От Франсуа Вийона до Марселя Пруста. Страницы истории французской литературы Нового времени (XVI-XIX века). Том I

Однако Фенелон и не думал ниспровергать классицизм. Но он, не порывая с классицистическими канонами, создал произведение, этими канонами не предусмотренное, – «поэму в прозе». Как известно, Ш. Перро в своем споре с Буало, отстаивая прозаические жанры, мог опереться лишь на авантюрно-галантный или бытовой роман, т. е. на Скюдери или Скаррона. Эпигоны классицизма, например Ле Боссю [525] , продолжали твердить, что эпическое произведение может быть написано лишь стихами. Появление «Приключений Телемака» решило этот спор окончательно.

525

Le Bossu P. Trait'e du Po`eme 'epique. Sixi`eme 'edition. La Haye, 1714. P. 16 – 17.

Но Фенелон не просто ввел прозу в «высокий» роман, он явился создателем романа нового типа – романа философского, который получит такое большое распространение в следующем веке.

От Фенелона идет новый взгляд на античность, новое ее восприятие [526] . Статичности и статуарности помпезной античности классицистов он противопоставил античность более интимную, грациозную и кокетливую (вот почему его книгу с такой охотой и столь тонко вскоре будут иллюстрировать мастера рококо). Ряд сцен и картин в «Телемаке» не лишен налета чувствительности. Это относится прежде всего к изображению счастливых поселян, блаженных старцев-отшельников – к картинам сельских идиллий. Вообще в этом романе Фенелон показывает себя превосходным пейзажистом, причем не только пуссеновского размаха и лорреновской приподнятости, но и одухотворенной интимности Гоббемы. Он как бы выводит пейзаж из академических классов на пленер; по остроумному замечанию Э. Каркассона, Фенелону понравился бы Коро [527] .

526

См. по этому поводу интересное исследование швейцарского ученого Альфреда Ломбара (Lombard A. F'enelon et le retour `a l’antique au XVIIIe si`ecle. Neuchatel, 1954).

527

Carcossone E. Op. cit. P. 111.

Моралист в жизни и в литературе, Фенелон был непримиримым врагом искусственности. Между прочим, этим следует объяснить и его пристрастие к прозе: писатель полагал, что в поисках рифмы и метра легко утратить правдивость. Но эта подчеркнутая естественность и в портретах и в описаниях у Фенелона, а особенно у его продолжателей – и в литературе, и в живописи – подчас сама начинала казаться искусственной, в лучшем случае нарочитой. Фенелон, сам того не ведая, подготавливал сентиментализм.

Пьер Фейди с возмущением писал о чувственности многих созданных Фенелоном описаний. Действительно, почти весь эпизод у нимфы Калипсо написан именно в таком духе («Книдский храм» Монтескье несет на себе очевидный отпечаток влияния этих сцен романа). Интересно отметить, что Фейди связывает эту струю в книге Фенелона с традициями барочного галантно-авантюрного романа середины века, называя имена Скюдери, Ла Кальпренеда и Гомбервиля [528] . Между тем Фенелон был очень далек от нарочитой изощренности литературы барокко, ибо его основным принципом было стремление к простоте и ясности; появление в романе чувственных образов объясняется как раз стремлением к естественности. Здесь, конечно, не было барочной экзальтации; но Фенелон оказал значительное влияние на формирование литературы рококо.

528

Lombard A. F'enelon et le retour `a l’antique au XVIIIe si`ecle. P. 21.

Стиль романа отмечен той же тенденцией к простоте и естественности. Вместе с тем, по меткому замечанию французского исследователя Р. Нава [529] , «Приключения Телемака» построены с мастерством опытного геометра. Однако это композиционное мастерство старательно скрыто за внешней непринужденностью рассказа (издатели тех лет довольно произвольно делили текст романа то на 10, то на 16 «книг», тогда как по замыслу автора их должно быть 18).

На стиле романа отразилось также мастерство Фенелона – церковного оратора. Но оратора не из придворной часовни (как Боссюэ), а из средней руки прихода (хотя сам Фенелон и был сановником и царедворцем). Поэтому прямая речь в «Приключениях Телемака» (а ее так много в романе) – это подчас незамысловатые нравоучительные беседы ученика и учителя, где поразить призвана не изысканная риторическая фигура, а неподдельное чувство и сила мысли. Искусство Фенелона не рационально, а эмоционально.

529

Naves R. Le Go^ut de Voltaire. Paris, 1937. P. 34.

Мы уже говорили, что появление книги было восторженно встречено в лагере «модернистов». Однако взгляды Фенелона значительно отличались от позиции Фонтенеля и Удара де Ла Мотта. Поэтому остановимся кратко на отношении автора «Телемака» к знаменитому «спору » [530] . Писатель высказался по этому вопросу на закате жизни в «Письме к Академии». Написано было письмо в 1713 г., окончательно обработано в 1714-м, опубликовано в 1716-м, уже после смерти автора.

Во-первых, Фенелон приветствует ведение споров по творческим вопросам. Таким образом, он сразу же выступает антидогматиком, не стремящимся навязывать другим свое мнение. Воспитанный на произведениях античности, Фенелон и здесь продолжает восхищаться культурой прошлого, особенно своими любимыми поэтами – Гомером, Вергилием и Горацием. Вместе с тем, он признает у «древних» немало недостатков, даже у самых «почитаемых» [531] . В то же время в литературе Древней Греции и Рима, с его точки зрения, было просто много писателей слабых, в то время как среди «новых» уже есть такие, чьи «произведения очень хороши» [532] .

530

Мы не будем приводить здесь чрезвычайно обильной литературы вопроса, укажем лишь статью Н. А. Сигал «Спор древних и новых» (Романо-германская филология: Сб. ст. в честь акад. В. Ф. Шишмарева. Л., 1957. С. 248 – 262) и интересное исследование берлинского ученого Ганса Кортума (Kortum Н. Charles Perrault und Nicolas Boileau. Berlin, 1966).

531

F'enelon. Lettre `a l’Acad'emie. Edition publi'ee... par A. Cahen. Paris, 1899. P. 138.

532

Ibid. P. 146.

Фенелон, не решая спора ни в пользу «древних», ни в пользу «новых», но призывая продолжать с уважением относиться к авторам античности и внимательно их изучать, высказывает пожелание, чтобы «новые превзошли древних». Он пишет: «Я буду рад увидеть в наш век в моем отечестве ораторов более пылких, чем Демосфен, а поэтов более возвышенных, чем Гомер. Мир, ничего не потеряв, только выиграет от этого. Древние не станут менее прекрасными, чем были до этого, а новые лишь приукрасят род людской» [533] .

533

Ibid. P. 132.

Фенелона иногда называют «ортодоксальным классицистом» [534] . Трудно придумать что-либо более неточное. В «споре древних и новых» Фенелон занял компромиссную позицию. Для него искусство античности было не «недосягаемым образцом» и не единственным примером для подражания, а живым наследием, которое продолжало увлекать и волновать. Как справедливо заметила Л. Горе, «Фенелон не был ни за древних, ни за новых; он был за Природу и за Красоту, являющуюся страстным выражением Природы» [535] .

534

Коцюбинский С. Д. Начало разложения классицизма и подготовка Просвещения // История французской литературы. Т. I. М.; Л., 1946. С. 569.

535

Gor'e L. L’itin'eraire de F'enelon: humanisme et spiritualit'e. Paris, 1957. P. 668.

Как видим, поэтика Фенелона носит переходный характер. Очень многие из классицистических идей писателем сохраняются и поддерживаются. Так, характерная для классицизма концепция искусства как «подражания природе», т. е. воспроизведения ее «гармонии», требующая строгого отбора и противоположная натуралистическому описательству, находит в Фенелоне горячего сторонника. То же можно оказать и об отношении автора «Телемака» к общественной роли искусства. Для Фенелона последнее – не самоцель, а путь к совершенствованию человеческой натуры. Именно поэтому (вслед за Платоном) Фенелон изгоняет из своего утопического государства почти всех писателей и художников; оставляются лишь те, которые своими произведениями активно содействуют воспитанию народа.

Как и в классицизме середины и второй половины века, писателем решается антиномия общественного и личного, общего и частного. На первый план выдвигаются общественно-нравственные проблемы, проповедуется подчинение индивидуального общему. Как и в классицизме предшествующего периода, Фенелон тяготеет к созданию мало индивидуализированных, обобщенных образов. Но в романе по сравнению с предшествующей литературой классицизма усиливается динамика развития характера.

Конфликт у Фенелона из сферы личной, из сферы внутренних переживаний переносится во внешний мир, в область человеческих отношений, что придает фабуле романа б'oльшую заостренность. В этом Фенелон предвосхищает поэтику просветительского классицизма. Как и в философском романе XVIII столетия, в «Приключениях Телемака» исторический и мифологический сюжет призван служить прикрытием открытой злободневности книги. Как и у просветителей (особенно в просветительской драматургии), актуальные политические проблемы облекаются у Фенелона в обобщенно-возвышенную форму, характерную для литературы классицизма. Отходит Фенелон и от нормативности классицистической эстетики, от прокламированного Буало культа правил. Фенелон если и не предвосхитил, то стоял на пороге многих художественных открытий Просвещения; думается, также и это, а не только его социально-политические, морально-дидактические и нравственные идеи, сыграло немалую роль в популярности писателя в XVIII в.

8

В одной из статей молодого Карамзина мы находим такое определение героя романа – это «чадо Фенелонова воображения, которое есть не что иное, как идеальный образ царевича французского, ведомого не греческой Минервой, а французской философией» [536] . Н. М. Карамзин смотрел на роман Фенелона сквозь призму всего XVIII в., уже завершившегося великой Революцией. «Французская философия» для Карамзина – это, конечно, философия Вольтера, Дидро, Руссо, философия энциклопедистов. Впрочем, от последних епископ Камбре был очень далек по своим взглядам, пронизанным религиозностью. Но русский писатель не сделал здесь большой ошибки: идеи Фенелона, его искусство необычайно хорошо подошли XVIII в. [537] , развившему не только его критику абсолютизма, но и его идеи о справедливом устройстве общества, о «короле-философе», пытавшемся воплотить в жизнь социальную идиллию Салента.

536

Московский журнал. Т. I. 1791. С. 98.

537

О судьбе наследия Фенелона в XVIII в. см. обстоятельнейшее исследование Альбера Шереля: Сh'erel А. F'enelon au XVIIIе si`ecle en France. Paris, 1917; см. также: Er1anger Ph. F'enelon et La R'evolution francaise // Revue de Paris. 1962. № 11. P. 78 – 87.

Весь XVIII век прошел под впечатлением все более распространявшейся легенды о камбрейском изгнаннике. Этой легенде отдали дань не только первые биографы писателя (прежде всего Рамзай), но и Вольтер в «Веке Людовика XIV», и Даламбер в биографиях академиков, и Мари-Жозеф Шенье в своей известной трагедии.

Политические идеи Фенелона были подхвачены и развиты многими мыслителями XVIII столетия – от Монтескье с его «Духом законов» до якобинцев 1792 г. Мощное воздействие социально-нравственных воззрений автора «Телемака» испытал Жан-Жак Руссо, не случайно давший в руки юной Софи, героини «Эмиля», лишь одну книгу – роман Фенелона. Идиллические описания «золотого века», жизни, близкой к природе, которые мы находим в «Приключениях Телемака», не могли не оказать воздействия на ряд писателей сентиментализма, в частности на Бернардена де Сен-Пьера, признававшего свою принадлежность к традициям Фенелона.