Остров
Шрифт:
Пригибаясь от шальных пуль. Бет потащила Мейнарда вперед.
Hay взобрался на борт посредине судна, задержался у поручней и помог перебраться мальчикам. Как только ноги Мануэля коснулись палубы, он умчался, пригибаясь, останавливаясь, выглядывая, приседая, – как ласка, подумал Мейнард, ищущая добычу.
Юстин одеревенел от страха. Наклонившись к нему, Hay сказал ему несколько слов. Юстин достал “вальтер” из кобуры, дослал патрон, и тоскливо шагнул вперед.
Мейнард увидел, как Мануэль прижался к рубке. Медленно, с бесконечным тщанием и терпением, он вытащил из кармана
Из-за дальнего угла рубки показалась женщина. Она бежала, оглядываясь в панике, и не видела Мануэля, пока он не прыгнул на нее и не обвил ногами ее талию. Она, вероятно, не увидела его даже тогда, ибо не успела она повернуть голову, как он обвил ей шею проволокой и резко растянул ее концы.
Мейнард видел, как вылезли ее глаза и язык высунулся изо рта, затем она упала, с Мануэлем наверху, пьющим, как пиявка, из нее жизнь.
Помощник Hay крикнул и указал наверх. Длинноволосый молодой человек в потертых джинсах карабкался по оснастке вверх – отчаянная и безнадежная попытка бегства. Помощник достал свой пистолет и нацелился было на беглеца, но Hay хлопнул его по руке. Он встал на колено рядом с Юстином.
– Нет! – заорал Мейнард. Бет дернула его за цепь, дабы угомонить.
Улыбнувшись, Hay сказал:
– Хирургия, писака.
Мейнард беспомощно смотрел, как Юстин, подняв двумя руками пистолет, прицелился из “вальтера” в лезшего наверх беглеца.
– Жми, – сказал Hay, – жми медленно.
Юстин кивнул, закрыл один глаз и нажал на спуск. “Вальтер” подпрыгнул у него в руке. Пуля с визгом прошла сквозь оснастку корабля, и беглец пригнулся.
Hay пробормотал что-то Юстину и поддержал его руку своей. Мейнард услышал слова Hay:
– ...когда будешь готов.
На этот раз визга пули слышно не было, только “хлоп”, когда пуля ударила в плоть. Беглец схватился за грудь, показалась кровь. Он падал вперед, прямо и изящно. Подбородком он задел за штаг, и ноги его пошли по кругу – как у канатоходца, собирающегося совершить сложное сальто, – пока подбородок не отцепился; затем тело его стало падать горизонтально, как бы приготовленное для похорон, и распростерлось на крыше рубки.
– Тюэ-Барб! – выкрикнул Hay.
– Тюэ-Барб! – подхватил его помощник.
Они хлопали Юстина по спине, хвалили его, кричали, называя его по имени. Вначале Юстин краснел, потом стал улыбаться, – ив нем вспыхнуло ликование. Он прыгал то на одной ноге, то на другой, руки его дергались. Он просто плясал от восторга и никак не мог остановиться.
У глядевшего на него Мейнарда возникло болезненное ощущение – он вспомнил день, когда Юстин был охвачен таким же возбуждением: когда Санта-Клаус оставил ему котенка под рождественской елкой.
Впереди и на нижних палубах все еще гремел шум сражения, и Hay с помощником и с еще одним человеком побежали к носовым люкам.
Юстин подошел к рубке, взобрался на нее и уставился на убитого им человека.
– Пошли, – Бет тянула вперед, стремясь поскорее начать
рыться в добыче.– Минуту, – сказал Мейнард. – Пожалуйста. Она заколебалась, затем отдала цепь Мейнарду и пошла вперед одна.
Мейнард приблизился к рубке.
– Юстин...
Мальчик не шелохнулся.
Мейнард услышал внизу, под собой, быстрые шаги. На какое-то время они пропали, затем снова послышались, но он не обратил на них внимания.
– Юстин...
Дверь рубки распахнулась в лицо Мейнарду, и из нее спиной вышел мужчина – тяжело дышавший, окровавленный, изрубленный. В руках у него была винтовка М-16. Взглянув вверх, он увидел Юстина и поднял М-16 к груди.
Мейнард двинул дверь плечом. Она ударила мужчину по спине, и тот дернулся, потеряв равновесие. Раздался выстрел.
Юстин резко развернулся и присел на корточки, подняв “вальтер”. Мужчина, удержавшись на ногах, вновь поднял ствол.
Мейнард прыгнул на него. Он обвил свободный конец цепи вокруг шеи мужчины, прижал ногой последние звенья цепи к палубе, и стал тянуть изо всех сил.
Его противник уронил винтовку. Он стал царапать пальцами звенья цепи, уже ломавшей ему дыхательное горло, лицо его синело. Мейнард тянул, пока у него не заломило руки и пока он не увидел, что у противника закатились глаза.
Тогда он снял цепь с его горла и откинулся в изнеможении на стенку рубки.
Юстин улыбался.
Все еще задыхаясь, глядя на убитого, Мейнард коротко спросил:
– Чему ты улыбаешься?
Юстин смотрел непонимающе.
– Дай мне пистолет, приятель. Хватит, уже, наверное. – Мейнард не глядя поднят руку, ожидая, что в нее ляжет оружие.
– Юстин... – начал он сердито. – Я сказал... – Он поднял глаза и увидел только небольшой черный кружок в медальоне вороненого металла. Четкий черный кружок на фоне расплывавшегося где-то вдали лица Юстина, перекошенного в кривой ухмылке.
Юстин держал “вальтер” дюймах в четырех от его лба, целясь прямо между глаз и на полдюйма выше переносицы.
Мейнард вдруг охрип.
– Юстин...
– Я – Тюэ-Барб!
Мейнард сфокусировал глаза на глазах Юстина – блестящих, недвижных, роковых, – зрачки его были большими, как изюмины. Мальчик был пьян.
– Хорошо. Тюэ...
– Они мне говорят, что ты мертв.
– Еще нет, но...
Вспышка ослепила Мейнарда, а грохот ударил по ушам. Когда к нему вернулась способность видеть, ствол “вальтера” оказался повернутым на несколько дюймов вправо.
Юстин, разразившись сопранным хихиканьем, соскользнул с крыши рубки и побежал к носу шхуны.
Мейнард остался на корме один. Шум впереди стих. Теперь оттуда слышались только голоса людей Hay, звуки передвигаемых и открываемых ящиков, и еще какой-то странный слабый шум, в котором некоторое время Мейнард не мог разобраться.
Он осмотрел небо, медленно поворачивая голову, избегая смотреть прямо на солнце, убийственно яркое для его глаз. Небо было пустым. Затем что-то блеснуло, как звезда. Он стал смотреть, закрыв глаза руками и глядя сквозь крошечные отверстия между пальцами, закрывавшими ослепительное сияние, так что он мог осмотреть небо вблизи солнца.