Остров милосердия. Хирурги в спецоперации

– То-то же, – сказал начальник госпиталя.

Он вернулся за стол и неожиданно сказал:

– Присаживайтесь, товарищи офицеры.

Войнов сделал Гулянину знак одними глазами, мол, кажется, пронесло.

– Ваш порыв похвален – продолжил начальник госпиталя: – Я посоветовался с руководством. Принято решение в порядке исключения командировать вас на время спецоперации в медсанбат той самой дивизии, в которой служил ваш прадед. Её не так давно, как говорится, возродили. Не сомневаюсь, что вы не уроните честь госпиталя, принесёте пользу медсанбату, ну и приобретете ещё больший опыт. Сделаем так. Для более успешной работы, возьмёте с собой хирургическую бригаду. Но только на добровольной основе, поэтому не надо настаивать на том, чтобы отправились в командировку те, кто постоянно ассистирует вам. Будем считать шефской помощью медсанбату. Оснащены медсанбаты по последнему слову. Вы поразитесь, как всё усовершенствовано даже за то короткое время, пока вы служите в госпитале. Но самое главное, конечно, не оснащение – самое главное это люди: – и закончил неожиданно резко, но уже мягче: – Желаю удачи и, конечно, вернуться живым и здоровым.

Гулянин встал, вытянулся и сказал:

– Благодарю вас. Доверие оправдаю.

Начальник вышел из-за стола, крепко пожал руку Гулянину и Войнову и снова довольно сухо сказал:

– Не задерживаю.

– Думал откажет, – проговорил Войнов, когда они вышли из кабинета. – Понимаю, что дело благое. Многие бы хотели вот так как ты, туда, где главные события. Но мы в армии. В армии главное дисциплина. В армии главное не то, что хочу, пусть и хочу на передний край борьбы, а то, что нужно для общего дела.

Возвратившись в отделение, Войнов приказал собрать операционных сестёр. Когда все расселись на стульях в кабинете, объявил причину вызова и попросил встать желающих отправиться в командировку. И тут же пожалел о том, что собрал коллектив, потому что встали все. Ну а в этом случае решение было одно – поедут именно те, кто постоянно работал с Гуляниным.

Когда они остались одни с начальником, Гулянин проговорил:

– Кто бы сомневался, что вызовутся все.

– Да, порой мы недооценивали свою молодежь, – ответил Войнов.

Ну а у Гулянина осталась ещё одна проблема, причём проблема важная. Как сообщить родителям о своём решении? Ведь он отправлялся не на курорт. Он ехал туда, где стреляют и, как показали боевые действия, с особым садистским наслаждением стреляют нелюди, с которыми идёт война, именно по медицинским подразделениям. Отец одобрит. Он сохранит при себе свои тревожные мысли, но одобрит, хотя ему, как никому другому пришлось уже в детстве испытать тяжесть потери родного человека. Так получилось, что его отец – дед капитана медслужбы Гулянина – избрал не медицинскую профессию. Окончив Военную академию имени Дзержинского, стал учёным, занимался испытаниями новой техники, защитил кандидатскую диссертацию, был удостоен вместе с группой товарищей Премии Ленинского комсомола и трагически погиб при выполнении ответственного и секретного задания, связанного именно с новейшей боевой техникой. Его сын – отец Михаила – окончил суворовское военное училище и пошёл по стопам своего отца. Он достиг немалых успехов. Каких? Об этом в семье толком и не знали, точнее знали лишь в самых общих чертах.

Михаил Гулянин, несмотря на то, что уже капитан и далеко не юноша, оставался холостым. Как-то всё не получалось встретить ту единственную, которую – он точно знал – встретил именно на фронте прадед и с которой прожил счастливо всю свою долгую, исполненную тревог и испытаний жизнь.

За ужином собралась вся семья. Не было только младшего брата, суворовца того самого училища, которое окончил отец. Пятнадцатилетняя сестрёнка жутко ему завидовала и жалела, что не родилась мальчишкой.

Михаил не спешил выкладывать новость, не зная, на кого и какое она произведёт впечатление.

Мама возмущалась тем, что одна из её приятельниц сетовала на специальную операцию, которая, де, привела к закрытию иностранной фирмы. А в той фирме работали и дочь её, и зять.

– Ну как это можно? – говорила она. – Не желает даже слушать, что было бы, если б мы не упредили этих бандитов. Твердит, что теперь, видите ли, нечем будет платить за учебу в институте внучки.

– А на бесплатный не могла поступить? – возмутился отец. – Зачем такие специалисты, которые зачёты и дипломы получают за деньги? Здоровый лоб сидит в тепле под защитой наших парней и тоскует по заморской фирме?

– Да он ли один! – воскликнула мать.

– Шёл бы воевать, – ворчливо заявил отец.

Вот тут Михаил и воспользовался ситуацией:

– Действительно! Долг каждого быть в это время на переднем крае борьбы со злом. Так?

Ну, конечно, все почти хором ответили, что верно.

– Вот и я послезавтра отправляюсь со своей бригадой на усиление медсанбата, кстати, прадедовской дивизии.

Наступила пауза. Вот уж не ждали, так не ждали. Первой отозвалась сестрёнка-Алёнка. Гулянин, кстати, так её и называл обычно.

– Это же здорово! Какой молодец. Эх, ну почему мне только пятнадцать лет?! Я бы поехала с тобой хоть медсестрой.

– Что б стать медсестрой, надо учиться, да ещё как! – Михаил поспешил перевести разговор в иную плоскость.

– Ну хоть кем… Кем бы взяли…

– Там не нужны неучи! – парировал Гулянин: – Там нужна высокая подготовка. Там нужны подлинные профессионалы. Именно потому я и подал рапорт. Опыт службы в медсанбате плюс опыт хирурга отделения оперативной хирургии. Конечно, и мне учиться и учиться, но прадед всегда говорил, что война – это школа для хирурга.

– Ну что ж, решение, достойное мужчины, – проговорил отец.

Мать была в растерянности. Она просто не знала, что сказать. Только и смогла вымолвить:

– Ты, главное, береги себя, сынок, – и приложила к глазам платочек.

– Мой рубеж боевой, не линия огня, мой передний край, – операционный стол, – твердо сказал Михаил: – И давайте не будем об этом. Прадед недаром рассказывал, как не хватало на первых порах опыта, как он сам учился при каждой возможности, как работал в госпиталях, если удавалось. И как учил товарищей делать сложные операции, которые освоил сам.

– Звонила Лариса, – неожиданно сказала мама. – Спрашивала, куда ты подевался. Совсем не заходишь и даже не звонишь.

– Завтра загляну. Звонить не хочу… На пустую болтовню нет ни время, ни желания.

Лариса, дочь одной из приятельниц мамы. Он встречался с нею и всё было нормально, хотя и не очень нравились её компании, её общество. Но теперь, после начала грозовых событий, когда приходилось постоянно оперировать, а потому разговаривать о людьми оттуда – с переднего края борьбы со злом, Гулянин стал ощущать что-то чуждое, отталкивающее в среде, далёкой от той, в которую хоть и немного, хоть поверхностно, но окунулся в госпитале.

Он понимал, что его в семье Ларисы считают выгодным женихом, да одно время и не прочь был подумать об устройстве семьи, а то ведь друзья иногда подшучивали, мол, оправдывает он свою фамилию. Гуляет Гулянин и всё попусту.

Утром он побывал в госпитале, осмотрел свою пациентку, разрешил перевести в обычную палату, пригляделся к ней и вдруг подумал: «Вот ведь, и красавицей не назовёшь, если в классическом стиле, но какое же обаяние? Какая внутренняя сила! И в тоже время, какая женственность в этой хрупкой девушке. Да, это совсем другой сорт людей!»