Остров милосердия. Хирурги в спецоперации

– Именно так, – подтвердил Гулянин.

– Санитары и санинструкторы оказывают самую первую, необходимую помочь на линии огня, затем выносят, ну или теперь вывозят на транспортёрах переднего края раненых в батальонные медицинские пункты. Там – доврачебная медицинская помощь, и снова эвакуация в полковой медицинской пункт, где оказывается первая врачебная помощь. Ну и только после этого – в медсанбат, где уже проводится квалифицированная медицинская помощь. А далее по решению врачей медсанбата, направляли в прифронтовые и тыловые госпитали. А что же теперь? Теперь многое усовершенствовано. Теперь не всегда, но в случаях медицинских показаний, такой порядок нарушается. Если необходимо, вертолёт может забрать тяжелораненого с полкового и даже, в экстренных случаях, с батальонного медицинского пункта и в госпиталь. А в особых случаях, с вертолёта – в самолёт и в плоть до Москвы, в самые лучшие госпитали.

– Это мне в общем и целом известно, – сказал Гулянин. – А кто же принимает решение на батальонных медпунктах, как сортировать раненых? Ведь основная-то сортировка проводилась в медсанбатах. Для того и существует приёмно-сортировочный взвод.

– Порой, даже на батальонном медпункте приходится сортировать. Вот тут и возникает важная проблема – навыки, навыки не только врачей, но и фельдшеров, и санинструкторов, – пояснил подполковник.

– Словом, ответственность возрастает на всех этапах, – заметил Гулянин.

– Не то слово…

Доклад о поступлении партии раненых прервал разговор.

– Приглашаю посмотреть, как идёт работа, ну а завтра приступите сами, – предложил командир медсанбата.

Они прошли в большую палатку, где облачились в необходимое хирургическое одеяние. Хирургические бригады уже приступили к работе – все моментально, по тревоге. Слышались приглушённые команды, бесшумно передвигались медицинские сёстры, передавая ассистентам необходимые медикаменты.

Гулянин шепнул:

– А оборудование-то почти как в госпитале. Я просто поражён…

– Наше военно-медицинское руководство даром время не теряло, – пояснил комбат: – Учтены и опыт афганской, и чеченской войн, и событий в Южной Осетии. Так что всё сделано и ещё многое, думаю, делается сейчас, когда приходит новый опыт…

Внезапно обстановка внесла коррективы.

Подошла девушка в белом халате и сообщила:

– Ведущий хирург просил доложить: доставили ещё двух раненых. Оперировать необходимо немедленно обоих. Он взял одного, а ещё один…

– Если позволите, я стану к столу!

Командир медсанбата посмотрел на Гулянина. Положение безвыходное. Взяться самому? Так ведь давно уже не делал операций. Попросил уточнить диагноз. Девушка перечислила повреждения.

– Да, тут лучше бы в госпиталь! – сказал комбат: – Так ведь не довезти, даже вертолётом…

– Ну так вот он я, – сказал Гулянин. – Считайте, что направили в госпиталь.

Сказать-то сказал, причём, сказал уверенно, да только не мог не признаться самому себе, что подобных операций пока самостоятельно не делал. Ассистировал Войнову, бывало, поражался четкой работе начальника отделения, но сам… Правда, теоретически был готов.

И тут же вспомнил и первую серьёзную операцию прадеда, проведённую в простой сельской больнице, где оставалась лишь медсестра, а хирург давно ушёл на фронт. Тогда удалось спасти десантника, у которого не раскрылся парашют. Вспомнил и другой эпизод – уже во время учёбы в госпитале, куда прадед ходил в свободное от службы время.

Но подробности потом, потом, потом… Сейчас к столу. Немедленно к столу.

Через минуту поступил доклад:

– Бригада готова!

Комбат кивнул:

– Приступайте…

Остаток дня Гулянин провёл у операционного стола. Конечно, он привык в отделении оперативной хирургии к неожиданным вводным, но там всегда были рядом более опытные наставники.

Несколько раз подходил к его столу командир медсанбата. Гулянин обратил внимание на то, как внимательно наблюдает он за работой.

Ну что ж, это вполне оправдано.

Вечером комбат пригласил в штабную палатку. Сказал прямо:

– Признаться, размышлял, кого это и зачем прислали. Медсанбат укомплектован по штату. Что за командировочный? Убедился… Работать можешь.

То, что комбат перешёл на «ты», говорило о признании способностей. Они были по разрядам в равных должностях, но комбат и постарше, да подполковник, а Гулянин пока капитан.

– Я ведь тоже хирург, во всяком случае, был хирургом, ну а потом постепенно заела административная работа, – признался комбат.

Он сказал как-то очень не по-военному, именно, административная, а не командная, а ведь медсанбат воинское подразделение и как в каждом воинском подразделении во главе стоит командир.

Заглянул заместитель по военно-политической работе.

– Заходи, заходи, Сергей Леонидыч, – сказал комбат, – Поздравь Михаила с первой успешной операцией в боевой обстановке.

– История повторяется, – заметил Гулянин, чтобы увести разговор от своей персоны.

И рассказал целую историю. Случилось это с его прадедом на Волховском фронте. Военврач 3 ранга Гулянин подал рапорт с просьбой разрешить ему поработать в ближайшем госпитале, пока воздушно-десантная бригада занималась боевой подготовкой в районе станции Хвойной, готовясь к будущим действиям в тылу врага.

Работа давала очень много, ведь опыта то было кот наплакал. Ассистировал хирургам в институтской клинике. А в боях? В боях то, в тылу врага, только первая помощь.

И вот однажды он немного задержался на службе и пришёл в госпиталь, когда все хирурги уже приступили к плановым, заранее подготовленным, даже, если нужно, прошедшим обсуждение, операциям. Поинтересовался у дежурного по госпиталю, к кому посоветует в ассистенты напроситься. А тот отмахнулся, мол, не до того – все хирурги заняты, а в новой партии раненый, которому в дороге стало плохо, и нужно срочно оперировать. В предоперационную отправились вместе. Сразу стало ясно – возобновилось кровотечение, вот-вот может наступить шок.

Гулянин попросил карточку передового района, пробежал глазами все записи вплоть до тех, что сделаны в медсанбате, где раненому уже оказали квалифицированную врачебную помощь. Прикинул свои возможности. Понял, что подобных операций ещё не делал. Но ведь и сержанта Черныха пришлось оперировать на грани своих возможностей. И тогда промедление смерти было подобно, да и теперь, похоже так.

– Я могу прооперировать! – твёрдо сказал дежурному. – Доложи начальнику госпиталя.

Дежурный только руками развёл: