Остров Мертвецов

Пуля в череп ему, его сыну, Джей-Джею и Чейзу казалась простым решением моей проблемы. Но это было не так-то просто, учитывая, что я пыталась провернуть это уже много лет. И когда мои мысли зацепились за Джей-Джея и за то, как Роуг смотрела на него прошлой ночью, я задался вопросом, насколько сильно я буду нравиться ей после того, как покажу ей внутренности его черепа. Наверное, это был не лучший способ завоевать ее, но разве это то, что я пытался сделать?

Я ясно дал понять, каковы мои намерения в отношении этих ублюдков, так что она не могла ожидать от меня ничего, кроме кровопролития, когда дело касалось их. Однако… это было то, что мне нужно было обдумать, если я хотел удержать ее. Но это не входило в мои планы. Она была временной. Моя маленькая красивая одержимость на какое-то время. Я не мог оставить ее надолго. Я не был уверен, что для меня вообще существует долгосрочная перспектива. И я, конечно, не планировал, что она появится. А теперь, черт возьми, она заставила меня задуматься о вещах, о которых я никогда раньше не задумывался. Например, куда я отвезу ее, когда закончу с «Арлекинами», чтобы начать нашу новую жизнь. Это дерьмо нужно прекращать. И еще вчера.

Я припарковался, и мы прошли через ворота в парк, от нас уходила большая зеленая полоса с выложенной каменной дорожкой посередине, по бокам которой росли деревья. Я взял Роуг за руку, пока мы шли по тропинке, и почувствовал на себе ее вопросительный взгляд. Но мне не нужно было ничего объяснять. Я хотел ощущать ее рядом, ну и что, черт возьми? Это не имело ни малейшего отношения к Лютеру.

Мы добрались до скамейки в центре парка, напротив большого каменного фонтана с выпрыгивающими из его глубин русалками, чьи груди были покрыты большими ракушками.

— Думаю, в другой жизни я была русалкой, — задумчиво произнесла Роуг, сжимая одну из своих сисек, словно сравнивая ее размер с теми, что в фонтане.

Я фыркнул. — Тогда, наверное, я в другой жизни был морской раковиной, потому что хочу целыми днями торчать на твоих сиськах.

Она рассмеялась. — Не-а, ты был бы кем-то вроде… бегемота.

— Я не гребаный бегемот, потерянная девочка.

Она смерила меня взглядом, склонив голову набок. — Ты самое похожее на бегемота создание, которое я когда — либо видела — не считая очевидно бегемота. — Она выдернула свою руку из моей, пытаясь убежать, но я схватил ее за талию и притянул обратно к себе, таща к фонтану с водой, как будто собирался бросить ее в него.

— Рик! — она засмеялась, затем кто-то откашлялся, и я резко выпрямился, снова взяв ее за руку в свою и крепко сжимая ее, когда улыбка сползла с моего лица, и я уставился на стоящего там ублюдка.

Лютер Арлекин был таким же, каким я его помнил. Высоким, с растрепанными темно-русыми волосами и чернилами, покрывающими большую часть его кожи, как и мою. Он внимательно наблюдал за нами, его глаза с любопытством перебегали с Роуг на меня. Что, блядь, он задумал? Неужели он действительно думает, что, заключив с ней сделку, сможет восстановить семью, в которой он меня вырастил? Я скорее умру, чем переступлю порог «Дома-Арлекинов».

— Привет, Рик, — сказал он.

— Маверик, — резко поправил я.

— Рад тебя видеть, — сказал он, делая шаг ближе, и я нахмурился, когда он улыбнулся Роуг. Той самой улыбкой, которая говорила о том, что она теперь часть его маленького внутреннего круга, а когда он впивается в тебя своими крючками, ты должен их вырвать, если хочешь освободиться. Этому я научился на собственном горьком опыте.

— Не те слова, которые я бы использовал, — холодно сказал я. — Так скажи мне, старик, что за чушь я слышу о том, что ты приказал Роуг воссоединить меня с Фоксом и его ублюдочными дружками?

Лютер скрестил руки на груди в той своей манере владыки мира, которую унаследовал его сын, и внимательно посмотрел на меня.

— Следи за своим языком, малыш, — прорычал он, как будто все еще был мне кем-то вроде отца. — И слушай меня внимательно. Ты повеселился, закатил истерику и убил кучу моих людей, пока занимался этим. И не думай, что я не понял, чего ты пытался добиться этими убийствами. Я понял. Но у нас больше нет времени на игры. Шон Маккензи стал серьезной угрозой для наших людей.

Мои пальцы сжались на руке Роуг при упоминании его имени. Она рассказала мне все о том дерьме, которое вытворял этот мудак, и я был склонен выследить его и привести к ней лично. Она могла нанести смертельный удар, но не раньше, чем я заставлю его попробовать все цвета радуги агонии.

— Не считая Роуг, я думаю, ты имеешь в виду своих людей, — прорычал я. — И кстати, если ты решил нанести чернила на кожу Роуг и сказать, что она твоя, то, я думаю, тебе придется смириться с тем, что теперь она и моя тоже. — Я повернул ее, и она выругалась, пока я удержал ее неподвижно, показывая ему свежую татуировку «Проклятых» в виде мрачного жнеца на задней стороне ее левого бедра, точно на том же уровне что и шут «Арлекинов» на ее правом.

Я ухмыльнулся Лютеру, но он просто улыбнулся в ответ, как будто был доволен, и я отпустил ее, чтобы она могла снова повернуться. Что за хуйня?

— Хорошо. Ты уже делаешь успехи, милая, — сказал ей Лютер, и я усмехнулся ему, когда она рассмеялась в ответ.

Гребаный мудак.

— Как я уже говорил, Шон объявил войну «Арлекинам» и Сансет-Коув, — сказал Лютер, и в его взгляде светилась ярость.

— Угу, и? — Подтолкнул я скучающим тоном.

— И это твой родной город, земля, которая тебе принадлежит, и не неси мне чушь о том, что тебе на нее наплевать, потому что я знаю, что это не так, — настаивал Лютер.

— Единственное, что меня волнует в Сансет-Коув, — находится прямо здесь, рядом со мной, — просто сказал я. — И, может быть, я хочу забрать ее сегодня в длительный отпуск. Если мне повезет, когда я вернусь, Шон разорвет вас всех, на окровавленные куски мяса, и мы с моей девочкой сможем прикончить его вместе.

Роуг выдернула свою руку из моей хватки, отойдя от меня на шаг. — Нет, — сказала она, прежде чем Лютер успел заговорить. — Я никуда не уйду. Возможно, тебе больше нет дела до Коув, но, хочешь верь, хочешь нет, мне есть. И этот засранец уже достаточно отнял у меня, я не отдам ему пляж, на котором я впервые научилась кататься на серфе, или улицы, которые я знаю как свои пять пальцев. Возможно, он больше ничего не значит для тебя, Рик, и, возможно, не должен значить для меня, но этот город — единственное место в этом мире, где я когда-либо была счастлива. И я не собираюсь отдавать его гребаному Шону.

Я не хотел, чтобы об этом стало известно, но я защищал Сансет-Коув по тем же самым причинам. Единственная разница заключалась в том, что я был изгнан оттуда, и все, что я когда-либо любил там, было очернено и запятнано. Она была единственной оставшейся нетронутой вещью, на которую я все еще мог предъявить какие-либо права.

— Короче говоря, Рик, нам нужна твоя помощь, — откровенно сказал Лютер. — «Проклятые» могут объединить силы с «Арлекинами». Мы будем сражаться в этой войне вместе, и когда она закончится, я уверен, мы найдем способ наконец помириться друг с другом и забыть о прошлом…

— Ты, блядь, спятил, старик? — Выплюнул я, потому что гнев закипал у меня под кожей от того, что он отверг десятилетнюю ядовитую ненависть, которую я питал к нему и его семье. — Я не твой союзник. Я не буду участвовать в войне на твоей стороне. Если ты беспокоишься, что Шон заявит права на твою территорию и убьет твоих людей, то это действительно не моя гребаная проблема.

— Да ладно, сынок, — смягчил Лютер свой тон, и я в замешательстве уставился на этого наглеца, когда он сделал движение в мою сторону, подозрительно похожее на желание обнять меня.