Остров посреди мая или храм над обрывом
Шрифт:
Там, где стоял внедорожник, если мне не изменяет память, река делала три поворота, и получался своеобразный полуостров, откуда удобно было рыбачить. И самоё место – второй поворот – было рыбное из-за омута и обратного тихого течения вдоль берега. Жаль, что не дошел туда по тому берегу… Я зашагал по направлению автомобиля, озираясь вокруг и посматривая на небо в попытках все же понять, откуда, время от времени, все же идет непонятный гул. Когда до «Тойоты», – а это была она, – оставалось метров 30-40, передо мной мелькнула призрачная тень, и нечто огромное и серое перегородило мне путь. Я даже вскрикнул от ужаса и не узнал своего голоса: получился полушепот, как будто бы я выдохнул свой страх, – передо мной стоял огромного размера, почти белый, волк, давая понять, что дальше к машине дороги для меня
– Бенгур, я же здесь, и ты это знаешь, – вдруг послышался спокойный мужской голос из-за зарослей мелких сосен со стороны.
Волк, услышав голос, посмотрел куда-то вбок и исчез в противоположную от голоса сторону. Через секунду передо мной появился молодой человек, можно сказать, почти мальчишка лет 23-25. Ростом он был под метр восемьдесят, глаза серые, волосы русые… Почему-то мой ошалевший разум в тот момент выделил его правильной формы нос, что в наших местах довольно большая редкость: немного вздернутый; кончик почти острый; крылья почти не выделяются – все вместе если взять, то можно сказать, что нос был идеальной формы. Одет молодой человек был в простой, крашенный в «камуфляж», коленкоровый охотничий летний костюм, под которым чувствовались накачанные мышцы. Весь он был полон сил и уверенности в себе. По крайней мере, мне так показалось. Также мне показалось, что его серые глаза, несмотря на невыносимую молодость, смотрели как-то устало и даже грустно: такие глаза рисуют художники у стариков – полные неведомой нам мудрости и одновременно внутренней боли.
Молодой человек подошел ко мне и остановился в трех шагах.
– Заблудились?
– Нет. Я так-то местный. Вот рыбачил с того берега и зацепил подряд два воблера. Хотел было махнуть на них рукой, да не удержался: пробрался по щиколотку в воде вдоль берега по зарослям с этой стороны и устал так, что ноги не держат.
– Местный? – удивленно спросил как бы про себя незнакомец и стал всматриваться в меня. – Вас не Валерием зовут?
Я сильно удивился, если можно так сказать, так как не отошел от состояния жуткого страха после встречи с волком:
– Да, Валерием нарекли родители.
– Кулагин, да?
– Кулагин. Откуда вы меня знаете?
– Вы помните Ивана Левкова?
Я задумался, пытаясь вспомнить: Иванов в жизни встречал, но фамилия мне ничего не говорила.
– Помните, когда вы заканчивали седьмой класс, вы встретились с мальчиком примерно в такое же время, в начале мая? Помните, он вам дал на месяц попользоваться фотоаппаратом «ФЭД»?
Я вспомнил Ваню, так он назвался тогда. Да, это было девятого мая. Был День Победы – выходной. Я шел на рыбалку по балке, которая тянулась параллельно Мошкино в полутора километрах, и по ней проще было ходить из Малых Гарей до Лаймы. В те времена к концу лета вся трава выкашивалась везде, как и полагается, и весной можно было ходить пешком спокойно хоть по лесу, хоть по лугам, словно по газону. Вот и тогда, на светло-зеленом ковре только-только проросших травинок, сидел незнакомый, то есть не местный, парнишка моего возраста, подстелив под себя сложенную пополам старое покрывало. Помню, он читал геометрию. Оказалось потом, что он старше на год и ему предстояло сдавать экзамены по окончании восьмого класса. Тогда же он посмотрел на мою сторону и стал штудировать дальше какую-то теорему. Я тоже хотел пройти молча мимо, но мое внимание привлек фотоаппарат, который лежал рядом со стопкой книг и общих тетрадей на углу покрывала. В то время мне был куплен аппарат под названием «Смена-8». Он был простой и дешевый, а я хотел почему-то обязательно с рычажком для мотания пленки, и чтобы можно было снимать так, как делают фотокорреспонденты по телевизору: смотреть в видоискатель и, поворачивая объектив, щелкать затвор. Но такой фотоаппарат стоил дорого и я обходился тем, что имел. А у парня моего возраста был довольно дорогой фотоаппарат «ФЭД», и это сокровище лежало так, как будто бы ему и дела не было до него. Я подошел к нему и стал рассматривать фотоаппарат. Парень долго не обращал внимания на меня,
пока не дочитал до конца то, что хотел дочитать и не посмотрел на меня с доброй улыбкой:– Нравится фотоаппарат?
– Еще бы! Хороший аппарат.
– Хочешь – бери. Могу дать попользоваться на месяц. Мне все равно надо готовиться к экзаменам. Ты здешний сам?
– Да. Я из Малых Гарей. Это вот там, видишь крыши домов?
– А я приехал с мамой в гости к тетке. Она живет вот в том крайнем доме. – Парень показал рукой на довольно обветшалую крайнюю избу в Мошкино. – Послезавтра мы поедем обратно, и потом я приеду уже после экзаменов в середине июня. Тогда и вернешь «ФЭД». Там остался последний кадр – давай я тебя щелкну для истории.
Он сфотографировал меня и перемотал свою пленку на закрытую катушку. В тот день я на никакую рыбалку не попал. Парень, который назвался Ваней, показал, как нужно пользоваться «ФЭДом», а потом мы сидели и болтали полдня обо всем и ни о чем. Мне было с ним легко и очень приятно. Через месяц я вернул ему фотоаппарат, а после еще две недели мы с ним ходили на рыбалку, собирали грибы-ягоды в лесу, мечтали о будущем. Потом он уехал и больше мы никогда не виделись: он учился в Лебяжьем в Кировской области, а я учился в средней школе своего райцентра в своей республике. Дальше я уехал из своей деревни и появлялся уже изредка для того, чтобы навестить маму, пока она была жива…
Наверное, этот молодой человек видел мое фото с той пленки, с последнего кадра, но мне было там всего 13 лет, а сейчас почти даже страшно озвучить сколько! И этот незнакомец узнал меня сразу – чудеса, да и только. Вдобавок, огромный волк, который его друг или еще кем приходится ему, притом слушается его так, словно бы и не волк вовсе, а человек… Может, я перегрелся и уснул, и сейчас вижу сон? Вроде бы не сплю….
Молодой человек специально держал паузу, понимая, что мне надо время для того, чтобы вспомнить те события.
– А вы не сын случайно Ивана? – спросил я, наконец, сообразив, что все просто оказывается.
– Нет. Случайно нет. Я хороший знакомый и в какой-то степени, можно сказать, родственник Левкова. Зовут меня Максим, фамилия Колесов.
Я тогда даже не обратил внимания на фамилию: я всегда забывал фамилии почему-то и запоминал с первого раза, как правило, только имя. Ну, Максим, ну, Колесов, а через минуту разойдемся и уже никогда не увидимся – какой смысл забивать голову: на рыбалке так бывало не раз, что встретишь тоже такого же собрата, поболтаешь и расходишься навсегда…
Где-то сверху опять послышалось странное гудение. Я даже вздрогнул.
– Вы не знаете, кто это так то ли стонет, то ли мычит? – спросил я Максима, чтобы прервать неловкую паузу.
– Не читали рассказ Чехова «Студент»?
Я недоуменно посмотрел на нового своего знакомого.
– Там в самом начале есть такое предложение: «Кричали дрозды, и по соседству в болотах что-то живое жалобно гудело, точно дуло в пустую бутылку». Очень правильно сказано, не правда ли?
– Я помню этот рассказ, но никогда не обращал на эти строки, – сказал я, удивленный очень точным описанием звука. – Да, точно, как будто кто-то дует в трубу или бутылку. Там еще описывалось что-то про охоту….
– На вальдшнепа, – подсказал Максим. – Это вальдшнеп так пикирует. Вот он со стороны солнца. Его почти не видно.
Парень показал рукой в небо. Я машинально повернул голову и, щурясь от яркого солнца, увидел в вышине маленькую птицу. Размером, я бы сказал, он был чуть крупнее дрозда.
– Надо же, а раньше я никогда их тут не видел и не слышал.
– Сейчас, видите, поля все заросли лесом. Никто ядохимикатами и удобрениями не посыпает все вокруг – вот животным и птицам вольготно. Хотя, неизвестно: хорошо это или плохо.
Я обратил внимание правильному и литературному, можно сказать, стилю разговора молодого человека, что встречается довольно редко даже среди представителей моего поколения, а те, кто моложе, – без мата не могут, порой, связать два слова. Может быть, я неправ – это мое личное мнение.
– А волк, которого вы назвали Бенгуром…, – я запнулся, подбирая слова, не зная как спросить.
– Он мой друг. Вернее, он был… он друг Ивана, ну, и мой тоже. Он всегда со мной или где-то рядом.
– А как сам Иван поживает?