд, Ванесса вернулась в Париж из Лиона. Она остановилась в отеле «Риц», что, по мрачному замечанию Фиппса, было не совсем обычным местом для социалистов-фабианцев (разумеется, счета оплачивал он).

Замужество Мод наделало шуму. Стовосьмидесятифутовая яхта Фиппса «Северная звезда», на которой они пересекли океан, была плавучей фантазией роскоши. В Лондоне их приглашали на обеды и ужины в титулованные и богатые семьи, поскольку у Фиппса были хорошие связи в обществе, а Мод являлась для всех любимой актрисой. Фиппс одаривал ее драгоценностями и разного рода дорогими украшениями от Фаберже… Затем они направились в Париж продолжать делать фантастические покупки и повидаться с Ванессой.

В четыре часа дня Мод, стоя у окна, выходившего на Вандомскую площадь, услышала, как открылась входная дверь. Обернувшись, она увидела с щегольски одетым отцом девушку лет двадцати. Фиппс провел ее через комнату. Ванесса была высокой и стройной, с хорошей фигурой. У нее были светлые с сероватым оттенком волосы, которые, казалось, нуждались в мытье. В какой-то степени она унаследовала привлекательную внешность отца: у нее были довольно милое Лицо и прекрасные голубые глаза. Но Мод показалось, что в ее одежде отсутствовал даже намек на какой-либо стиль: коричневое платье и нелепая коричневая шляпа, здесь, в отеле «Риц», были просто неуместны. Ванесса явно не придавала никакого значения тому, как она выглядит.

— Мод, это Ванесса, — сказал Фиппс.

Мод подошла к ней и поцеловала в обе щеки, заметив, что девушка чуть напряглась.

— Я так много слышала о тебе, —сказала Мод с улыбкой. — Очень надеюсь,что мы станем друзьями.

Мод отступила на шаг, и Ванесса изучающе стала разглядывать свою мачеху, фигура которой все еще оставалась, как у двадцатилетней девушки, и на чьем потрясающе красивом лице были мало заметны приметы среднего возраста.

— Я знала, что вы красивы, — сказала Ванесса, у которой был низкий хрипловатый голос с легким английским акцентом. — Теперь же я понимаю, почему мой отец влюбился в вас.

— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны, дорогая, — ответила Мод.

Наступило неловкое молчание. Похоже, Ванессе больше не было, что сказать.

— Что ж, — начала Мод, — может, попросим чай? «Риц» — единственное место в Париже, где делают приличный чай.

— Я не хочу ничего, — ответила Ванесса, — но, если вы с папой будете пить чай, закажите.

С этими словами она уселась за столик, взяла журнал и начала лениво его листать. Мод бросила взгляд на Фиппса.

— Ван, — резко начал ее отец, — мне казалось, что в школе мадемуазель де Клюзи учат и хорошим манерам…По крайней мере, я на это рассчитывал. Причина, по которой мы здесь, тебе хорошо известна. Я хочу, чтобы вы познакомились.

— Да?! — она отложила журнал и повернулась. — А я думаю, что нам всем стоит понять, что у нас с Мод очень мало общего.

— Это не означает, что надо быть невежливой.

— Ничего, Фиппс, — примиряюще начала Мод. — Каждый из нас сейчас немного волнуется.

Она улыбнулась Ванессе:

— Я подумала, может нам завтра пройтись вдвоем по магазинам?

— Я ненавижу ходить по магазинам, — сказала Ванесса. — И, как вы можете заметить, меня не очень интересует, что на мне одето.

«О Боже, —подумала Мод, — с такой внешностью и манерой держаться она привлекательна, как огромный скат…»

Все, что Бриджит говорила Джорджи, оказалось правдой: Эллис Айленд почти не охранялся. Это была не тюрьма, и для администрации карантинного отделения залив, отделявший остров от города, мог вполне сойти за неприступную стену. Ночным охранником в карантине работал пожилой ирландец по имени Тимм Уолш, который каждый раз на Рождество приклеивал себе бороду, надевал костюм Санта Клауса и раздавал подарки детям-сиротам в приюте на Стейтен Айленд. Примерно около десяти часов в этот вечер «Санта» Уолш, как его прозвали другие охранники, пронес стул через весь коридор карантинного отделения, отпер замок запасного выхода в конце коридора и вынес стул, чтобы подышать свежим воздухом, а дверь оставил открытой. Вскоре Марко учуял доносившийся через дверь резкий запах табака от его трубки. Где-то около полуночи он услышал храп.

Девятнадцатилетний Дино Фаррентино сидел в соседней камере. Его отец был рыбаком в Сорренто, а в Америку его привезла мать в 1908 году. Его история была довольно проста. Он примкнул к уличной банде, стал карманным воришкой, а другие воры вовлекли его в дела взрослых преступников. Его поймали при попытке ограбить владельца зеленой лавки, и за это он был депортирован. Нервный, маленький, черноволосый, с карими глазами, он прислушивался в темноте, как Марко отпер дверь своей камеры и затем потихоньку стал открывать дверь камеры Дино.

— Пора, — прошептал Марко по-итальянски.

Двое парней подошли к открытому запасному выходу и выглянули наружу. Была ясная лунная ночь. На той стороне залива виднелись огни Нью-Джерси. Когда небольшое судно проходило через Нерроус, огни грузовых барж мигали. Несколько грузовых катеров тащили груженную углем баржу. «Санта» Уолш храпел на стуле у двери.

Марко подал знак Дино, и оба поспешили пересечь узкую, заросшую сорняками полоску земли, чтобы достичь скалистого берега в десяти футах от двери. Когда они сбросили ботинки и носки, только волны плескались о скалы — все остальное было абсолютно безмолвно.

Оба сжались в комок.

— Мой отец был рыбаком, — зашептал Дино. — Он говорил мне, что в воде можно держаться часами, если знаешь, как себя вести. Главное, не поддаваться панике.

— И давай держаться ближе друг к другу. Если один из нас попадет в беду…

— Верно. Пошли. Пусть нам повезет.

— Пусть.

И они поплыли. Вода была прохладная, и за первые десять минут они отплыли довольно далеко, хотя ни один из них не имел никакого понятия, как правильно плавать. Тут Марко почувствовал, что они попали в течение, и их стало сносить к югу.