От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

В центре наступавшей танковой группы Гудериана неудача постигла дивизию СС «Рейх», которая понесла тяжелые потери при попытке захватить мосты у Могилева. Тем не менее Гудериан, перегруппировав войска начал подготовку к переправе через Днепр своих танковых корпусов на слабо защищенных участках фронта у Копыси и Шклова.

К этому времени помимо командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге беспокойство передалось и другим старшим офицерам. Гальдер отмечает, что «все (в ОКХ) наперебой рассказывают страшные истории о силе русских войск (позади танковой группы в районе Пинских болот). В первую очередь радиоразведка, которая считает, что здесь будто бы находятся три танковых и два стрелковых корпуса». Поступили также тревожные сообщения о сосредоточении советских войск в районе Брянска и Орла и о сильном прикрытии истребителями железнодорожных перевозок в этом районе.

9 июля Клюге на рассвете прилетел в штаб Гудериана «приказал приостановить операции по форсированию Днепра, пока не подтянутся пехотные части». Гудериан утверждал, что «подготовка зашла уже слишком далеко, чтобы ее отменить» и что… «эта операция решит исход русской кампании до конца года, если это вообще возможно». После бурной перепалки Клюге дал согласие на продолжение наступления, но высказал следующее примечательное суждение о тактике Гудериана: «Ваши операции всегда висят на волоске!»

На фронте группы армий «Север» немецкое командование также начало проявлять неуверенность, столкнувшись с упорным сопротивлением противника. Русские спешно перебрасывали с финской границы солдат, танки и авиацию, чтобы усилить измотанные в боях армии генералов М. М. Попова и Ф. И. Кузнецова. [47] Эти регулярные части, сплотив вокруг себя отряды, составленные из новобранцев, ополченцев и милиции, предприняли серию яростных контратак, в результате чего «на ряде участков фронта немецкие войска оказались в критическом положении».

47

Генерал-лейтенант М. М. Попов в июне — сентябре 1941 года командовал Северным, а затем Ленинградским фронтами. Генерал-полковник Ф. И. Кузнецов в 1940–1941 годах был командующим Прибалтийским Особым военным округом. В начале войны командовал Северо-Западным фронтом, затем 21-й армией (июль — октябрь 1941 г.). — Прим. перев.

Как и во многих других случаях, отчаянные и дорогостоящие контратаки русских заставляли немцев нервничать, и генерал-фельдмаршал фон Лееб, переоценив противостоявшие ему силы противника, допустил первый тактический промах.

Когда 4-я танковая группа 2 июля возобновила наступление, направление ударов двух танковых корпусов разошлось: 41-й корпус Рейнгардта был нацелен на город Остров, а 56-й корпус Манштейна двинулся на Опочку и Ловать.

Через несколько дней 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии Манштейна были остановлены русскими в болотистой местности. Дивизия СС «Мертвая голова», Добившись первоначального успеха, натолкнулась на укрепленную линию обороны, где «ее потери и отсутствие боевого опыта привели к просчетам и… к затяжным непредусмотренным боям». Ни одна из трех дивизий 56-го танкового корпуса не могла оказать помощь друг другу, и через неделю безуспешных боев две дивизии были оттянуты назад и направлены на поддержку корпуса генерала Рейнгардта. Дивизия «Мертвая голова» после этого краткого, но кровопролитного участия в настоящих боях была возвращена в «резерв», где могла вымещать свою злобу на гражданском населении. Танковый корпус Рейнгардта тем временем занял Остров, но у него не было сил, чтобы наступать дальше на Псков и вдоль восточного берега Чудского озера.

Участившиеся ошибки немецких командиров на северном и центральном секторах фронта, можно, конечно, отнести на счет различных факторов: нерешительность в ОКВ, разногласия между генералами и т. д. Но факт остается фактом, что даже на этой начальной стадии войны немцы замахнулись на слишком многое. Их бронетанковые соединения не были достаточно сильны и многочисленны, чтобы поддержать наступление на всех трех решающих направлениях.

Немногие из немецких командующих понимали это в то время, и каждый объяснял свои неудачи другими локальными причинами. Но на настенных картах в ставке фюрера занятая немцами территория выглядела огромной — особенно в свете того, что для ее захвата потребовалось лишь несколько недель.

«Ни одна сволочь никогда не выгонит меня отсюда», — самоуверенно заявил Гитлер генералу Кёстрингу, принимая его в Растенбурге.

«Надеюсь, что нет», — сдержанно ответил Кёстринг, последний военный атташе Германии в Москве, лучше других немцев знавший Красную Армию.

Первый кризис

В это время в руководстве военными операциями на Востоке произошел первый крупный сбой.

Подспудный конфликт между «дилетантом» Гитлером и «профессиональными военными» — генералами, игравший важную роль в политической эволюции «третьего рейха», с этого момента начинает приобретать важное значение в плане воздействия на ход операций.

Конечно, Гитлер не был профессионалом. Но всю свою жизнь он изучал военное дело. В первые месяцы второй мировой войны его «напор», склонность к риску, его «интуиция» принесли весьма ощутимые успехи.

Но спустя восемь недель после начала Восточной кампании генералы и Гитлер поменялись ролями. Генеральный штаб ОКХ почти единодушно выступал за то, чтобы усилить армии фон Бока и предпринять наступление на узком участке фронта непосредственно на Москву. Гитлер отстаивал ортодоксальное решение по рецептам Клаузевица — методическое уничтожение сил противника на полях сражений, независимо от географических целей и важных в политическом отношении центров. Еще 13 июля он заявил Браухичу: «Не столь важно быстро продвигаться на Восток, как уничтожать живую силу противника», и эта концепция, которой он придерживался на протяжении двух последующих месяцев, полностью совпадала с целями, которые были определены планом «Барбаросса», то есть уничтожение русских войск, находящихся в Западной России, и предотвращение их отступления в глубь советской территории.

Внешне задача выглядела простой, но исключительно сложной по существу и ускользавшей от решения. После первых радужных успехов натиск вермахта начал слабеть и темпы наступления замедлились.

В середине июля линия фронта шла с севера на юг от Нарвы, на границе Эстонии, до устья Днестра, на Черном море. Но в центре фронт с двумя гигантскими зловещими выступами напоминал по своей конфигурации отраженную в зеркале букву «S». Танковые корпуса группы армий «Центр», продвигавшиеся к Москве с севера и юга от Минского шоссе, уже достигли Смоленска. Но южнее русская 5-я армия продолжала удерживать передовые рубежи в районе Припятских болот. Это создавало дополнительный фронт протяженностью 240 километров, который проходил вдоль обнаженных флангов группы армий «Центр» и левого крыла южной группировки Рундштедта, приближавшейся к Киеву.

Русский «балкон», угрожающе нависший над немецкими коммуникациями, сковывал свободу действий сразу двух групп немецких армий. К тому же русские, не теряя времени, полностью использовали свой необычный дар импровизации, которая неоднократно выручала и будет выручать их в этой войне с Германией. Под руководством командующего 5-й армией генерала М. И. Потапова они энергично восстанавливали боеспособность измотанных боями полков и бригад, закладывали базу для партизанского движения и активно использовали единственный оставшийся у них маневренный род войск — кавалерию.

5-я армия и собравшиеся вокруг нее части были наиболее крупным соединением, но было немало и других советских частей, продолжавших вести боевые операции в тылу у немцев, даже если (в отличие от 5-й армии) они были полностью отрезаны от главного фронта. Гарнизоны в Орше и Могилеве, укрывающиеся в лесах многочисленные группы пехотинцев (некоторые из них в районе Минска и Вильнюса), балтийское побережье вплоть до Таллина и западнее — продолжающееся сопротивление всех этих «очагов» придавало вес аргументам тех генералов, которые считали, что вермахт опасно распылил свои силы.

В целях сосредоточения разбросанных соединений и установления четкого приоритета оперативных задач 19 июля ОКВ издало директиву № 33.

В ней отмечалось, что «группе армий “Центр” потребуется значительное время для ликвидации сильных боевых групп противника, продолжающих оставаться между нашими подвижными соединениями», и выражалось недовольство, что северный фланг группы армий «Юг» скован действиями 5-й армии и продолжающейся обороной Киева. Поэтому «цель дальнейших операций должна заключаться в том, чтобы не допустить отхода крупных частей противника в глубину русской территории и уничтожить их».