Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Осужденные души
Шрифт:

– Кажется, ты боишься плутократов? – презрительно бросил рыжий.

Это он-то боится плутократов? Карлито в свою очередь с насмешкой посмотрел на товарища. Сейчас увидишь! Он с тщеславной радостью вообразил, как после танца товарищи ему скажут: «Браво, Карлито!.. Не побоялся пригласить благородную сеньору!» Разумеется, у него не было никаких непорядочных намерений по отношению к этой сеньоре, ну, чтобы, например, прижать ее к себе или надоедать ей дурацкими любезностями. Он только хотел доказать и ей и товарищам, что он не дичится, как мальчишка-подмастерье или деревенский кюре, и не боится плутократов.

И Карлито самоуверенно поднялся с места. Твердо шагая, он подошел к столу иностранцев и встал перед сеньорой. Он поклонился галантно, как

в кино. Не пожелает ли сеньора протанцевать с ним этот фокстрот? Он был совершенно уверен в ее согласии. Но сеньора не шелохнулась. Ее кукольные голубые глаза смотрели на него холодно. Улыбка исчезла с ее лица. Неужели она откажет? Карлито покраснел от стыда и смущения. Он простоял несколько секунд в полной растерянности, а потом беспомощно поглядел на другую сеньору, с зелеными глазами. Каррамба!.. Он ошибся! Надо было приглашать эту сеньору, а не голубоглазую. Вблизи он разглядел, что она гораздо красивей той, к которой его направил Гилермо, что в ней вовсе нет надменности и что она весело улыбается ему. Но к ней нельзя было обратиться, раз он уже пригласил первую. И Карлито продолжал стоять в растерянности перед столом иностранцев.

– Спроси господ!.. – подсказала ему по-испански зеленоглазая сеньора.

Верно, пропади оно пропадом!.. Карлито забыл попросить разрешения у господ. Вот неуч!.. Да это же первое условие, которое выполняют и его товарищи, приглашая незнакомых девушек на рабочих вечеринках. Разве приглашают так, как попало!.. И Карлито смущенно выполнил салонный ритуал.

– Чего хочет этот идиот? – спросил Джек.

– Он просит позволения танцевать с Кларой, – весело перевела Фани.

– Он его непременно получит! – сказал американец. Он вскочил и сунул одну руку в карман, другой грубо толкнул рабочего.

– Джек! – крикнула Фани.

Но было поздно.

Карлито отлетел назад и чуть не упал. Усилие, которое он сделал, чтобы удержаться на ногах, протрезвило его и заставило понять, в какое жалкое положение он попал. Подумать только! Этот плутократ позволил себе его толкнуть! Как же так? Ведь Карлито не сделал ничего непристойного. Он только спросил, можно ли ему потанцевать с дамой. Так принято во всей Испании. Если знатный кабальеро не разрешает, он мог отказать ему по-человечески, а не толкаться. И весь долго копившийся гнев против плутократов внезапно вскипел в груди Карлито. Ему захотелось схватить этого аристократа за руки, прижать его к стенке и сказать ему: «Слушай! Ты подлец, потому что ни во что не ставишь рабочего!» Да, Карлито так и сделал бы, но плутократ его опередил.

С быстротой молнии Джек нанес ему свирепый удар кулаком в нос. Карлито отлетел назад во второй раз, инстинктивно раскинув руки. Ловкий, как тигр, Джек бросился на него и нанес ему еще один удар, страшнее первого, в глаз, который поверг парня на пол.

Кровь залила лицо Карлито. Фани тотчас догадалась, что Джек бил свинчаткой, он всегда носил ее в кармане. Совершенно озверев, американец расправился бы со своим противником до конца, если бы Фани и Мюрье не повисли у него на руке.

– Кровопийца! – простонал Карлито. Он попробовал встать, но снова рухнул на пол. Нос, глаза, затылок болели нестерпимо. Он ничего не видел. Кровь из носа, который был расплющен, текла ручьем и собиралась в кровавую лужу на досках пола. Зрелище было отвратительным и жестоким. Все совершилось в какие-нибудь несколько секунд. Увидев, что произошло, товарищи Карлито в ярости повскакали с мест. Джек опять приготовился к драке.

– Все ни с места! – громко приказал учитель из Аранды. И обратился к соседу: – Хуанито, скорей позови товарища Лоренте!

Хуанито бросился за Лоренте. Рабочие послушались учителя и остались на своих местах. Монах и двое из них склонились над изувеченным Карлито, остальные смотрели на Джека горящими ненавистью глазами.

– Свинчаткой бил!.. – возмущенно сказал кто-то.

– Сукин сын! Такой мог и стрелять.

Джек налил себе вина и залпом осушил стакан. Клара смотрела на

него с тупым восхищением. Фани и Мюрье вроде бы успокоились, но теперь перед всеми встал вопрос о последствиях. Если рабочий изувечен серьезно, этот случай им даром не пройдет. Они вполголоса обменялись мнениями о том, что делать дальше.

– Лучше всего удрать, – предложила Клара.

Это предложение, хотя и подлое, выглядело довольно разумным. Джек быстро расплатился с трактирщиком.

Они были готовы двинуться в путь, когда в столовую вошли сержант и трое солдат гражданской гвардии в черных лакированных сапогах и пелеринах. За ними шел товарищ Лоренте.

– Что случилось? – строго спросил Лоренте.

– Ничего, товарищ… – смущенно стал объяснять один из анархистов. – Мы пришли, сидели тут и… Карлито пригласил даму танцевать.

– Глупцы!.. Канальи!.. – взорвался Лоренте. – Вы на танцы ехали или на митинг? Кто заказал вино?

– Гилермо.

– Где Гилермо?

– Вон он!

– Арестуйте его! – сказал Лоренте, указав жандармам на рыжего. – Это провокатор!.. Наши товарищи давно за ним следят.

Затем он обратился к иностранцам:

– Ваши паспорта, сеньоры!

– Как?… По какому праву?… – возмутился Джек.

– В противном случае я вас арестую! – хладнокровно предупредил Лоренте.

После короткого объяснения все были вынуждены отдать ему свои паспорта под расписку.

– Вы свободны, – сказал коммунист.

Джек и Клара пошли в свои комнаты, Фани отправилась было за ними, но Мюрье знаком попросил ее задержаться.

– Посмотрим, не опасна ли рапа! – сказал он. – Похоже, Джек здорово его трахнул.

И только теперь они вспомнили про монаха. Монах стоял на коленях над избитым Карлито и ватой с марлей вытирал ему с лица кровь. Эта сцена напоминала Фани старинную гравюру с изображением монахов, врачующих больных чумой. Рядом на стуле стоял маленький кожаный несессер с хирургическими инструментами. Принесли суповую миску с кипятком; монах вылил в нее какую-то жидкость, а потом опустил туда инструменты. Когда он начал работать, в комнате наступила полная тишина.

– Он действует, как врач! – удивленно заметила Фани.

– Он, несомненно, врач, – подтвердил Мюрье, наблюдая, как быстро и ловко работает монах.

Мюрье почувствовал угрызения совести. Он не поспешил на помощь поверженному, как монах. Он хотел остаться рядом с Фани на случай, если бы разъяренные рабочие бросились на них. Да, опять Фани. Хотя, в сущности, он должен был бы уже думать о Кларе, женщине с долларами, которая спасет его от колоний, от безденежья, от унижений.

Раненый глухо стонал. Кость над одним глазом была раздроблена, и монах пинцетом извлекал кусочек за кусочком из кровавого месива сплющенных мускулов. Время от времени он прибегал к местной анестезии, искусно манипулируя шприцем. Потом пришла очередь разбитых носовых хрящей. Наконец раны были вычищены и перевязаны, только рот и один глаз несчастного остались свободными от бинтов. Монах поднес руку к этому глазу и спросил кротко, голосом, бросившим Фани в дрожь:

– Братец! Ты видишь мою руку?

– Нет!.. Нет… – простонал раненый.

– Каррамба!.. Неужели? – спросил Лоренте, нагибаясь к нему.

– Да, сеньор! – подтвердил монах. – Он ослеп на оба глаза… От ран и от сотрясения мозга.

Фани и Мюрье выскользнули из комнаты, а рабочие мрачно склонились над раненым товарищем. Провокатора арестовали, у бездельника-американца отобрали паспорт, но Карлито, буйный и жизнерадостный Карлито, на всю жизнь остался во тьме…

Через полчаса постоялый двор затих. Сержант и солдаты гражданской гвардии уехали на мотоциклах, забрав провокатора Гилермо. Анархисты, получившие взбучку от Лоренте, повезли на грузовике раненого товарища в ближайшую больницу. Монах лег на общих нарах в нижнем помещении вместе с подозрительными оборванцами. Клара и Джек после продолжительной ссоры разошлись по своим комнатам и заснули. Мюрье отдался мрачным размышлениям о своей беспринципности, но вскоре тоже заснул. И только Фани бодрствовала.

Поделиться с друзьями: