От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

На пятнадцатые сутки плавания солнце наконец поднялось высоко над головами. Залатанные паруса наполнил свежий северо-восточный бриз. Капитаны, судя по солнцу, поняли, что достигли широты, на которой, как им говорили бывалые люди, расположено новое поселение альбанов. И они взяли курс на запад.

На рассвете следующего дня они увидели огромный массив суши, лежащий далеко к югу, а далеко на западе, за сверкающей поверхностью открытого моря, — тоже землю, протянувшуюся до самого горизонта.

Корабли сблизились, и капитаны устроили нечто вроде совещания. Вполне возможно, что возвышенные земли могут оказаться мысом пролива Стрейт оф Свифт Уотерс (Пролив тихих вод), который, как они знали, вел во Внутреннее море. Им не оставалось ничего другого, как отправиться на разведку. К тому же и людям, и скоту было необходимо как можно скорее сойти на берег, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

После этого корабли двинулись на юг, и вечером того же дня путешественники высадились на берег. Отдохнув и отоспавшись несколько дней, переселенцы продолжили плавание на юго-запад, до тех пор, пока не убедились, что это вовсе не пролив, а поистине грандиозный залив. Не зная, как им поступить дальше, они обогнули мыс, лежавший перед ними, и направились на север вдоль западного побережья.

На следующий день они оказались в устье бухты, которая, казалось, предлагала эмигрантам все, чего только можно пожелать на новой родине. Здесь шумел густой лес, полный кленов, берез и прочих экзотических деревьев. Мореплаватели направились в устье бухты и высадились на берег на густом сочном лугу, росшем, надо полагать, на богатых аллювиальных почвах, каких большинство альбанов никогда прежде не видело. А к югу от этих мест зеленели широкие равнины, густо поросшие благоухающими травами.

Здесь было вволю всевозможной пищи и для людей, и для скота. На каждом шагу в изобилии встречались разнообразные ягоды и даже дикий виноград [121] . Воды этой неглубокой бухты изобиловали рыбой, лобстерами, съедобными моллюскоми и гребешками. Лососи так и кишели в этой реке, которая впадала в устье бухты, вытекая из расположенного неподалеку озерка, где во множестве водилась форель. В конце концов, что еще, способное затмить это великолепие, может предложить Альба на Западе?

Дни текли за днями, и путешественники наслаждались дивными красотами природы, вдыхая бодрящие запахи лесов и благоуханные ароматы склонов, усеянных плодами и ягодами. И даже когда стаи перелетных гусей, парившие высоко в небе, напоминали им, что лето на исходе, путешественники медлили, со дня на день откладывая отплытие. В конце концов все закончилось тем, что они решили остаться здесь на зимовку. Поиски Альбы было решено отложить до следующего лета.

Пока дети пасли скот на поросшем сочными травами плато и коровы с овцами мирно нагуливали жир для предстоящей зимы, мужчины и женщины работали не покладая рук, возводя убогие домишки в устье бухты. И хотя большинство из этих домиков были возведены по привычному образцу, в качестве вертикальных опор в них вместо камней использовались столбы, подпиравшие дерновые стены и служившие подпорками для каркаса крыши, поверх которого укладывались те же блоки дерна.

Зимой, которая, кстати сказать, оказалась настолько мягкой, что коровы выжили и даже могли пастись на пригретых солнцем лужайках под открытым небом, мужчины обследовали окрестности найденной бухты. На северо-западном побережье залива они обнаружили немало глубоких бухт-фьордов, но ни одна из них не шла ни в какое сравнение с теми удобствами и изобилием земных даров, которыми обладала их собственная бухта.

Одна из групп разведчиков, проделав долгий путь на запад, вышла к берегам некоего водоема, который они поначалу приняли за огромный пролив, но затем, обойдя его побережье, поняли, что перед ними еще один изолированный залив.

Немалую важность имело и то, что им никак не удавалось обнаружить никаких следов присутствия человека — альбанов или туземцев, в прошлом или совсем недавно. Усталой полусотне эмигрантов с Кроны стало казаться, что они и впрямь обнаружили уголок рая на земле, где еще не ступала нога человека.

Когда же наступила весна, эмигранты посеяли бывшие у них семена на жирных землях в устье бухты. Они решили не искать другого парадиза и поселиться в этой бухте. Отныне их новый Иерусалим был здесь.

В начале лета один из кораблей с минимально необходимой командой отправился в плавание для установления контактов с другими альбанами, если таковые существуют. Корабль возвратился на удивление рано, еще до наступления осени. Команда обнаружила устье пролива Стрейт оф Свифт Уотерс, пересекла его и достигла Окака. Там они сторговались с местными жителями, выгодно обменяв меха на коров и быков.

Прежде чем оставаться на вторую зимовку на новом месте, эмигрантам осталось закончить одно-единственное дело. Каждая свободная пара рук занялась сбором, сортировкой и переносом плоских камней на вершину гряды, защищавшей поселение от ветров с севера. Там группа строителей под присмотром старейшин возвела три дозорные башни. Башни эти, хорошо видные с любого судна, приближающегося к бухте с северо-востока, несли вполне определенную весть:

— МЫ ЗДЕСЬ!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ АЛЬБА НА ЗАПАДЕ

После того как два судна эмигрантов с Кроны погибли возле Гамильтон Инлет, остатки небольшой флотилии продолжили свой путь. Спустя десять суток после выхода из бухты Окак три корабля добытчиков «валюты» и английское купеческое судно достигли устья залива Таскер Бэй. Здесь их маленькая компания поредела. Один из кораблей добытчиков «валюты» решил зайти в залив, чтобы навестить людей своего клана, обосновавшихся на берегах Ту Гуд Понд. Остальные суда миновали широкое устье, повернули на юг, взяв курс вдоль океанского побережья полуострова Порт-о-Порт, и вошли в просторную акваторию залива Сент-Джордж. Затем они бросили якорь, укрывшись за островом Флат Айленд в глубине залива.

Остров Флат представлял собой изогнутую песчаную косу протяженностью около семи миль, на которой раскинулись естественные луговины — поистине идеальные пастбища, на которых паслось множество овец, коров и пони. Якорная стоянка, как с удовлетворением отметил капитан купеческого судна, была, пожалуй, лучшим укрытием на всем юго-западном побережье Великого острова.

Переселенцам на бортах промысловых кораблей было приятно услышать, что полоса пахотных земель в этих краях протянулась на добрых тридцать пять миль вокруг устья залива, а урожайность этих земель далеко превосходила все, что им доводилось слышать до сих пор.

Прекрасные земли были всего лишь одним из щедрых даров этих мест. Лето в здешних краях было долгим, жарким и солнечным, и в то же время дождей выпадало довольно, чтобы напоить всевозможную растительность. Зимы же не шли ни в какое сравнение с суровыми и долгими зимами на Кроне; к тому же здесь имелись практически неисчерпаемые запасы древесины и даже месторождения угля, выходившего прямо к поверхности.

Что касается древесины, то она всегда считалась особо ценным товаром на островах северной Атлантики. А здесь, неподалеку от залива Сент-Джорж, хвойные и лиственные леса мягких и твердых пород дерева росли в таком невероятном обилии, о котором переселенцы не могли прежде и мечтать.