От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Юмашеву никогда не было присуще чувство «неловкости», чувство «стыда», авантюризм, необходимый для несанкционированного звонка из кабинета Коротича по линии правительственной связи, не говоря уже про несанкционированный документальный фильм о Ельцине, делающийся полулегально, непонятно на чьи деньги и после того, как непосредственный начальник Юмашева Коротич отказал в публикации ельцинского интервью. Юмашев ни разу ранее не проявил себя как человек, идущий против течения. Скорее наоборот: вместе со временем, ни в коем случае не опережая; вместе с властью; никогда не выделяясь; ни в коем случае не публично...

Если предположить, что агент КГБ Юмашев выполнял соответствующие инструкции кураторов из КГБ, как выполнял их Путин в 1990 году, когда ему дали задание внедриться в команду Анатолия Собчака, то легко объяснима и решительность, проявленная при несанкционированном звонке по «вертушке», и дерзкое предложение Ельцину, исходящее «лично от Юмашева», снять о нем никем не заказанный документальный фильм на чужой «дефицитной пленке». А ведь нужен был еще и бюджет на сам фильм, на поездки «на митинги, в командировки»... Кто же «командировал» Юмашева? Точно известно, что не «Огонек» и не Коротич.

Тем более, что был еще один нюанс: приставленная к Ельцину уже в 1986 году охрана 9-го Управления КГБ, поскольку в 1986 году, после избрания Ельцина кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, ему стала полагаться, как всей данной категории партийной номенклатуры, физическая охрана из числа сотрудников 9-го Управления КГБ. Коржаков был тогда в числе еще двух охранников, несших службу посменно. Так что с 1986 года Коржаков был постоянно рядом с Ельциным.

В его обязанности в период опалы Ельцина входила не только физическая охрана будущего президента, но и отслеживание его контактов. Очевидно, что Юмашев Коржакова полностью устраивал и основой его расположения к Юмашеву был факт состояния ретивого журналиста в агентурной сети КГБ (где к Горбачёву было крайне неприязненное отношение). Коржаков мог и имел право в любой момент пресечь контакты Юмашева с Ельциным. Но, поддерживая проект Юмашева, Коржаков действовал в русле позиции КГБ, пытавшегося устранить Горбачёва, как генсека партии и главу государства, при первой возможности.

После избрания Ельцина 26 марта 1989 года народным депутатом СССР по национально-­территориальному округу № 1 (город Москва), где он получил 91,53 % голосов москвичей при явке в почти 90 %, Юмашев приступил к новому «ельцинскому проекту»: написанию первых мемуаров Ельцина360.

Таким образом, к 19 августа 1991 года к Ельцину от КГБ был приставлен в качестве охранника — Коржаков, а в качестве биографа — Юмашев. Вполне возможно, что с августа 1991 года именно Коржаков, узурпировавший доступ к Ельцину, стал куратором Юмашева по линии гос­безопасности (поскольку именно Коржаков, как начальник охраны, отвечал за «доступ к телу» Ельцина и исключительно от Коржакова зависело, кого примет, а кого не примет Ельцин). Но со временем Юмашев перерос своего куратора, что в агентурной деятельности тех лет случалось часто.

Знакомство с Ельциным кардинально изменило и судьбу Коржакова. После августовского путча и ухода Михаила Горбачева последовала радикальная перестройка в системе КГБ. Огромную организацию расчленили на различные самостоятельные ведомства. На базе 9-го и 15-го Управлений КГБ, ведавших охраной первых лиц государства, партийной номенклатуры и членов их семей, а также охраной особо важных государственных объектов, создали Службу безопасности президента (СБП) во главе с личным телохранителем Ельцина Коржаковым и Главное управление охраны (ГУО) РФ, во главе которого в июне 1992 года Коржаков поставил своего приятеля генерала Михаила Барсукова, в августе 1991 года занимавшего должность заместителя коменданта Кремля (с 10 декабря — коменданта Кремля).

По терминологии 9-го Управления КГБ Коржаков был «прикрепленным». Так назывался офицер, отвечавший за личную охрану высших должностных лиц в государстве и партии. В период существования КГБ «девятка» традиционно держалась обособленно, в том числе и территориально, поскольку в основном ее подразделения располагались в Кремле. Сотрудники этой структуры и ее руководящий состав редко контактировали с представителями других оперативных подразделений центрального аппарата КГБ.

По характеру выполняемых задач 9-е Управление, несмотря на важность дела охраны первых лиц государства, относилось к числу вспомогательных подразделений. Сотрудники и руководящий состав этого управления уступали в оперативном мастерстве и кругозоре офицерам разведки и контрразведки, так как главной задачей «девятки» была физическая охрана определенной категории лиц и объектов. Кадровый «девяточник» Коржаков понимал, что подразделение охраны президента, даже такого своенравного, как Ельцин, является второстепенным. И он сделал все возможное, чтобы новая Служба получила статус федеральной структуры и подменила собой госбезопасность как ведомство. «Принято считать, что это [была] идея Бориса Ельцина, хотя это не так. Создать Службу как отдельную федеральную структуру пришло в голову мне, Ельцин лишь ее поддержал и законодательно оформил своим указом»361, — вспоминал Коржаков и, безусловно, говорил правду. Ельцину в голову такое прийти не могло.

Постепенно СПБ расширялась. Был создан отдел контрразведки — отдел «К». Также создали отдел «П», задачи которого Коржаков сформулировал следующим образом: «для контроля за министрами и прочей номенклатурной челядью». Но для удержания власти Коржакову необходимы были средства контроля за всеми, начиная непосредственно с «гаранта Конституции» Ельцина. Все кабинеты Кремля прослушивались подчиненными Коржакова. На приобретение за границей высококачественной аппаратуры слухового контроля, значительная часть которой была установлена именно в Кремле, потратили более 50 млн долларов. Газета «Комсомольская правда» в этой связи писала:

Как нам удалось выяснить, немецкими суперсложными «жучками» Барсуков и Коржаков нашпиговали кремлевские кабинеты, о чем их высокопоставленные обитатели, в принципе, догадывались, но сопротивляться тотальной слежке со стороны ельцинских фаворитов не могли. К примеру, шеф президентской администрации Сергей Филатов постоянно жаловался журналистам, что в своем кабинете с посетителями он вынужден общаться посредством записок, а самые важные переговоры вести в коридоре.

Не оставались без контроля квартиры и дачи высших должностных лиц страны. При необходимости применялись активные мероприятия, своеобразные акции устрашения. Коржаков вспоминает:

Мои сотрудники доложили мне о том, что в Барвихе, в непозволительной по требованиям безопасности близости от госдачи Ельцина возводится огромный особняк. Спрашиваю: «Чей?» — Говорят Руцкого. Начинаем разбираться — откуда, на какие деньги? До этого Ельцин выделил ему прекрасную резиденцию, с отличной мебелью, полным обеспечением. Но Руцкой к тому времени уже примерял себе кресло президента, не скрывал этого и был практически в открытой оппозиции. Я, конечно, не мог оставить без контроля чиновника такой величины, объявившего, по сути, вой­ну действующему главе государства. Наши специалисты тайно съездили на его «объект», все рассмотрели, рассчитали и [...] В одну из ночей будущий коттедж сложился в кучку кирпичей как карточный домик. Ликвидация объекта прошла так тихо и грамотно, что никто даже ничего не заметил. А вот Руцкой все понял362.

Следует отметить, что данная акция запугивания была применена не к рядовому чиновнику кремлевской администрации, а к вице-президенту России Руцкому. Не имела права подчиненная Коржакову служба выяснять, откуда у вице-премьера деньги на постройку коттеджа. Для этого существовали органы прокуратуры. Уничтожение чужой собственности способом, опасным для жизни других людей, посредством взрыва, было уголовно наказуемым деянием. Но Коржаков чувствовал себя настолько уверенно, что не боялся ни совершать преступления, ни много лет спустя публично в них сознаваться, понимая, что против него уголовного дела никто не возбудит: как крестный отец мафии от спецслужб Коржаков всегда был неприкасаемым. Его никто не мог тронуть и пальцем.

В отличие от Коржакова, действовавшего через государственную СБП, Бобков оперировал через созданную им коммерческую структуру «Мост», которая не по дням, а по часам набирала мощь, поскольку Бобков переводил к себе как офицеров ДР лучших, по его мнению, сотрудников КГБ. Служба безопасности «Мост-банка» быстро стала самой многочисленной и занималась сбором информации по широкому кругу вопросов текущей российской жизни — от расклада политических сил в стране до составления досье на видных политиков, бизнесменов, банкиров и различные государственные и коммерческие структуры, пытаясь подменить собой старый КГБ. Одним из сотрудников «Моста» стал полковник Балев.