От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

339 Благодаря этому назначению группа «Мост» Бобкова — Гусинского получила возможность выкупать недвижимость в городе по так называемой «остаточной стоимости», получая за бесценок десятки тысяч квадратных метров строений. В частности «Мост-банк» занял несколько этажей в столичной мэрии, разместившейся в бывшем небоскребе СЭВ (Совета экономической взаимопомощи) в самом центре Москвы, на Новом Арбате.

Часть вторая Захват госбезопасностью власти в России и создание национал-­империи

Глава 16 Август 1991-го: ГКЧП как первая попытка госбезопасности захватить власть

Августовский путч 1991 года не был спонтанным, как его пытались представить после провалившейся попытки те, кто стоял во главе мятежа. Все готовилось всерьез, заблаговременно и тайно.

Следует отметить, что с точки зрения людей, активно августовский переворот готовивших, это был не первый заговор внутри советского руководства, случившийся за период их службы, а уж тем более жизни. Под классификацию заговора подпадал весь период советской истории октября 1917 — декабря 1953 годов с многочисленными переворотами, устранениями, отравлениями, снятиями с должностей, арестами и убийствами. Августовский переворот 1991 года на общем фоне советской истории не обещал быть ­чем-то выдающимся. Дело ведь было обычное: очередная насильственная смена руководства в государстве с опорой на госбезопасность как силовое ведомство, с приведением в боевую готовность армии на случай непредвиденних обстаятельств. Вот его предистория.

1 октября 1988 года назначенный в 1982 году на должность председателя КГБ Виктор Чебриков был снят с поста председателя КГБ и заменен кадровым чекистом и близким Андропову человеком Владимиром Крючковым. Андропов был уже мертв, но это вовсе не означало, что Крючков готов был отказаться от ранее согласованного с Андроповым плана консолидации власти в государстве госбезопасностью, хотя над Крючковым стоял уже новый генсек — Горбачев. К тому же в стране появилось двоевластие: 20 июля 1991 года президент РСФСР Борис Ельцин подписал указ о роспуске партийных организаций в учреждениях и на предприятиях, находящихся на территории РСФСР.

КГБ воспринял этот документ как сигнал к восстанию. Но вовсе не потому, что планировал защищать КПСС. Монополия компартии на власть рушилась волею Ельцина. Инициативу эту нужно было любой ценой перехватить, чтобы над поверженной компартией возвысился не Ельцин, а КГБ. Поэтому 23 июля «Советская Россия» опубликовала обращение «Слово к народу».

Инициатором этого документа был Бобков, хотя он, как обычно, остался в тени. Его подписи под текстом не было. Обращение подписали 12 человек, в том числе писатели Юрий Бондарев, Валентин Распутин, Александр Проханов, генералы Валентин Варенников, Борис Громов и Альберт Макашов, председатель Крестьянского союза Василий Стародубцев, глава Ассоциации госпредприятий Александр Тизяков и мало кому известный в то время секретарь ЦК КП РСФСР Зюганов. Авторы призывали «сплотиться, чтобы остановить цепную реакцию распада государства, экономики, личности» и создать единое народно-­патриотическое движение.

Публикацию в «Советской России» впоследствии назвали идеологической основой августовского путча 1991 года. Трое из подписавших обращение (Валентин Варенников, Александр Тизяков и Василий Стародубцев) проходили затем по делу ГКЧП обвиняемыми.

Все произошедшее в отношении компартии было провокацией, организованной госбезопасностью: менее чем через месяц КПСС прекратила свое существование. Хотя запасной вариант, как всегда, у КГБ был и на случай, если бы компартия осталась у власти: при победе ГКЧП кандидатом от КГБ на пост главы государства (вместо смещенного, как предполагалось, Горбачева и арестованного, как планировалось, Ельцина) был Шенин. Вот что писала о нем пресса уже после распада СССР:

Олег Шенин — секретарь ЦК КПСС, потенциально самая выдающаяся личность последних лет партии. Человек большого ума и воли, он курировал при [Михаиле] Горбачеве партийную работу в армии и КГБ. В 1990–1991 гг. ему негласно подчинялись глава КГБ СССР В[ладимир] Крючков и министр обороны Д[митрий] Язов. Он курировал и направлял тайную финансовую и внешнеэкономическую деятельность партии и ковал ее стратегический курс в новых исторических условиях. Его доводам внимал Горбачев. По его указаниям действовал Н[иколай] Кручина. Он был автором записки о проблемах партийной собственности, которую Н. Кручина вручил М. Горбачеву [в начале декабря 1989 года]. Ему не хватило двух-трех лет, чтобы возглавить партию — и тогда ход истории был бы иным. Внешне, не принимая участия в августовском путче, О. Шенин был его закулисным идеологом и вождем340.

На что именно Шенину не хватило «двух-трех лет», рассказал он сам еще в апреле 1991 года в докладе на партийной конференции центрального аппарата КГБ:

Если посмотреть, как у нас внешние сионистские центры и сионистские центры Советского Союза сейчас мощно поддерживают некоторые категории и некоторые политические силы, если бы можно было показать и обнародовать, то многие начали бы понимать, кто такой Борис Николаевич и иже с ним [...] Я без введения режима чрезвычайного положения не вижу нашего дальнейшего развития, не вижу возможностей политической стабилизации и стабилизации экономики.

В мае 1991 года в газете «Советская Россия» появилась статья «Архитектор развалин», резко критикующая «перестройку», инициированную Горбачевым и членом Политбюро Александром Яковлевым, которого в руководстве КГБ считали завербованным агентом ЦРУ. Автором данного опуса значился будущий руководитель российских коммунистов Зюганов. На самом деле написали ее сотрудники аналитического управления КГБ по указанию Бобкова и Шенина.

Наконец, 18 августа 1991 года секретарь ЦК КПСС Шенин, генерал Варенников, первый заместителем председателя Совета обороны СССР Олег Бакланов, руководитель аппарата президента СССР Валерий Болдин и начальник 9-го Управления КГБ Юрий Плеханов полетели к Горбачеву в Форос с целью склонить его к введению чрезвычайного положения в стране341.

По приказу Крючкова — что с формально-­юридической точки зрения являлось государственной изменой — перед началом августовского путча были составлены и согласованы первые политические документы ГКЧП: «Заявление Советского руководства», «Обращение к Советскому народу», «Постановление № 1 ГКЧП СССР» и «Обращение к главам государств и правительств и генеральному секретарю ООН». Проекты этих документов в КГБ готовили Алексей Егоров — помощник первого заместителя председателя КГБ и Владимир Жижин — замначальника ПГУ. В подготовке «Обращения к Советскому народу» было также задействовано информационно-­аналитическое управление КГБ, прежде всего генерал Николай Леонов — начальник Аналитического управления КГБ, впоследствии — преподаватель МГИМО и депутат Госдумы от блока «Родина». (Аналитическое управление было создано в 1990 году на базе Службы оперативного анализа и информации КГБ.)

После поражения путчистов КГБ, теперь уже под председательством нового руководителя, назначенного Борисом Ельциным, генерал-­лейтенанта Вадима Бакатина, провели служебное расследование, в ходе которого выяснялась степень причастности конкретных сотрудников КГБ к организации заговора и степень их вовлеченности в переворот. Отметим, что никто не расследовал деятельность КГБ как учреждения и не объявлял о том, что КГБ, как структура, находится под подозрением. Сам КГБ проводил следствие в отношении участников путча, большая часть которых, впрочем, являлась кадровыми офицерами гос­безопасности.

На масштабы планируемой Крючковым операции указывало заключение следствия — многостраничный документ, в котором, будем откровенны, в отношении КГБ, как структуры, тоже не было сделано никаких выводов, не говоря уже о том, что по обвинению в государственной измене расстрелян никто не был, хотя в кровавой советской истории обычно после очередной попытки захвата власти той или иной группой следовали аресты и расстрелы проигравшей и отстраненной от руководства стороны. По крайней мере, именно так было до 1956 года, и именно этого должны были опасаться арестованные заговорщики. Но, как уже неоднократно отмечалось, после 1956 года времена для советского руководства, в том числе руководства спецслужб, наступили некровожадные, хотя сами августовские события 1991 года привели к кровопролитию.