От диалога цивилизаций к сотрудничеству и интеграции. Наброски проблемного анализа

В дальнейшем обнаружилось, что главным недостатком догоняющей модернизации является ее принудительный и унижающий национальное достоинство характер, когда людей заставляют жить по чуждым для них правилам и нормам. Уже в 70-е гг. эта модель модернизации была признана на Западе непригодной к использованию и устаревшей, вызывающей отторжение у слаборазвитых стран, неспособной служить программой их перехода к современному обществу. Ведь под современностью в ней понимается Запад, причем в индустриальной фазе своего развития, тогда как, начиная с 70-х гг., на смену этой фазе постепенно приходит другая, которую называют постиндустриальной, информационной и даже постсовременной. По мнению одних, эпоха модерна сменяется эпохой постмодерна, по мнению других, модерн вступает в новую и заключительную фазу своего существования. Как бы то ни было, совершается переход к тому, что имеет много названий, но однозначно пока еще никак не определено.

Глобализация

В 90-х гг. проект догоняющей модернизации, оставлявший все-таки для отсталых стран надежду подняться до уровня передовых при сохранении своей национальной независимости, уступает место новому проекту, называемому глобальным, осуществление которого предполагает отказ от национального суверенитета. В глобализации видят, прежде всего, объективный процесс, в ходе которого мир стягивается в единое экономическое пространство, существующее по общим для всех законам и в едином для всех режиме времени. В итоге он утрачивает свою былую многоликость и разнородность. Происходит своеобразная гомогенизация мира, причем не только в производственно-экономической, но и в бытовой сфере, на уровне повседневной жизни. В разных странах люди все больше пользуются одними и теми же видами транспорта и коммунальных услуг, носят одинаковую одежду, потребляют одну и туже пищу, смотрят одни и те же телепередачи, слушают одни и те же новости. Создаваемые современной цивилизацией технологии, товары, услуги, информация и проч. входят в жизнь разных народов, делают их в чем-то похожими друг на друга.

Глобализацию как объективный процесс следует отличать от идеологии глобализма, выражающей интересы транснациональных финансовых корпораций и элит и обосновывающей необходимость вывода капитала из-под власти национальных государств, полной деполитизации хозяйственной жизни. Речь идет не просто об упрочении международных связей в торговле, что имело место и раньше, а о создании именно новой – транснациональной – экономической системы, выходящей за пределы национальных территорий и государств и управляемой из центров, не подконтрольных правительствам и представительным органам власти этих государств. Немецкий социолог У. Бек усматривает в идеологии глобализма экономическое продолжение философии постмодернизма, утратившей веру в универсальную мощь научного разума, в способность общества к сознательному и коллективному политическому действию. Такая идеология есть отказ от какой-либо политики в экономической сфере, ее полное подчинение власти рынка. «Глобализмом я называю понимание того, что мировой рынок вытесняет или подменяет политическую деятельность, для меня это идеология господства мирового рынка, идеология неолиберализма» [9] . Бек не отрицает того, что мы живем в мировом обществе, которое превратило представление о замкнутых пространствах в фикцию. В современном мире «ни одна страна или группа стран не может отгородиться друг от друга» [10] . В этом обществе приходится заново переосмысливать все «самоочевидности западной модели», ставить вопрос о том, как могут воспринимать себя в нем люди и культуры. Оно ставит под сомнение главную посылку эпохи модерна, согласно которой общество может существовать лишь в границах национального государства. В контексте происходящих перемен нельзя считать современной ту политику, которая во имя ложно понятого патриотизма или национализма отгораживается от мира, пытается изолироваться от него, мыслит себя вне логики общемирового развития.

9

Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию М., 2001. С. 23.

10

Там же. С. 25.

Но означает ли глобализация конец всякой политики? С таким ее пониманием трудно согласиться. Уже сегодня некоторые западные политики и ученые высказывают сомнение в способности рыночной экономики без соответствующих мер государственного регулирования подчинить себе весь мир, заставить его жить по своим законам. Глобализация посредством рыночной конкуренции и дерегулирования рынков лишь усилит, по их мнению, неравенство между богатыми и бедными странами, «золотым миллиардом» и остальным населением планеты, спровоцировав со стороны последних ответные конфронтационные действия. Финансовые кризисы, разрушение природной среды, массовая миграция населения из зон хронической нищеты и голода, рост числа безработных (в силу низкой грамотности и квалификации) в странах третьего мира, усиление сепаратистских и националистических движений – все это свидетельствует о порочности рыночной глобализации, если ей нет никакого противовеса.

Многое здесь, конечно, зависит от желания и умения самих политиков совместными усилиями реформировать систему межгосударственных отношений таким образом, чтобы она могла в ситуации происходящей глобализации учитывать интересы как можно большего числа стран. Но главным остается все-таки то, как понимать саму глобализацию. Если сводить ее только к рынку – в духе неолиберализма – то все усилия политиков не приведут к желаемому результату, дадут в итоге отрицательный эффект.

Нужна, следовательно, такая политическая стратегия, которая способна примирить с глобализацией общественное мнение большинства стран, позволит им найти в ней свое достойное место.

В качестве такой стратегии и была выдвинута идея диалога между цивилизациями. По словам авторов книги «Преодолевая барьеры», «диалог – это надежный инструмент для построения новой парадигмы глобальных отношений. Диалог – это самый первый шаг, которое дает нам чувство сопричастности, ибо, общаясь с другими и слушая их, мы делаем первый шаг на пути к нашей общности» [11] . Согласно изложенной в этой книге концепции диалог между цивилизациями – необходимая ступень на пути к общечеловеческой интеграции, объединения людей планеты вокруг общих (универсальных) ценностей и приоритетов. Принимая в целом эту концепцию, следует, вместе с тем, более внимательно разобраться в природе и способах осуществления такого диалога. Что вообще следует понимать под диалогом? Какой тип человеческого общения заслуживает такого названия? Здесь пока не все так ясно, как это кажется на первый взгляд.

11

Преодолевая барьеры. Диалог между цивилизациями. М., 2002. С. 37.

2. Диалог как специфический вид человеческой коммуникации

Что есть диалог?

Если понимать под диалогом весь спектр отношений между людьми – от их конфронтации до сотрудничества, то проблемы просто нет. Ясно, что во все времена люди как-то сосуществовали и взаимодействовали друг с другом – вступали между собой в договоры и соглашения, обменивались товарами и дарами, заимствовали друг у друга полезные для себя изобретения и знания. Но можно ли все это назвать диалогом? Способность людей, живущих в разных цивилизациях, вступать между собой в диалог, если правильно понимать смысл этого слова, вызывает законное сомнение. Ведь диалог происходил до сих пор в границах одной цивилизации, а именно западной, не выходил, как правило, за ее пределы. Можно ли вовлечь в него другие цивилизации? При всей возвышенности поставленной цели не совсем ясен механизм ее реализации.

Сама идея диалога, как известно, впервые родилась на Западе, является западной идеей. Первыми о диалоге заговорили греки. В Новое время эта идея модифицировалась в теорию общественного договора, ставшую аксиомой европейской политической философии и правовой теории. Различные варианты диалогической философии (например, концепции диалогических отношений М. Бубера и диалога культур М. Бахтина, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса) ограничиваются, как правило, социальным и духовным горизонтом Запада, ибо только здесь существуют условия, необходимые для ведения диалога.

Что же это за условия?

Первым и, возможно, наиболее важным условием вступления в диалог является отказ его участников от какого-либо предварительного знания истины. Диалог возможен исключительно в режиме незнания истины, ее сокрытости от человека. Слова Сократа «Я знаю только то, что ничего не знаю» формулировали исходное условие для вступления в диалог. О том, что известно заранее, не спорят. Мудрецы и пророки Востока, которым истина была дарована свыше, не вступали между собой в диалог, поэтому они легко уживались с тиранами и деспотами, отказывающими другим в праве на собственное мнение. Восточная мудрость, существовавшая в форме пророчества, откровения, боговдохновенного знания, если и нуждалась в диалоге, то только с Богом. И только греки поняли, что истина есть результат сложного и длительного процесса познания, требующего участия в нем разных людей. Никто в этом процессе не обладает монополией на истину. Любая претензия на истинное мнение может быть тут же оспорена и опровергнута с противоположной точки зрения.

В таком диалоге все равны перед истиной. Диалог не терпит никакой иерархии званий, положений и авторитетов. Даже диалог учителя с учеником предстает в форме не поучения, наставления или назидания, а доказательного разговора, обсуждения, беседы, получившей название сократического диалога. Отсюда другое условие возможности диалога – он предполагает наличие свободных людей, каждый из которых живет и мыслит посредством своей, а не чужой головы. Но это означает, что диалог строится на базе не любого обмена словами, а такого, который принимает форму систематически развернутого, доказательного мышления, т. е. на чисто рациональных основаниях. Диалог есть общение свободных и рационально мыслящих людей, ставящих своей целью поиск истины, которая им неведома, но существование которой не вызывает у них сомнения.

Отсюда ясно, почему диалогическая форма мышления родилась в период возникновения греческого полиса – первой и самой ранней формы демократии. Диалог есть способ общения между людьми, живущими в условиях политической и духовной свободы. В ситуации несвободы диалог – во всяком случае, публичный – практически исключается. Только цивилизация, сделавшая принципом своего существования политическую свободу граждан, придала диалогу значение нормы социальной и духовной жизни.

Поскольку диалог – не просто досужий разговор на любую тему, а путь к истине, он подчиняется определенным правилам и законам мышления, которые способны привести дискутирующие стороны к обоюдному согласию. Нельзя достигнуть такого согласия, если мы вкладываем в слова и понятия разный смысл, противоречим себе, не способны обосновать собственный тезис. Диалог, с этой точки зрения, – логическая процедура и по форме, и по содержанию. Хотя под логикой понимают обычно метод познания, само познание является процессом, в котором участвует не один, а много субъектов, находящихся между собой в диалогических отношениях. Отношения эти и закрепляются в логических формах речи и мышления. Не входя здесь в рассмотрение различия между формальной и диалектической логикой, отметим лишь, что диалектика, несомненно, родилась из потребности ведения диалога – необходимости преодоления и согласования содержащихся в нем взаимоисключающих позиций. Для Платона, например, диалог – это живая речь, устный разговор двух его участников, в отличие от письменной речи, в которой мысль излагается в виде готового знания, но не становится предметом дискуссии и обсуждения. И для Платона, и для Аристотеля умение вести диалог, принимать участие в обсуждении намного важнее получаемых при этом результатов, обладает значительно большей образовательной ценностью. А искусство ведения диалога и есть диалектика.