Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918
Шрифт:
Преображенский собор.
По общеизвестным данным, осенью 1740 года Нолькен предложил Елизавете следующий план: цесаревна подписывает обращение-обязательство к шведскому королю с просьбой помочь ей взойти на престол, а король затевает войну против России, наступает на Петербург и тем самым облегчает переворот в пользу Елизаветы. Для исполнения плана он дает ей сто тысяч экю, а она обещает в случае успеха предприятия передать Швеции Остзейские провинции, утраченные по Ништадскому миру 1721 года. Поладили так: Елизавета приняла план и деньги, но документ подписать отказалась, резонно возражая, что крайне опасно излагать на бумаге столь важную тайну, и ограничилась устными заверениями. [58]
58
О
Во исполнение договора партия Шляп – политическое крыло «голштинцев» – действительно организовала объявление Швецией войны России «за устранение потомства Петра Великого» (царевны Елизаветы и герцога Голштинского) от русского престола и за «власть, которую иностранцы захватили над русской нацией». Кажется, именно «голштинцы» – Карл Адам Штакельберг и его штаб – сформулировали этот тезис о перевороте Елизаветы как о некоей национально-освободительной революции, положившей конец «немецкому засилью», тезис, который до сих пор гуляет не только по художественным произведениям, но и в научных монографиях.
На полученные от «голштинцев» деньги Елизавета взбунтовала Преображенский полк. Прошедшие у нее на глазах перевороты научили ее, что достаточно лишь горстки верных гвардейцев, чтобы захватить власть в Петербурге – ну соответственно и во всей стране. 24 ноября 1741 года ближе к полуночи Елизавета явилась в казармы Преображенского полка. Там она обратилась к своим приверженцам: «Други мои! Как вы служили отцу моему, то при нынешнем случае и мне послужите верностью вашею!»… Купленные на деньги «голштинцев» 300 солдат-преображенцев дружно прокричали «ура!» и ринулись на штурм императорской резиденции. Солдаты нервничали, спешили, цесаревна с трудом шла по снегу. Вот тогда-то гренадеры подхватили ее на свои широкие плечи и внесли в Зимний дворец.
Где новый Михаил Ромм? Или Михалков Никита? Это вам не Ленин в октябре, это русская национально-освободительная революция с саксонцем-гренадером Грюнштейном в первых рядах (скоро посадят и Грюнштейна, революция пожирает своих детей). К утру 25 ноября 1741 года советник Карл фон Бреверн известил мир манифестом, что в России новая власть – Елизавета вступила на престол «по законному праву, по близости крови к самодержавным родителям». Эстляндская группировка одолела курляндцев. «Когда я итожу то, что прожил и роюсь в днях, ярчайший где? Я вспоминаю одно и то же – 25-е, первый день…» Трудно отделаться от мысли, что революции в Петербурге делаются по лекалу.
Глава 7
Необходимое пояснение
Голштинцы утверждаются в России и завоевывают Швецию.
Несправедливо было бы не сказать, как голштинцы приобрели также шведский престол с помощью России. Российские источники традиционно интерпретируют войну 1741—1743 годов как попытку шведского реванша за поражение в Северной войне. Дескать, шведы хотели вернуть себе и Выборг, и Прибалтику, и вообще отодвинуть границу до Архангельска, а Петербург сравнять с землей. Агрессию совершили. Спорить не приходится, хотели отнять. Но уже профессору Соловьеву было известно, что напали по согласованию с Елизаветой Петровной и действовали в ее поддержку. Русскому послу в Стокгольме было предъявлено объявление войны 28 июля 1741 года. Что же дальше сделал «агрессор», чтобы стереть Петербург с лица земли? Ровным счетом, ни-че-го. Наоборот, русская армия вторглась в Финляндию и безжалостно стерла с лица земли шведскую тогда крепость Вильманстранд (фин. Лаппенранта), жителей которой фельдмаршал Ласси выслал пленниками в Россию, а отряды казаков и калмыков «сожгли несколько десятков финских деревень» [59] . Словом, все по традиции – «со всею жестокостью, свойственной старинным русским воеводам при вторжении в неприятельскую землю». [60]
59
Широкорад А. Б. Северные войны России / Под общ. ред. А. Е. Тараса. М.; Мн., 2001. Текст цитируется по сайту: http://militera.lib.ru.
60
Устрялов Н. Г. Русская история до 1855 года. Петрозаводск, 1997. С. 473.
Может быть, после этого «агрессор» наконец предпринял какие-то действия, которые дают право российским историкам его так называть? «В начале сентября в Финляндию прибыл граф Левенгаупт. Он собрал оставшиеся шведские войска и устроил им смотр. Всего в строю оказалось 23 700 человек. На этом активные боевые действия в Финляндии закончились» [61] . Это не шутка. Боевые действия со стороны шведов в кампанию 1741 года действительно закончились строевым смотром.
61
Широкорад А. Б. Северные войны России / Под общ. ред. А. Е. Тараса. М.; Мн., 2001. Текст цитируется по сайту: http://militera.lib.ru.
Когда читаешь описание Русско-шведской войны 1741—1743 годов, создается впечатление какой-то инсценировки. «Без боя сдали…», «сожгли и без боя отступили…» – наиболее характерные выписки из фронтовых сводок о действиях «агрессора». Если до вступления на трон Елизаветы шведы еще пытались обороняться от наступающих русских войск, то потом они вообще воевать перестали. В 1742 году без единого сражения русские заняли всю Финляндию и разоружили шведскую армию. 24 августа 1742 года 17 тысяч шведов в Гельсингфорсе без боя сдались на милость противника, едва ли не меньшего числом. И, впрочем, были действительно милостиво посажены на корабли и отправлены по домам. Такое же впечатление инсценировки, видимо, создалось и у сановников в Стокгольме, потому что шведских военачальников Левенгаупта и Будденброка вызвали в столицу Швеции «для объяснений», где арестовали и приговорили к смерной казни. Будденброк, родом лифляндец, как старый воин, просил, чтобы его расстреляли, но ему все-таки отрубили голову. Левенгаупт бежал из тюрьмы в ночь перед казнью, но его поймали и все равно казнили.
Уступчивость шведских военачальников в Финляндии объясняется закулисными маневрами «голштинцев» в столицах обоих воюющих государств. Неспроста сын Карла Адама фон Штакельберга служил адьютантом у графа Левенгаупта (кстати, и Будденброк тоже приходился родственником эзельскому экс-губернатору). Ожидались выборы наследника бездетному королю Фредерику Гессенскому. Датский король активизировал попытки обеспечить шведский трон для своего сына. В этом случае неизбежно было бы объединение Швеции и Дании, и шансы отобрать Шлезвиг у Дании катастрофически уменьшались. «Голштинцы» стремились обеспечить избрание нужного кандидата, используя тактику «поражения своего правительства».
В преддверии выборов в июне 1743 года в тогдашней столице Финляндии городе Або (фин. Турку) состоялись переговоры между делегациями воюющих сторон. Русскую делегацию возглавлял барон Потт фон Люберас, приглашенный Петром шведский специалист-фортификатор, эстляндский помещик. Шведскую делегацию составляли известный сторонник герцога Голштинского Цедеркрейц и все тот же Э. М. Нолькен, который план переворота с Елизаветой согласовывал. В срочном порядке делегации выработали некий Уверительный акт между Россией и Швецией. Вообще-то это должен был быть мирный договор, который фиксировал бы итоги войны. Но Уверительный акт создавался для другой цели: документ намекает шведской стороне, кого надо избрать наследником. Если изберете наследником шведского престола принца Адольфа Фредерика, регента герцогства Гольштейн, епископа Любекского, то Елизавета возвратит Швеции Финляндию. Этот документ Елизавета впоследствии подписала. Не такой, конечно, это документ, который Нолькен испрашивал у Елизаветы в 1740 году в обмен на денежные субсидии. В силу обстоятельств Елизавета возвращала шведам не Прибалтику, но Финляндию. Перехитрила.
Еще в ходе переговоров русские военачальники советовали ей Финляндию не отдавать, но создать на ее территории независимое государство либо вообще присоединить к империи. Глупые, они не знали, на каких условиях делалась национальная русская революция всего за несколько месяцев до того. «Однако тем временем при дворе Елизаветы сформировалась партия сторонников Адольфа. Видную роль среди них играли Брюммер (гофмаршал наследника Петра), лейб-медик Лесток, тайный советник Бреверн и др. О таких Румянцев писал в Петербург Бестужеву, что им „в том нужды нет, хотя бы мы и Новгород отдали, только бы его герцог королем избран был. В конце концов кучка иностранцев убедила императрицу уступить шведам"» [62] . Ну вот, как говорится, и приехали. Революцию делали, чтоб скинуть «власть, которую иностранцы захватили над русской нацией». А спустя всего несколько месяцев опять – «кучка иностранцев» в Петербурге верховодит. Эстляндцы – фон Брюммер, фон Бреверн. Ради герцога стараются…
62
Там же.
Не успели еще чернила высохнуть на Уверительном акте, как в Швеции созывается риксдаг – съезд народных представителей – именно с целью избрать наследника престола. Сторонники альтернативного кандидата – принца датского – устроили какую-то маловразумительную, но шумную демонстрацию в самом Стокгольме. Накануне заседания риксдага они привели в столицу толпу вооруженных крестьян – митинговать на майдане Норрмальмсторг за своего кандидата… Шведский исторический фольклор отметил опереточность этого мероприятия метким обозначением «Большой даларнской пляски». Официально это событие обычно называют «восстанием в Далекарлии». Войско восставших беспрепятственно прибыло в Стокгольм, где начались погромы и перестрелки. Не то чтобы национальная шведская революция, но что-то похожее. «Уверительный акт» едва успели вовремя привезти в Стокгольм, потому что «далекарлийские крестьяне в числе осьми тысяч ворвались 22 июня в столицу, с тем чтоб провозгласить наследником принца Датского; картечи заставили крестьян разбежаться [63] . Не очень, кажется, демократично обошлись в демократической Швеции с волеизъявлением народа.
63
Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 21. Текст приводится по сайту: http://www.krotov.info.