От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Эта семейная пара, как и сам Павел, владела ремеслом обойщиков. Они решили перебраться из Коринфа в Эфес в поисках более выгодной работы. В Коринфе тоже не было недостатка в заказах, но это была простая, грубая работа — шитье палаток, починка парусов. А Эфес славился производством роскошных шатров, что открывало заманчивые перспективы перед умелыми мастерами. Кроме того, Акила и Прискилла надеялись обжиться в Эфесе и подготовить почву для прибытия своего учителя Павла. Апостол полностью доверял этой семейной паре и отзывался о них с неизменной любовью и уважением. По весьма меткому замечанию Артура Макгифферта, Акила и Прискилла «являли собой самый в апостольской эпохе прекрасный пример того, как муж и жена, имея стремление к добру и действуя согласно, использовали его для распространения Евангелия».

С какой радостью встретили они любимого учителя, когда тот наконец спустился по горной дороге, ведущей в Эфес! Супруги отвели апостола в скромный дом на окраине города. У них накопилось множество тем, которые требовали обсуждения. Это и развитие христианской церкви, и те инструкции, которые Акила и Прискилла дали умному и образованному еврею из Александрии по имени Аполлос, и, конечно же, перспективы дальнейшей работы. Павел заявил о намерении самому зарабатывать на жизнь. Он не желал зависеть от щедрости новообращенных христиан. Таким образом, анализируя жизнь апостола в Эфесе, мы видим, что его духовные поиски шли параллельно с борьбой за хлеб насущный. Насколько это было трудно, мы можем судить по выдержке из письма коринфянам, отправленного из Эфеса: «Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся; и трудимся, работая своими руками…» ⁵¹ И позже, прощаясь со старейшинами Эфеса, он объяснил, насколько серьезное влияние пережитые трудности оказали на его жизнь: «Сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии».

В канун субботы Павел откладывал в сторону рабочие инструменты, в субботу зажигал священную лампу и шел утром в синагогу рассказывать иудеям о Господе, Его страданиях и чудесном воскрешении. Так продолжалось три месяца. Но та же самая оппозиция, которая изгнала его из Антиохии Писидийской, Икония, Филипп, Береи и Коринфа, вскоре снова подобралась к дверям синагоги, замыслив недоброе против апостола. История повторялась: евреи не желали принимать Евангелие от Христа. Обращаясь к христианам Коринфа, Павел писал о широких возможностях, которые открываются перед ним и его врагами из числа иудеев: «Ибо для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много».

Задумайтесь о проблемах, которые приходилось решать этому героическому человеку. Шесть дней в неделю он вел жизнь обычного рабочего, вынужденного в поте лица добывать себе пропитание. Но по субботам он превращался в одного из величайших духовных учителей, которые нам только известны. Он вел борьбу за души людей и планировал развитие христианской церкви. И — словно нарочно, для того, чтобы испытать прочность духа Павла — именно в это время он получил дурные вести из Коринфа: в тамошней церкви наступили разлад и шатание. Павел отреагировал жестко и решительно — он написал Первое послание к Коринфянам. Вчитайтесь в строки этого послания. Вряд ли вам предстанет образ спокойного, благодушного пастора. Нет, перед нами человек, который — помимо того, что вынужден ежедневно трудиться ради куска хлеба — ведет яростную борьбу, и ей он отдает все моральные и духовные силы, чтобы посеять зерна истинной веры и прорастить их на сухой, неблагодарной почве. С тех пор нашлось немало миссионеров, которые совершали подлинные подвиги во имя истинной веры. Они проявляли стойкость и отвагу, и я уверен: в самые черные дни своей жизни они вдохновлялись личным примером Павла, черпали силу и поддержку в его неукротимой храбрости и целеустремленности.

Несмотря на все тяготы, Павел вполне преуспевал в Эфесе. Когда же еврейская оппозиция в очередной раз готова была нарушить мир и покой в городе, апостол покинул синагогу и перенес свои проповеди в зал, принадлежавший Тиранну. Двери этого заведения были открыты как для евреев, так и для фактически любого мужчины и женщины, которые хотели послушать проповедь.

Нам не известно, арендовал ли Павел этот зал за деньги, или же Тиранн бесплатно пускал туда апостола, когда сам не пользовался помещением. Однако в знаменитом кодексе Безы [43] мы находим интересное добавление (не вошедшее в «Авторизованную версию»), согласно которому Павел занимал зал «с пяти до десяти часов». Это означало, что Тиранн пользовался залом с рассвета до одиннадцати часов утра. Затем помещение занимал Павел и освобождал его за два часа до заката солнца. Это было не вполне привычное расписание. В ту эпоху школы открывались ранним утром (часто до восхода), пока еще было прохладно. Затем на жаркое время дня занятия прерывались и возобновлялись, только когда дневной зной спадал.

43

Кодекс Безы — одна из древнейших рукописей Нового Завета на греческом и латинском языках, датируемая началом V века.

Таким образом, Павел проповедовал и вербовал новых христиан среди жителей Эфеса не ночью, как обычно представляют, а, напротив, в самый разгар дня, когда большинство горожан наслаждались сиестой. Затем, когда время проповеди истекало, апостол вынужден был возвращаться в какую-то грязную лачугу, где трудился до глубокой ночи, чтобы закончить свой дневной урок — работу, которую начинал ранним утром и должен был завершить до окончания дня.

Возможно ли, чтобы Павел жил в Эфесе двойной жизнью? Лично мне кажется сомнительным, чтобы немолодой (и не слишком здоровый) человек на протяжении долгого времени мог выдерживать столь суровый и напряженный распорядок жизни. Да и потом, как совмещается труд простого обойщика в нищем квартале Эфеса с тем фактом (между прочим, зафиксированным в Деяниях), что Павел водил дружбу с асиархами. Принадлежа к богатейшей прослойке провинции Асия, эти должностные лица получали почетный титул «верховного жреца» в обмен на готовность оплачивать из собственного кармана, например, гладиаторские бои и другие игры, которые считались частью культа поклонения правящему императору. Мне видится сомнительным, чтобы такие богачи поддерживали близкие отношения с бедным еврейским ремесленником. Это как-то не в духе эпохи. Возможно, жизненные обстоятельства апостола изменились в лучшую сторону?

Как бы то ни было, но Павел провел в Эфесе больше времени, чем в любом другом городе (если не считать Рима). Целых два года он читал проповеди в зале Тиранна. И за это время он вошел в неизбежный конфликт с эфесскими магами. Собственно, это противостояние имело давние корни. В самом начале своей миссионерской карьеры во время пребывания на Пафосе Павел столкнулся с языческим магом по имени Елима. Затем в Филиппах ему пришлось иметь дело с умалишенной прорицательницей. Однако это были отдельные эпизоды. В Эфесе же Павел попал в эпицентр — можно сказать, кипящий котел — черной магии. Темная ипостась богини, покровительствующей Эфесу, в сознании суеверных жителей города ассоциировалась с чудодейственными способностями, целительством и ворожбой. Сам воздух Эфеса был пропитан магией.

Миссионерские успехи Павла и то почтение, которым он пользовался у паствы, вызвали зависть эфесских магов. Они решили присвоить себе часть власти апостола, которая, как они справедливо полагали, проистекала из духовного авторитета Иисуса Христа. Они попытались использовать имя Христа в заклинаниях, но это привело к губительным последствиям. Ибо человек, из которого они пытались изгнать злого духа, избил и изгнал их из дома, крича при этом: «Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?» ⁵² В результате некоторые христиане, самодеятельно практиковавшие магию, разочаровались в своих занятиях. Они собрали книги с магическими рецептами, присовокупили к ним списки заклинаний и прилюдно сожгли. «С такою силою возрастало и возмогало слово Господне».

После двухлетнего пребывания Павла в Эфесе произошло драматическое событие, которое положило конец его миссии в этом городе. Изначально Павел намеревался остаться в Эфесе до Пятидесятницы, то есть до конца мая. Его мотивы были вполне понятны. В мае проходили Артемисии, ежегодный праздник в честь Дианы Эфесской. По этому поводу в город съезжалось большое количество народа со всех концов Средиземноморья и с берегов Эгейского моря. Мог ли такой страстный проповедник, как святой Павел, упустить подобную возможность — в рамках одной проповеди охватить жителей различных стран? Деяния разворачивают перед нами поистине удивительную картину последних дней, проведенных апостолом в Эфесе. Мы видим, как силы добра и зла сталкиваются в остром и непримиримом конфликте. Павел и раньше терпел гонения со стороны соотечественников-иудеев, но на сей раз впервые сложилась ситуация, когда христианство открыто бросило вызов законным интересам языческого божества. В эпизоде мятежа эфесских серебряников мы видим пророческую картину того далекого дня, когда многочисленные боги и богини будут низвергнуты с пьедесталов, когда погаснет огонь на языческих жертвенниках и звон церковных колоколов разольется над землей.

В Эфесе сыскался серебряных дел мастер по имени Димитрий, который принялся возмущать товарищей по ремеслу против христианской проповеди Павла. Эти ремесленники изготавливали серебряные раки и маленькие копии храма Артемиды, которые скупали в качестве сувениров многочисленные паломники, приехавшие на праздник. Павел же, расположившись неподалеку от храма, принялся проповедовать Евангелие Христа и убеждать слушателей отказаться от ложных богов. Серебряники возмутились, но — сами того не сознавая — сыграли на руку христианскому проповеднику. Они хотели изгнать Павла из города или же бросить в темницу — короче, любым образом избавиться от конкурента, который портил им праздничную торговлю.

«Друзья! — сказал Димитрий. — Вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше. Между тем вы видите и слышите, что не только в Ефесе, но почти по всей Асии этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги. А это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и испровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вся вселенная». Выслушав эту речь, эфесские серебряники преисполнились гнева и стали кричать: «Велика Артемида Ефесская!» ⁵³