От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Представители «Фирмы» Питовранова активно использовали Гайдамака, агента КГБ, выведенного за рубеж как «спящего агента». «Проснувшись», он через переводческие бюро, открытые им во Франции и Канаде, приступил к массовому сбору научно-­технической и политической информации в интересах КГБ. «К середине [19]80-х, — вспоминал Гайдамак, — у меня была обширнейшая, тесная связь с представителями советской администрации, министерств — вплоть до членов Политбюро».

Из числа его членов, конечно же, Гайдамак мог иметь в виду только Андропова. Любого другого члена Политбюро Гайдамак бы назвал. Но упомянув Андропова, он мог себя расшифровать как агента. Для теперь уже французского гражданина Гайдамака это могло иметь серьезные последствия.

В 1957 году в Израиле была создана сверхсекретная спецслужба, первоначально названная Бюро специальных задач, переименованная затем в Бюро научных связей, сокращенно «ЛАКАМ» (Лишка лекишрей мада). Основной целью создания новой спецслужбы было обеспечение режима абсолютной секретности для осуществляемой Израилем ядерной программы.

Новую спецслужбу создали в составе министерства обороны Израиля, и подчинялась она непосредственно министру и главе государства. В конце 1970-х функции ЛАКАМ значительно расширили, и данная организация приступила к сбору научно-­технической информации в технологически развитых странах. Бюро переводов технической документации Гайдамака явилось одной их составляющих этой всеохватывающей деятельности.

После ареста в 1985 году и последующего осуждения на пожизненное заключение сотрудника военно-­морской разведки США Джонатана Полларда, бывшего агентом ЛАКАМ, по обвинению его в шпионаже в пользу Израиля, и после предательства израильского техника-­ядерщика Мордехая Вануну, рассказавшего мировой общественности о наличии у Израиля ядерного оружия, ЛАКАМ упразднили. Ее функции перешли к разведывательной структуре Моссад.

Агент КГБ Виктор Луи (он же Виталий Евгеньевич Левин) — собственный корреспондент Тhe Evening News и The Sunday Express в СССР — c начала 1950-х был своего рода рупором КГБ по дезинформации зарубежных спецслужб и мировой общественности. Ему принадлежит крылатое выражение: «Всякий ответственный разведчик как минимум двой­ник». Принимая во внимание очень непростую жизнь, прожитую Луи, поверим ему на слово. Аркадий Гайдамак и его партнер Лев Леваев вполне подходили под определение, данное Луи.

В годы «перестройки» Гайдамак и Леваев начали бизнес в СССР. Полезные ископаемые страны Советов широким потоком устремились за ее пределы. Во всем этом принимала активное участие группа Питовранова — Бобкова. Гайдамак при помощи своих кураторов по бывшему КГБ специализировался на поставках различного военного снаряжения в Анголу, раздираемую многолетней гражданской вой­ной. Президент Анголы душ Сантуш, получивший образование в СССР в азербайджанском Государственном институте нефти и химии им. М. Азизбекова, в знак признательности за поставки вооружений и боеприпасов на общую сумму в 790 млн долларов, что в итоге помогло ему одержать победу, назначил Гайдамака своим советником и выдал ему ангольский дипломатический паспорт.

Руководитель Анголы был признателен Гайдамаку не только за то, что его стараниями удалось в обход эмбарго ООН вооружить армию, но и за то, что Гайдамак сумел уменьшить размер советского долга Анголы новой России с 5,5 млрд до 500 млн долларов. Следует отметить, что и из этой суммы до России дошла лишь незначительная часть. Основные деньги осели на счетах закулисных российских кураторов321.

По словам Гайдамака, в 1999 году, «исключительно благодаря уважению высшего руководства Анголы», он получил право на создание компании по экспорту ангольских алмазов. В этот бизнес он пригласил Льва Леваева, как крупного бизнесмена, знающего рынок322. Кроме алмазного бизнеса Леваев преуспел и во многих других делах, связанных с Россией. Но по установившейся еще с советских времен практике любой иностранец мог преуспеть в СССР/России только при покровительстве гос­безопасности.

27 октября 2009 года Гайдамак был признан французским судом виновным в организации поставок оружия в Анголу в обход эмбарго, наложенного ООН. В обвинительном заключении указывалось, что Гайдамак и его партнер французский предприниматель Пьер-­Жозеф Фалькон с 1993 по 1998 год поставили в Анголу военного снаряжения советского производства на сумму в 790 млн долларов. За эти деньги Ангола получила 420 танков, 12 вертолетов, шесть военно-­морских кораблей, 150 тысяч снарядов и 170 тысяч различных мин.

На Гайдамака был выписан международный ордер на арест. В обвинительном акте, составленном прокуратурой Франции, его назвали полковником советской разведки. Кроме того, парижский суд, рассматривавший дело по обвинению группы лиц в незаконной продаже оружия Анголе, приговорил к году тюремного заключения бывшего министра внутренних дел Франции Шарля Паскуа и определил наказание в виде одного года условно сыну бывшего президента Франции Франсуа Миттерана Жану-­Кристофу Миттерану. Сам Гайдамак укрылся от французского суда в Израиле, но был заочно приговорен к тюремному заключению сроком на шесть лет. Столько же получил его французский партнер Фалькон323.

317 Гордиевский О., Эндрю К. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. М. 1992. С. 80.

318 Вернувшийся через пару лет из командировки в Москву майор Евдокимов с удивлением обнаружил, что его место в 5-м Управлении, где он считался признанным асом оперативного розыска, занято. После беседы с Бобковым ему было предложено перейти в другое управление. Евдокимов ушел в созданное в системе КГБ Управление по оперативному обеспечению МВД СССР и милицейских органов на местах (Управление 3В).

319 Бовин А. 5 лет среди евреев и мидовцев. Захаров. 2002.

320 Le Journal du Dimanche, 16 ноября 2009 г.

321 Аналогичным образом был «распилен» внешний долг Чехословакии, о чем мы расскажем ниже.

322 Пройдут годы, и партнеры поссорятся из-за денег. По мнению Гайдамака, Леваев не доплатил ему 2 млрд долларов.

323 Следует отметить, что группа Питовранова была не единственной, пытавшейся создавать финансовые инструменты для параллельной государственной службе деятельности через 5-е Управление. Примерно тем же самым занималось 6-е Управление КГБ под руководством Николая Алексеевича Шама. Как пишет его биограф Владимир Кучеренко (скрывшийся под псевдонимом Максим Калашников), Шам являлся «одним из тогдашних руководителей КГБ, отвечавшим за экономическую контрразведку и прорывные технологии [...] Николай Алексеевич своей подвижнической деятельностью подарил России надежду, дал ей шанс на будущее». Попробуем разобраться, что это был за «шанс». Шам родился в 1940 году. В системе КГБ работал с 1966 года. С 1974 года служил в центральном аппарате КГБ. В 1985–1991 годах работал первым заместителем начальника 6-го Управления КГБ. Генеральское звание получил в 1986 году. В 1991 году стал первым заместителем председателя КГБ. В 1992-м — вышел в отставку по состоянию здоровья. Это — по официальной версии. В действительности же генерал Шам оставил службу в КГБ в знак протеста против действий нового руководителя российских спецслужб Вадима Бакатина, передавшего представителям американских властей схему размещения подслушивающих устройств, установленных в строившемся новом здании посольства США в Москве. По словам Шама, «в 1987 году, при поддержке тогдашнего начальника генштаба маршала Михаила Моисеева, в структуре Минобороны» КГБ удалось сформировать «секретную воинскую часть, которая фактически являлась очень мощной научно-­исследовательской лабораторией, полностью подконтрольной КГБ». «Генштабовский проект не афишировался, — пишет Калашников. — Лаборатории необычной “военной части” развертывались на конспиратив­ных квартирах ГРУ». Одна из таких квартир была на Фрунзенской. Несколько явок было на Старом Арбате. В 1988 году в составе 6-го Управления КГБ было создано особое «21-е отделение» «по дистанционному управлению памятью», а для финансирования деятельности этого отделения в августе 1988 года по инициативе Шама и начальника отдела 6-го Управления КГБ Бориса Ивановича Кокурина был создан кооператив «АНТ» (Автоматика, Наука, Технология).

Глава 15 Смерть Андропова как непредвиденное обстоятельство и создание госбезопасностью глубинного государства

Тайные советники Андропова — Питовранов и Бобков — отдавали себе отчет в том, кто в действительности представлял главную угрозу существующему режиму. Угрозу эту они видели в коммунистической партии Советского Союза, монопольно удерживавшей в своих руках власть и мешавшей госбезопасности навести в стране порядок.

Внутри партийной номенклатуры, на самым высшем уровне, в последние месяцы жизни Брежнева шла ожесточенная борьба за власть, замешанная на интригах и авантюрах. 19 января 1982 года застрелился первый заместитель председателя КГБ Цвигун, считавшийся человеком Брежнева. Его неожиданный уход из жизни породил множество слухов. Одной из причин их появления было отсутствие подписи Брежнева под некрологом Цвигуну. Генсек не рискнул поставить свою подпись под некрологом самоубийцы, что лишь дало основания для разговоров об устранении Цвигуна, якобы пытавшегося обратить внимание Брежнева на криминальные связи его дочери Галины. В действительности это были лишь домыслы.

Через шесть дней после самоубийства Цвигуна, 25 января 1982 года, умер Михаил Суслов, бывший вторым после генсека человеком в партии. Смерть Цвигуна ослабила позиции Брежнева в КГБ, а неожиданная кончина Суслова — в Политбюро и аппарате ЦК КПСС. Сам Брежнев, чувствуя, что физически слабеет, был вынужден серьезно задуматься о кардинальных кадровых изменениях в руководстве страны.

Иван Васильевич Капитонов, в течение 19 лет руководивший отделом организационно-­партийной работы ЦК КПСС, ведавшим партийными кадрами высшего эшелона, вспоминал, что в октябре 1982 года у него состоялся на эту тему разговор с Брежневым: «Видишь это кресло? В нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого».