Остров живых

Виктор облегченно вздохнул, увидев в дверях жену.

Его лихорадило, глаза блестели, и теперь, когда напряжение спало, он как-то сразу обессилел.

– Как съездили?

– Один остался, удрал далеко. Второго успокоили. Ты как?

– Знобит немного. Я посплю, давай через часок поговорим, выдохся я что-то.

– Ага, давай. Может, попить принести или поесть?

– Не, не надо. Тут уже Меланья заходила, морс сделала. Ты пока разобралась бы, что тут где. Может, патроны у них еще есть, жратву глянь. И дует сильно – дырок-то мы понаделали.

– Перевязку не пора?

– Немного передохну, хорошо?

– Ладно… Мы тихонько.

Тихонько не получилось – выбитое пулеметом окно осыпалось стеклянными лохмотьями, как только его попытались заткнуть всяким мягким хламом, но этот дребезг вырубившегося Виктора не потревожил. В общем, что могли – позатыкали поролоном и тряпками, что не смогли – оставили как есть. Протопили печку, заметно потеплело в доме. Доели с аппетитом то, что осталось с завтрака, и, переведя дух, пошли заниматься таким скучным для мужчин и таким интересным для женщин делом, как инвентаризация.

Награбленное фирмачи свалили кучами, толком даже не разобрав.

Амазонки прошли по домам, где это было разложено, и прикинули, что самое ценное все же было в пенобетонном замке. Решили потому начать оттуда, тем более что всякие наборы инструментов, снятые кресла и прочие такого же порядка штуки с машин они не очень-то представляли, как сортировать. Пусть Витя решит, когда оправится от ранения. Вот кое-какую одежонку посимпатичнее (Вера) и попрактичнее (Ира) они прибрали сразу, да еще сгребли в пару картонных коробок всю еду, какая им попалась на глаза в домах покойных фирмачей.

Вообще-то бандитское логово не производило такого романтического впечатления, как обычно описывалось и показывалось в многочисленных сериалах про бандосов. Было мрачно, уныло и никак не воодушевляло идти этой дорогой.

У «замка», как окрестила двухэтажный «коттежд» Вера, стояла бабка – та, которая мыла тут полы в день захвата власти.

– Здрасти! Полы сегодня мыть?

Ирка задумалась.

Потом кивнула. После вчерашних развлечений мыть было и где, и что.

Ирка поручила Вере разобраться с боеприпасами. А сама взялась разбираться с продуктами.

– Прямо для Золушки задачка, – усмехнулась Вера.

Молча согласившись с ней, Ирка стремительно начала сортировать попадавшиеся ей харчи, раскладывая их по разным картонным коробкам. Беспорядок был адский – все валялось вперемешку, и то в руках оказывалась банка кабачковой икры, то потрепанный серый свитер, то полиэтиленовый карусельский мешок с резиновыми сапогами самого последнего размера. Единственно, что было собрано, так это разномастные и разнокалиберные патроны, сваленные в деревянном ящике. Верка на удивление быстро разложила патроны по кучкам и гордо позвала Ирку:

– Все, я закончила!

– Ну ты, мать, даешь стране угля! – только и вымолвила Ирина.

– А что, все как надо: красненькие к красненьким, желтенькие – к желтеньким, а эти блестящие – отдельно.

– А эти что так собрала?

– Эти вроде как железные. Невзрачные которые.

Ирка крепко почесала в затылке.

Старательная Вера разложила патрончики по цвету гильз. Самая большая кучка была такой же разнокалиберной, как и соседние, но красного цвета. Поменьше – желтые, рядом почти столько же в картонных и латунных гильзах. Совсем отдельно лежали мелкашки, патроны к АК и несколько, видимо, винтовочных, которые новоявленная Золушка сгребла кучкой. Сиротливо лежали два патрона в гильзах из молочно-белого пластика.

– Ну как, хорошо справилась? – с плохо скрытой гордостью спросила Вера.

Вид у нее был такой, что Ирина сразу вспомнила свою домашнюю кошку – очень старательную и добычливую охотницу, но не слишком сильную умом и потому, видимо, старавшуюся представить задавленных мышей и крыс в лучшем виде. От притаскивания трупиков в кровать хозяйке кошатину все же отучили, но и только, потому мышиная дохлятина оказывалась в самых неожиданных местах.

Ирка вздохнула:

– Вот, гляди. Это ружье. И это ружье.

– Я гляжу. Ты меня за дуру держишь?

Ирка еще глубже вздохнула. Потом показала напарнице дульный срез здоровучего автомата 12-го калибра:

– Смотри дальше. В ствол этого ружья палец свободно влезает?

Вера подозрительно глянула на черную дырку дула. На свои пальцы.

– Ну.

– А сюда?

Ирка показала теперь странное потрепанное ружье, которое сама видела впервые, – с затвором, как у винтовки, но явно гладкоствольное.

– Сюда нет.

– Ну вот, это и есть различие. По калибрам они отличаются, а не по цвету гильз.

– А калибр – это диаметр дырки в стволе, да? Я помню, ага: «Мой кольт сорок пятого калибра наделает в тебе дырок!»

Ирка на минутку задумалась, с трудом представляя себя в роли инструктора на полигоне. Потом, подбирая слова, начала:

– Калибр… Это, говоря проще, сколько пуль такой величины из фунта свинца можно отлить. Вот этот – здоровенный – двенадцатого калибра. А этот, – тут Ирка задумалась, больно дырка была малой, – этот… тридцать второго калибра. Наверное.

– И при чем тут пули?

– Вер, при том, что надо разобрать по-другому. – Вера определенно надулась. – Ладно, не парься, давай со жратвой разбираться.

– Я б, кстати, попарилась бы. В бане. Коллеги-то явно мытье затеяли. Что, кстати, с ними делать будем?

– А что с ними делать? – удивилась Ирка.

– Так решать-то надо же? Раньше их руководители корпорации в кулаке держали, а теперь что? Это, кстати, и их вещи могут быть. Ты наденешь, а потом претензии начнутся. День-два публика еще повыжидает, а потом все что угодно может получиться. Да и как ни крути, там еще два мужика есть. Один алкаш, другой трус, но знаешь, трусами и покойнички-фирмачи были, а как почувствовали, что могут оттянуться по полной, живо оскотинились. До беспередела.

В дверь постучали знакомым стуком – Мелания явилась.

И с порога озадачила:

– Со свинками-то что делать? Бабы к вам побаиваются обращаться. Так меня спросили.

Ирка озадаченно посмотрела на Веру:

– Что скажешь?

– Надо составить план!

– Узнаю бухгалтерский подход…

– Ну еще можно их всех перестрелять, чтоб голову себе не морочить.

– Свиней или людей?

– Да всех, – безмятежно ответила голубоглазая скромница Вера. И прыснула, увидев, как вытянулись физиономии у Мелании и Ирки.