От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том I

Молодой Массон часто бывал в этом замке: учился он в Лионе, этом аванпосте французского Ренессанса. Образование свое завершил в Италии, где пробыл с 1563 по 1566 г. По возвращении на родину Массон избрал карьеру преподавателя: он работал в коллежах Виваре, Плесси и Парижа, и историка: его перу принадлежит несколько весьма значительных исторических работ [173] .

Характерной их особенностью было не только очень широкое привлечение источников, но и их критический разбор. Очень скоро в число источников попадает и «Божественная Комедия» Данте. Впервые Массон использовал ее в 1577 г. в своем обширном латинском сочинении «Французские анналы» [174] . Данте использован здесь как историк; говоря о политических деятелях, Массон цитирует или пересказывает отдельные места из поэмы Данте. По подсчетам П. Ронзи [175] , Данте упомянут тринадцать раз, а «Божественная Комедия» – шестнадцать. Но пока Массон знал только это произведение великого флорентинца; остались неиспользованными и «Новая жизнь», и «Пир», и «О монархии», и «О народной речи». Массон-историк мог, конечно, пройти мимо чисто лирических сочинений Данте, но его политический трактат должен был бы войти в книгу наравне с «Божественной Комедией».

173

Подавляющее их большинство написано по-латыни.

174

Papirii Massoni Annalium libri quatuor, quibus res gestae Francorum explicantur. Parisiis, 1577.

175

Ronzy P. Un humaniste italianisant... P. 258.

Почти через десять лет – в 1586 г., почти одновременно с латинской элегией на смерть Ронсара [176] , Папир Массон выпускает новую историческую работу – «О епископском граде» [177] . На страницах этой книги Массон еще более широко цитирует Данте, хотя и спорит с поэтом в оценке ряда политических и церковных деятелей [178] . Он называет Данте «серьезным поэтом», но интересуется им больше как историком («Dantes historicus magis quam poeta» [179] ). Однако, цитируя Данте, Массон в виде исключения не переводит его стихи, а приводит их по-итальянски, говоря, что они так хороши, что просто жаль перелагать их латинской прозой [180] . Помимо «Божественной Комедии», Массон пользуется теперь и трактатом «О народной речи» в издании Корбинелли.

176

Petri Ronsardi Vindocinensis nobilis Poetae Elogium.

177

Papirii Massoni libri sex de episcopis Urbis qui Romanam ecclesiam rexerunt rebusque gestis eorum. Parisiis, 1586.

178

Ronzy P. Dante auxiliaire du Gallicanisme dans le De Episcopis Urbis de Papire Masson // Dante. M'elanges de critique et d’'erudition francaises, publi'es a l’occasion du sixi`eme centenaire de la mort du po`ete. Paris, 1921. P. 125 – 135.

179

Цит. по кн.: Ronzy P. Un humaniste italianisant... P. 420.

180

Ibid. P. 370.

Уже с 1574 г. поэма Данте становится настольной книгой Массона. Его интерес к итальянскому поэту все растет. Этому способствуют встречи с Корбинелли в доме Дора и в доме итальянца на французской службе Альфонса Дель Бене. Цитаты и упоминания Данте мелькают в ряде книг Массона все чаще. Наконец, в апреле 1587 г. он выпускает свое «Жизнеописание Данте, Петрарки и Боккаччо» [181] .

Хотя в Италии уже давно эти три великих имени ставились рядом, Массон пришел к этой мысли самостоятельно. Идея взаимосвязи трех поэтов пронизывает всю работу Массона. Так, в биографию Данте он вводит главки «Petrarchae testimonium de Dante», «Boccatii testimonium», а в биографии Петрарки и Боккаччо вставляет небольшие разделы «Dantis poetae ubi mentionem fecerit» (биография Петрарки) и «Dantis poetae Elogia» (биография Боккаччо).

181

Vitae Trium Hetruriae procerum Dantis, Petrarchae, Boccacii. Papirii Messoni opera. Parisiis, 1587.

Из книг самого Данте Массон на этот раз привлек «Божественную Комедию» и «О народной речи», остальные сочинения писателя он излагает по другим источникам. Среди последних можно назвать комментарии Корбинелли, «Хронику» Джованни Виллани, работы Алессандро Веллутелло, Бернардино Даниэлло, Леонардо Бруни, Кристофоро Ландино. Одним из очень значительных источников массоновой биографии Данте стали свидетельства Петрарки и Боккаччо [182] .

Однако и в этой работе Данте интересует Массона прежде всего как историк. Французский гуманист не устает восхищаться обилием исторических сведений, находимых у Данте, их полнотой; он поражается широтой знаний Данте и заключает, что его произведения, прежде всего «Божественная Комедия», могут служить прекрасным источником для изучения эпохи, предшествовавшей Данте.

182

Однако, как полагает П. Ронзи (Un humaniste italianisant... P. 467), Массон не был знаком с «Жизнью Данте» Боккаччо.

Массон не дал, да и не мог дать, оценки литературных достоинств произведений Данте. Заслуга его в том, что он первым во Франции написал биографию великого поэта и верно определил его место – место зачинателя новой итальянской литературы, поставив его рядом с Петраркой и Боккаччо, чьи произведения были значительно более популярны во Франции, чем произведения автора «Божественной Комедии».

Поэтический облик Данте был запечатлен в тяжеловесной поэме рьяного католика, полиглота, одного из первых французских ориенталистов, Ги Лефевра де Ла Бодери (1541 – 1598) [183] , названной им «Галлиада, или О восстании искусств и наук» (1578). В пятой песне этой поэмы, посвященной поэзии, он изображает Данте, его встречу с Вергилием, тот расцвет поэзии, который наступил в Италии благодаря автору «Новой жизни»:

183

Н. La Ferri`ere, Les La Boderie. Etude sur une famille normande. Paris, 1857.

Mais comme Dante un jour, `a qui rien ne peut plaire,Cherchoit pour ses ennuis un sejour solitaire,L’ombre du Mantuan apres mille ans errantPar les lieux reculez qu’il alloil discourant,Le rencontre pensif et dedans la caverneDe l’une et l’autre Seur le guide sans lanterne:La d’elles fut receu, chery, et caress'e,En faveur de celuy qui l’avoit adress'e,Et devint si priv'e avec la Poesie,Qu’elle aveignit du croc sa Lyre ja moisiePour luy mettre entre mains, et luy faire jouerLes peines des Enfers, et hautement louerDu Paradis de Dieu la perennelle joye,O`u par nouveau sentier Beatrix le convoye... [184]

184

Цит. по кн.: Farinelli A. Dante e la Francia. Vol. I. P. 527.

В том же году Лефевр де Ла Бодери включил в свой стихотворный сборник «Церковные гимны» перевод заключительной песни дантовского «Рая» [185] . Он озаглавил свой перевод «К пресвятой деве» («A la Vierge Mere de Dieu»), сделав подзаголовок «Из Данте, тосканского поэта». Перевод Ла Бодери сделан терцинами и очень точен:

О Vierge unique mere, et fi lle de ton FilzHumble et haute trop plus qu’aucune cr'eature,Du conseil Eternel terme stable et prefix!C’est toy, Vierge, qui as nostre humaine natureTellement annobly, que le propre facteurN’a desdaign'e se faire, et d’estre sa facture [186] .

185

Nolhac P. de. Un traducteur de Dante au temps de la Pl'eiade: Guy Le F`evre de La Boderie // Bulletin du sixi`eme centenaire de la mort de Dante. Paris, 1921.

186

Цит. по кн.: Соunson А. Op. cit. P. 44.

Но это был перевод лишь одной песни; трудную задачу перевести все сто песен «Божественной Комедии» взял на себя аббат Бальтазар Гранжье, человек, близкий ко двору Генриха IV.

Сведений об этом светском аббате сохранилось немного; неизвестны не только даты его жизни, но и другие его произведения (правда, А. Фаринелли [187] осторожно предполагает принадлежность Гранжье перевода одного греческого сочинения). Обилие досуга позволило ему довести до конца задуманное им дело. Первый французский перевод «Божественной Комедии» появился в 1596 г. в Париже [188] . Гранжье ничего не знал о существовании других переводов Данте, оставшихся в рукописи. Он не без гордости говорит о том, что первым во Франции принялся за перевод поэмы итальянского поэта.

187

Farinelli A. Op. cit. Vol. I. P. 549.

188

La Com'edie de Dante de l’Enfer, du Purgatoire et du Paradis, mise en rime francoise et comment'ee par Balthazard Grangier. Paris, 1596 – 1597. 3 vol.

В предисловии Гранжье высказал свои взгляды на перевод. Он безоговорочно стал на сторону предельной точности. Более того, он не только не боялся прямых буквализмов, но даже позволял себе иногда вводить в перевод итальянские слова, когда не находил их французского эквивалента. Дантовские терцины Гранжье заменил довольно причудливой строфой из шести стихов, в качестве размера остановившись на двенадцатисложнике.

Музы не были благосклонны к аббату Гранжье; его перевод, претендующий на точность, пестрит ошибками и прозаизмами. Некоторые места перевода своей литературной беспомощностью могли вызвать смех даже у современников Гранжье. Однако некоторые места ему все-таки удавались. Вот, например, начало XXIII песни «Ада»:

Се pecheur soubzlev`a du crud repas la bouche,L’essuyant aux cheveux de ce chef, qu’il avoitEn derriere rong'e. Puys tu veux que je touche,Dict-il, renouvellant la douleur qui me doibtCombler de desespoir. Car j`a la coeur m’offenceY pensant seulement, premier que je comence [189] .

Таков был перевод, который в течение многих десятилетий практически оставался единственным и должен был удовлетворять все растущий интерес французской читающей публики к произведениям Данте. Гранжье почел необходимым снабдить его подробным комментарием. Это ему более удалось, чем сам перевод: ученый аббат воспользовался хорошими для своего времени итальянскими комментариями Кристофоро Ландино и Алессандро Веллутелло и на их основе составил свои примечания к «Божественной Комедии». Не менее интересным было и предисловие переводчика. В нем он не только изложил свои взгляды на художественный перевод (они заслуживали бы специального изучения и сопоставления со взглядами Дю Белле, Анри Этьена и др.), но и попытался дать оценку Данте как поэту. И в этом сказалось влияние эпохи конца века, эпохи неопетраркистских увлечений Депорта и Берто, эпохи, подготовившей расцвет в ближайшие десятилетия манерной и вычурной прециозной литературы. Гранжье назвал Данте «поэтом трудным и темным» и противопоставил его современным французским поэтам, «нежным, грациозным, плавным и доступным». Однако у него не возникало сомнений в целесообразности его предприятия: Данте должен был прозвучать по-французски.

189

La Com'edie de Dante... T. I. Paris, 1596. P. 420.

* * *

Такова в общих чертах история французского дантоведения в эпоху Возрождения. Во времена Рабле и Ронсара изучение творчества Данте не стало еще наукой; произведения поэта не были в центре внимания, находясь на литературной периферии. Если Данте и вызывал бурные споры, то велись они не в кругах поэтов, а среди историков, и автор «Божественной Комедии» рассматривался не столько как создатель гигантского литературного полотна, сколько как крупный политический мыслитель. Создатели ренессансных эпопей и теоретики этого жанра во Франции (Ронсар и др.) прошли мимо опыта Данте, обратившись непосредственно к античности и к национальной эпической традиции.