От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Для этого провести следующие мероприятия:

концентрическим наступлением группы армий «Юг» уничтожить 12-ю и 6-ю армии противника;

посредством наступления в тесном взаимодействии войск южного фланга группы армий «Центр» и северного фланга группы армий «Юг» разгромить советскую 5-ю армию;

группа армий «Центр» будет вести дальнейшее наступление на Москву силами пехотных соединений. Ее подвижные соединения, которые не будут участвовать в наступлении на юго-восток (то есть против 5-й армии), должны помочь группе армий «Север», наступающей на Ленинград, прикрыв ее правый фланг и перерезав коммуникации между Ленинградом и Москвой;

группа армий «Север» продолжит наступление на Ленинград, как только 18-я армия войдет в соприкосновение с 4-й танковой группой, а ее восточный фланг будет надежно прикрыт 16-й армией. При этом группа армий должна овладеть военно-морскими базами в Эстонии и предотвратить отход советских частей из Эстонии на Ленинград.

Довольно ясно. Директива фактически была приказом группе армий «Центр» остановиться (с учетом огромных расстояний «наступление» одной пехотой ничего не значило), пока не будет обеспечена безопасность ее флангов.

Дело в том, что главное командование сухопутных войск (ОКХ) и верховное главнокомандование вооруженных сил (ОКВ) были поражены неистощимой мощью русских армий. Для генералов в штаб-квартирах ОКХ и ОКВ неестественные изгибы линии фронта, донесения о боях в глубоком тылу вклинившихся немецких армий, нарастающее партизанское движение выглядели не только чем-то необычным, но и опасным. Группа армий «Центр» была значительно сильнее остальных групп, и ей полагалось расколоть советский фронт на две части. Однако, несмотря на ее стремительное продвижение и успешное завершение операций по окружению, противник сохранил координированное управление войсками и оказывал столь же упорное сопротивление, как и в начале кампании.

Немцы были поражены тем, что столкнулись с противником, продолжающим борьбу даже после окружения, о чем единодушно свидетельствуют все немецкие донесения и отчеты о боях в этот период.

«Русские не ограничиваются противодействием фронтальным атакам наших танковых дивизий. В дополнение к этому они ищут любую удобную возможность, чтобы ударить по флангам наших танковых прорывов, которые в силу необходимости оказываются растянутыми и относительно слабыми. В этих целях они используют свои многочисленные танки. Особенно настойчиво они пытаются отсечь наши танки от наступающей за ними пехоты. При этом русские, в свою очередь, нередко оказываются в окружении. Положение подчас становится таким запутанным, что мы, со своей стороны, не понимаем: то ли мы окружаем противника, то ли он окружил нас».

Постоянным источником беспокойства главного командования сухопутными войсками служил также значительный отрыв танковых групп Гота и Гудериана от поддерживающих их пехотных дивизий. Моторизированных пехотных частей немцам не хватало, а имеющаяся мотопехота действовала вместе с танками в авангарде бронированных клиньев. Основная масса пехотных дивизий двигалась пешком, их тыловое хозяйство полагалось на гужевой транспорт, и темпы были невысокими. 17 июля авангарды 4-й армии фон Клюге все еще находились в Витебске, а 9-я армия генерал-полковника Штрауса еще не переправилась через Западную Двину. Но танки Гота уже вышли к северо-востоку от Смоленска, а передовые танковые дивизии Гудериана достигли Десны.

Помимо Гота и Гудериана было немало других генералов, ратовавших за бросок танковых дивизий на Москву. Командующий группой армий «Центр» фон Бок также разделял это намерение. Но с учетом того, что мы сейчас знаем о силе советских армий даже на тот момент и планировавшемся ими контрударе, нет никаких оснований считать, что такой бросок увенчался бы успехом. Это была бы гигантская авантюра, о которой с определенностью можно сказать лишь одно — она приблизила бы конец войны.

Сам Гитлер, как это нередко было, занимал двойственную позицию. Нет сомнений в том, что он приветствовал поддержку тех генералов, которые разделяли его желание воздержаться от наступления на советскую столицу на узком фронте. Но он не собирался соглашаться с их рекомендациями ограничить масштабы операций. Командующий группой армий «Юг» фон Рундштедт в то время предлагал приостановить операции на центральном и южном секторах фронта и сосредоточить силы против Ленинграда, чтобы очистить от советских войск Балтийское море и соединиться с финскими войсками до зимы. Но Гитлер верил, что, создав сильные, мобильные группировки на севере, где Ленинград должен быть «изолирован» и «оставлен позади», и на юге, танковые армии стремительным броском сомкнут клещи позади советской столицы, окружив стальным кольцом и Москву, и все упорно сражавшиеся на подступах к ней армии маршала Тимошенко. Это будут «супер-Канны», величайшая битва на уничтожение в истории человечества. Таким образом, в последнюю неделю июля и в ОКХ, и в ОКБ общее мнение свелось к тому, что наступление группы армий «Центр» должно быть приостановлено. Однако через несколько дней после появления директивы № 33 события на фронте сделали устаревшими содержавшиеся в ней выводы.

* * *

Первоначальное намерение русских заключалось в создании линии обороны от Витебска на юг до Днепра, а затем вниз по левому берегу реки. Для удержания этого рубежа были выделены новые армии из Резервного фронта под командованием маршала С. М. Буденного. Но фактический распад Западного фронта в последние дни июня заставил Ставку Главного Командования [48] вводить новые соединения в бой по частям. 2 июля все эти армии были переданы в состав Западного фронта, в командование которым вступил нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко.

48

Переименована в Ставку Верховного Главнокомандования после назначения 8 августа 1941 года И. В. Сталина Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР. — Прим. перев.

Тимошенко отчаянно пытался наладить управление войсками и их взаимодействие на своем неустойчивом вогнутом фронте. В его тылу на рубежах Осташков — Ельня — Брянск срочно создавался новый фронт резервных армий. [49] Однако непрерывный трехнедельный натиск наступающего противника был слишком сильным и не позволял создать устойчивый фронт и своевременно сосредоточить войска. В результате русские продолжали нести серьезные потери в живой силе и технике. 6 июля 5-й и 7-й механизированные корпуса были по частям брошены в контрнаступление на лепельском направлении против дивизий Гота, но после упорных трехдневных боев потерпели поражение и отступили. Вечером 15 июля немцы ворвались в Смоленск, оттеснив дивизии 16-й армии генерала Лукина, имевшей приказ ГКО об обороне этого города. В районе Могилева большая часть соединений 13-й армии оказалась в окружении. Тем не менее русские продолжали сражаться с неукротимым героизмом, который вызывал восхищение даже у Гальдера, и их «дикое упорство», на которое он будет часто сетовать в своем дневнике, постепенно подтачивало вооруженную мощь вермахта.

49

В его состав входило шесть армий: 29, 30, 24 и 28-я, а также 31-я и 32-я. 20 июля 14 дивизий из первых четырех армий были выделены Для нанесения контрударов в районе Смоленска. По приказу Ставки от 18 июля 1941 года для организации обороны на дальних подступах к Москве западнее Волоколамска, Можайска и Калуги был образован также фронт Можайской линии обороны в составе 32, 33 и 34-й армий. 30 июля эти фронты были объединены в Резервный фронт под командованием генерала Г. К. Жукова. — Прим. перев.

Накал боевых событий, тяжело сказывавшийся на немецких войсках и материальной части, резко отличался от «маневров с боевыми патронами» летом 1940 года на Западном фронте. Но если эта ожесточенность боев была для немцев чем-то новым и тревожным, то для русских положение складывалось критически.

К исходу 15 июля танковые дивизии Гота, стремительно наступавшие из района Витебска в обход Смоленска с севера, вышли в район Духовщины — Ярцево и повернули на юг навстречу дивизиям 2-й танковой группы Гудериана, в то время как южнее Смоленска немецкие танковые корпуса захватили Быков и продвинулись до слияния рек Сож и Остер в районе Рославля. 18 июля мотоциклисты 10-й танковой дивизии вышли к Ельне, и после двенадцатичасового боя на следующий день дивизия овладела городом. Все советские армии между танковыми группировками Гота и Гудериана оказались втянутыми в огненный водоворот битвы, разгоревшейся вокруг Смоленска.

С окружением советских армий в районе Смоленска и захватом Ельни Гудериану казалось, что он создал благоприятные предпосылки для стремительного броска на Москву, на которые надеялись Бок, Гальдер и сам главнокомандующий сухопутными войсками Браухич.

Возможно, Гитлер делился своими мечтами о «супер-Каннах» лишь с узким кругом приближенных лиц, но он не делал секрета из своей неприязни к идее фронтального наступления на советскую столицу и подчеркивал это уже после принятия директивы № 33. «…В настоящий момент, — писал Гальдер 23 июля, — Москва фюрера совершенно не интересует, а все его внимание приковано к Ленинграду…» [50] Самое большое, что мог добиться Браухич, — это разрешение отложить выполнение директивы № 33, потому что «…механизированные соединения группы армий “Центр”, которым фюрер поставил задачи, нуждаются в 10—14-дневной передышке, чтобы восстановить свою боеспособность».

50

Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 1, с. 177. — Прим. перев.

С 1945 года взгляды поборников тезиса, что вермахту следовало еще в июле предпринять стремительное наступление на узком фронте на Москву, пользовались беспрепятственным хождением. Всегда легче превозносить достоинства гипотетической альтернативы, чем оправдывать неутешительную реальность. К тому же все противники этого удара в центре фронта мертвы. У Кейтеля, Йодля, Клюге и у самого Гитлера не было времени для опубликования оправдательных мемуаров. Беспристрастное изучение фактов показывает, каким опасным было в тот момент положение немецких войск. Немцам удалось перебросить за Днепр не более десяти дивизий, и эти дивизии продвинулись в восточном направлении еще километров на 180. Главные переправы в Орше и Могилеве все еще находились в руках русских и удерживались русскими гарнизонами, не уступавшими по численности немецкому головному эшелону, а к северу и югу немецкого клина четыре советские армии имели достаточно сил, чтобы охватить и подрубить его основание. К тому же немецкое снаряжение, и особенно танки и автомашины, нуждалось в ремонте. Немцы испытывали трудности в доставке боеприпасов для дивизионной артиллерии и тем более в переброске на переднюю линию фронта орудий более крупного калибра для штурма укрепленных позиций русских войск, а пикирующие бомбардировщики для этих целей оказались неудовлетворительной заменой.