От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Но благодаря чему так успешно и стремительно развивалась в смутные российские времена поистине головокружительная карьера Юмашева?

Когда Вале исполнилось шестнадцать лет, — пишет один из авторов, — его семья из Перми перебралась в Подмосковье. Мать нашла работу недалеко от дома — убирала писательские дачи в поселке Переделкино. Валя ей помогал и быстро сообразил, как можно подрабатывать самостоятельно — он показывал иностранным туристам дачи известных обитателей писательского поселка за скромное вознаграждение352.

Поселок Переделкино для КГБ был режимным объектом. Юмашев, чистивший снег на даче Корнея Чуковского (умершего в 1969 году), где осталась жить его дочь Лидия и где жил и творил писатель Солженицын, высланный из СССР 13 февраля 1974 года, круглосуточно находился в поле зрения КГБ.

Может оказаться, что следившие за Чуковской и Солженицыным кагэбэшники безынициативно наблюдали за снегоочистительным процессом и за экскурсоводческой деятельностью Юмашева, ни во что не вмешиваясь. Но можно предположить и другое. Дача Чуковских находилась в поле зрения 9-го отдела (пресечение деятельности советских диссидентов) 5-го Управления, поскольку Лидия была активным участником диссидентского движения. Отдел плотно контролировал дачу Чуковских и в связи с правозащитной деятельностью его дочери, и по причине нередких посиделок на даче людей свободомыслящих. Практически все те, кто занимал должности секретарей и разного типа помощников писателей-­нонконформистов, вербовались сотрудниками 9-го отдела 5-го Управления. Дворник Юмашев, работавший там до 1976 года, пока не закончил школу и не ушел в армию, был более чем кстати для слежки за теми, кто часто бывал в гостеприимном доме.

В армии Юмашев служил в вой­сках дальней авиации, «был специалистом по засекречивающей аппаратуре связи». В этот же период начал печататься в советских газетах. Сам он позже вспоминал:

Мои заметки из армии печатал «Алый парус». Когда вернулся домой, без высшего образования в «Комсомолку» было не попасть, и тогдашний капитан «Алого паруса» Павел Гутионтов позвонил в «Московский комсомолец» и посоветовал взять меня. В тот момент главным редактором был Лев Гущин, который согласился взять меня стажером школьного отдела. Так началась моя карьера журналиста. Я проработал в журналистике — «Московском комсомольце», «Комсомолке», «Огоньке» — почти 20 лет353.

Уточним еще один биографический момент в жизни Юмашева. В «Огоньке», куда Юмашев перешел в 1987 году, он был, по его собственным словам, «одним из самых высокооплачиваемых в стране»354 — потому что в «Огоньке» Юмашев работал не журналистом. В «Огоньке» он работал «репортером» в совсем другом смысле: он был начальником отдела писем. Отделом писем в Советском Союзе, как правило, заведовали лица, работавшие на КГБ, поскольку для КГБ это был один из способов сбора информации о реальном недовольстве в стране, о реальном положении вещей, тем более в бурное перестроечное время.

Чем же был «Огонек» в 1987 году, когда туда перешел Юмашев? Обратимся для простоты и сжатости к Википедии:

В 1986 году главным редактором «Огонька» был назначен Виталий Коротич... В противовес советской журналистике с ее идеологическими комментариями, Коротич начал давать в журнале как можно больше фактов и документов. Журнал печатал статьи на злободневные темы: о торговой мафии, рыночной экономике, развитии кооперативов, реформе исправительно-­трудовых учреждений, проблемах культуры и т.д. Вместе с «Московскими новостями» Егора Яковлева, «Огонек» превратился в один из локомотивов гласности. В то же время с обложки исчез орден Ленина, а партийная организация журнала была распущена. Тираж журнала при Коротиче (1986–1991) вырос в три раза — с 1,5 до 4,5 млн. В 1990 году учредителем журнала, ранее принадлежавшего издательству ЦК КПСС «Правда», стал трудовой коллектив «Огонька» во главе с Виталием Коротичем и Владимиром Вигилянским (председатель совета трудового коллектива)355.

Коллега Коротича по «Огоньку» Владимир Вигилянский356, о котором подробно будет рассказано ниже, тоже был в агентуре КГБ. Его завербовал в 1975 году старший оперуполномоченный 1-го отделения 9-го отдела 5-го Управления КГБ СССР майор Владимир Иванович Гусев. До 1995 года Вигилянский работал в качестве журналиста в различных российских изданиях.

В этот «локомотив гласности», нашпигованный агентами КГБ, в отдел писем, перешел на работу из «Комсомольской правды» Юмашев. Какой уважающий себя журналист (пусть и без высшего образования, с трехлетним заочным университетом) добровольно перейдет с журналистской работы в «Комсомолке», где его публиковали, на бюрократическую — в отдел писем? Только тот, которому это было поручено кураторами из КГБ.

На следующем месте работы Юмашева — в «Огоньке» — по словам его редактора той поры Виталия Коротича, минимум трое были связаны с КГБ. В их числе он называл и Юмашева. Лишь при поддержке КГБ, то есть учитывая, что он состоял в агентурном аппарате, Юмашев мог работать в идеологических организациях, «засветившись» до этого на даче Чуковского. Коротич вспоминает:

Корреспондент: С января 1990 года ваш «Огонек» — совсем другой журнал.

Коротич: Именно на том этапе в журнал все более авторитетно начали вторгаться вот эти ребята (показывает жестом погоны), и следом за ними пришел Валя Юмашев. Он вел в «Комсомолке» «Алый парус», а мы ему дали отдел писем, он его великолепно организовал. И к началу 1990 года «Огонек» это уже был их журнал.

Корреспондент: То есть Гущин и Юмашев работали на КГБ?

Коротич: Мне [Александр] Яковлев четко несколько имен называл: «Вы с этими людьми будьте осторожнее, потому что от них идет информация обо всем, что происходит в редакции»357.

Это был тот самый Гущин, который по звонку взял к себе на работу Юмашева после армии и который увел его с собой из «Комсомольской правды» в «Огонек» в 1987 году на должность главы отдела писем. Сам Юмашев вспоминает:

В тот момент два еженедельника вырвались вперед — «Московские новости» и «Огонек». Каждый журналист мечтал работать в одном из этих изданий. И когда все тот же Лев Гущин, который был там первым замом, пригласил меня поработать в журнале, я сразу согласился. Хотя покидать родную «Комсомолку» было тяжело. Совершенно неожиданно для себя я возглавил отдел писем, в котором работало всего два сотрудника... «Огонек» был таким, каким мы его помним, благодаря двум людям — главному редактору Виталию Алексеевичу Коротичу и его первому заму Льву Никитовичу Гущину. Они были совершенно разные, у них были непростые отношения, но именно этот тандем создал то уникальное издание... Я периодически ездил в Главлит, так скромно называлось ведомство, которое осуществляло цензуру во всем Советском Союзе. Там я пытался сохранить материалы, которые цензура не пропускала358.

С этой должности, но уже через пять лет Юмашев прыгнул на должность «все того же Льва Гущина», став заместителем главного редактора «Огонька». И уже в конце 1980-х на него вышел Коржаков (или он на Коржакова), активно помогавший ему затем в продолжении успешной карьеры при Ельцине.

Первая книга Ельцина — «Исповедь на заданную тему» — была издана в 1990 году, задолго до августовского путча 1991 года. Уже во время написания этой книги начальник отдела писем «Огонька» оказался рядом с Ельциным. Историю этого знакомства Юмашев так описал в интервью «Коммерсанту»:

Когда Бориса Николаевича изгнали из Политбюро, потом из первых секретарей Московского горкома партии и он оказался в опале, интервью с ним для «Огонька» сделал известный публицист Александр Радов. Саша принес мне текст, это была сенсация, до того Ельцин никому интервью не давал [...] Я понес его главному редактору, через несколько дней Виталий Алексеевич позвал меня и сказал, что интервью мы печатать не будем. У меня осталось чувство неловкости и стыда перед Ельциным [...] Чтобы исправить эту несправедливость, я позвонил из кабинета Коротича по вертушке, правительственной связи, в Госстрой Ельцину и предложил снять про него документальное кино. Он согласился. А дело было в том, что в тот момент меня полюбили на ЦСДФ — Центральной студии документальных фильмов. У меня там одновременно было в производстве несколько документальных фильмов — о подростках, о подпольной молодежной музыке, о первых хиппи, о неформальных молодежных объединениях и т.п. Своим коллегам по одному из этих фильмов я предложил не снимать фильм, который руководство студии запустило и на который нам дали пленку, а потратить, не говоря никому об этом, нашу дефицитную пленку на Ельцина. Что мы и сделали. Я приехал к Борису Николаевичу в Госстрой, мы обо всем договорились [...] Мы ездили с ним на митинги, в командировки, снимали у него дома... Так во время этих съемок мы с ним подружились [...] В 1989 году в Доме кино состоялась премьера этого фильма [...] Ельцин отвечал на вопросы, он уже был победителем359.