От Альбиона до Ямайки

– Нет у меня весов, – пробурчал хозяин заведения.

– Нет так нет, – ответил я и ударами кулака смял комок на столе в нечто похожее на кубик, который девчата тут же обмерили.

– Где-то фунт из двух галлонов получается, – в уме прикинула Софья. Плотность сырого каучука она помнила, как и многое другое, что в моей голове долго не держится.

– Мне тоже так кажется, – озадаченно произнес Зурита.

Отец взял кубик, придал ему шарообразную форму, посмотрел и объявил:

– Двенадцать шиллингов.

– У меня две бочки по тридцать шесть галлонов каждая, – добавил торговец.

– Беру, – приговорил папенька. – Доставишь на мою гасиенду и передашь управляющему мистеру Родригесу.

Зурита снова «понимающе» заржал:

– Мистеру так мистеру, – подтвердил он. – Хотя все Родригесы отродясь сеньорами были. Но деньги вперед.

«А ведь он побаивается папеньку», – сообразил я.

«Здесь побаивается», – откликнулась Софи.

Отец отсчитал двенадцать шиллингов и придвинул их продавцу жидкого каучука:

– Ты бы не выкаблучивался, – добавил он, глядя на то, как мы с Мэри размазываем пальчиками по столу каплю «молочка», извлеченную из бочонка.

– Доверие – непременное условие длительного плодотворного сотрудничества, – добавил я, улучив момент, когда Сонька принялась обнюхивать кляксу на столешнице. – А товар твой на качество проверит сеньорита Кэти Корн.

– А за этот бочонок можно расплатиться, – вернулась к реальности моя хозяйка.

Отец забрал со стола восемь шиллингов и добавил фунт. И он, и продавец следили за тем, как медленно темнеет тонкий слой жидкости, как, лохматясь, стирается девичьими пальчиками, превращаясь в чешуйки. Липкие и чуть заметно пружинящие.

Поездка на Амазонку потеряла смысл.

Едва Зурита ушел, оставив нам бочонок, Мэри набрала в грудь воздуха, который потом незаметно выдохнула.

– Нет уж, говори, раз собралась, – приободрил нашу подружку папа.

– Там, на севере, где живут бобры, тоже ведь есть человеческие поселения. Откуда они железо берут? Сюда, на Ямайку, его привозят через океан. А туда?

– В той деревушке, в устье Потомака, где мы останавливались по дороге, Хокинс приволок на борт пару железных скоб, – припомнил папенька. – Помянул, что купил недорого. Похоже, тамошнее железо. Или привезли из недалекого места. А здесь его сбыть несложно. Двумя кораблями пойдем? Или проверим «Энтони» в одиночном плавании?

Видно было, что отец колеблется, но в море его определенно тянет.

– Хокинс присмотрит за флейтом, – продолжил вслух рассуждать отец. – Оставлю с ним семерых, а остальных возьмем с собой, чтобы они тут вконец не спились от безделья. С другой стороны, из Ипсвича мне не удалось забрать всех, очень уж быстро мы собрались, а люди разъехались кто куда. Мэни вообще кабак купил и решил остаться на берегу. А нам пара десятков крепких мужчин на борту не помешает. Это тут, в Порт-Рояле тихо и благостно, а в других гаванях могут и напасть. Воды-то здесь беспокойные. Вторым лейтенантом пойду, – добавил он в ответ на огорченный Софочкин взгляд. – Боцман тоже твой. Мой все равно в ваших рукоятках не разбирается.

– Тогда я пошлю за юнгой на гасиенду, – спохватилась Софи. – Съест ведь меня без соли, если я ее забуду у дедушки и бабушки.

– Лучше сама заедь за ней, маму успокой, деда с бабушкой проведай. Какие будут распоряжения, лейтенант-мэм? – перевел он взгляд на Мэри.

– У нас всего шесть лишних подвесных коек, – уверенно сообщила подружка. – Пусть захватят с флейта. Еще нужно четыре бочки для воды и шлюпку шестивесельную. А то наша недостаточно вместительна.

– А войдет она на палубу? – забеспокоилась Софи.

– Наискосок под фока-гик положим.

* * *

Ветер неустойчивый, волна высокая, погода рваная, в облаках, местами похожих на тучи, то и дело образуются прорехи, через которые на море обрушиваются потоки яркого солнечного света. Нас натурально валяет, а пенные гребни частенько переваливают через невысокий борт, окатывая палубу. Если в затянутом брезентом переднем артиллерийском кокпите от этого ничего неприятного не происходит, то в заднем вода стоит по колено, шпигаты системы самоотлива не успевают выпустить за борт то, что докатилось до места, где устроен рулевой. Сюда сама просится будка со стеклами.

– Течи нет, – доносится из переговорной трубы голос Питера Смита. – Сочится через палубу и из-под двери заднего трапа. Посмотрите, там через шпигаты вода к вам не заливается?

– Заливается иногда до щиколоток, – отвечает Софи. – Но быстро уходит. А вот та, что через палубу захлестывает, до пояса иногда достает. Хотя тоже потом сливается.

– На шпигаты кокпита нужно клапана ставить, чтобы только на выпуск работали, – доносится тоже из трубы голос Арчи. – В дейдвуде течи нет.

– Справа по курсу угловой пятнадцать крупный корабль, – поступает по тем же трубам из носового копита доклад юнги.

– На румб правее носа галеон, – подтверждает сообщение голос взрослого матроса.

Нам с кормы сквозь мачты его не видно. Сонька, сместившись вправо, направляет на встречного подзорную трубу. То же самое проделывает отец, сместившись влево.

– Испанец, – говорит он, оторвавшись от окуляра, – к Гаване ломится правым галсом.

– Принимаю вправо, – с согласными интонациями в голосе отвечает Сонька. Она уже поняла, что нас, малолеток, продолжают плотно пасти. – Разминемся на расстоянии около мили. Два румба вправо, – говорит она рулевому – наша картушка размечена не только в градусах, а у штурвала – взрослый. Сама же принимается вращать рукоятки лебедок гик-талей, четче подстраивая паруса под ветер. – Машинное! Растапливайте. У фок-мачты! Кливер-шкот трави помалу. Стоп.

Волшебная легкость, с которой управляется куттер в варианте шхуны, просто обворожительна. Все сидят в сухости – мокнут только рулевой и вахтенный начальник. Даже сигнальщики укрыты брезентом, из-под которого торчат одни головы.

Некоторое время следуют доклады о смещении галеона влево, о сокращении дистанции до него, но потом ситуация резко меняется: оказавшись у нас над ветром, пузатый корабль четко разворачивается и быстро идет на сближение.

– Арчи, заводи шарманку! Паруса долой! Джек, Питер, Мэри, к орудию. Кэти – в машинное. Остальным приготовиться к досмотру приза.

– А мне что делать? – доносится из трубы растерянный голос Консуэллы.

– Рагу, – ответствует Софочка, глядя на то, как, быстро исчезают наши паруса. И тут в воду плюхается ядро. Виден клуб дыма на носу галеона, и слышен звук выстрела. – Шесть румбов влево, – командует Софи, – поднять красный сигнал, – она выходит из-под прицела еще не выстрелившей второй погонной кулеврины испанца и показывает, что готова к открытию огня – этот флаг моряки многих стран уже понимают однозначно.

Галеон сейчас идет в фордевинд, а мы в левентик. Но делаем, как и он, семь узлов.