От Лубянки до Кремля

В это время мимо проходил старенький автобус с рабочими местного асфальтового завода. Набит почти до отказа, но притормозил, меня согласились подвезти. Рабочий класс уже в курсе дела, полным ходом идет обсуждение ситуации. Общее настроение вкратце можно передать так: «Наконец-то!».

Я вышел у поворота на аэропорт. Оттуда пришлось идти пешком километра 3–4. Автобусы еще не ходили.

На полпути меня догоняют старенькие «Жигули». За рулем — пожилой водитель, рядом — пассажир довольно юного возраста. Став посреди дороги, пытаюсь остановить. Представляюсь, показываю свои документы и прошу подбросить в аэропорт. В ответ водитель, хитровато улыбаясь, спрашивает через открытое боковое окно: «А ты, полковник, за кого, за ГКЧП или за Горбачева?» — «Наверное, за ГКЧП».

«Ну, тогда садитесь!»

…А вот и Липецкий аэропорт. По громкой связи диктор объявляет, что на самолет Липецк — Москва посадка закончена. Забегаю в служебное помещение аэропорта. Меня пытаются остановить… Буквально силой прорываюсь.

Никогда практически я не пользовался в личных целях ни своим удостоверением, ни теми большими правами, которые оно давало. Но тут мне пришлось снова представиться и попросить, чтобы меня посадили в самолет. Даже не попросить, а потребовать, потому что самолет — ЯК-40, кажется, был готов к взлету.

Мне выделяют стюардессу, которая должна проводить… Бежим с ней к самолету, который, слава Богу, стоит не очень далеко от здания (это не Домодедово или Шереметьево)…

При выходе на аэродром стоит кучка летчиков. Один, размахивая руками, что-то рассказывает, остальные громко хохочут. Поравнявшись с ними, я краем уха слышу: «Надо же, как неудачно бывает: только вчера написал заявление о выходе из партии и сдал партбилет, а теперь снова к власти пришли коммунисты. Надо срочно его забирать!».

В салоне самолета тоже приподнятое, жизнерадостное настроение. «Горбачеву конец, может, в стране что-то изменится в лучшую сторону, прекратятся эти хаос и дурь! Надоело слушать его пустую болтовню!» Вспоминаются все грехи и прегрешения «минерального секретаря» и его гранд-дамы. Идет разговор о борьбе с преступностью, о работе с кадрами, о внешней политике. Кто-то даже предложил выпить шампанского за успех ГКЧП. Тост единодушно поддержали.

Москва. В аэропорту «Быково» выхожу из самолета, вижу — стоит автомобиль с «МОСовскими» номерами. Буквы, присущие только автопарку ЦК. Я — к нему. Представляюсь. Интересуюсь у водителя, чья машина.

Оказывается, прилетает управляющий делами липецкого обкома партии, которого он должен встретить и отвезти в ЦК.

Я дождался, когда, наконец, появился «знатный гость», обладатель широкого лица, типичного для утомленного партийного работника. Видимо, он уже проинформирован. На мою просьбу подбросить меня в Кремль, ответил кучей любезностей, и мы двинулись в Москву.

С начала 90-х в связи со сложнейшей экономической и политической обстановкой в стране вопрос о чрезвычайном положении рассматривался неоднократно. И не раз инициатором этого являлся сам Президент СССР, господин Горбачев.

15 января 1990 года Президиум ВС СССР ввел чрезвычайное положение в Нагорно-Карабахской автономной области и в прилегающих к ней районах Армянской и Азербайджанской ССР.

Еще в декабре 1990 года Комитетом госбезопасности прорабатывались варианты по стабилизации обстановки в стране на случай введения чрезвычайного положения.

После февральского 1991 года противостояния, когда агрессивные намерения демократов уже проявились, планы стали переходить в конкретные действия. Был создан межведомственный штаб КГБ, МВД и Министерства обороны СССР, который подготовил некую схему действий на случай чрезвычайной ситуации.

В них тогда не шла речь о ГКЧП. Это был просто типовой план, разработанный правоохранительными органами и силовыми структурами на тот случай, если что-то неординарное произойдет в Москве или стране.

Я также принимал участие в подготовке части этого плана, правда, только в части, касающейся охраны Кремля, зданий ЦК КПСС и специальных объектов охраны 9-го Управления КГБ. Таковыми было нашпиговано буквально все Подмосковье. И поэтому я достаточно хорошо знал, какие меры безопасности должны приниматься в столице и прилегающих к ней районах. Некоторые из них мы как раз проезжали.

Посматриваю по сторонам. Прекрасное летнее утро. Уже понемногу желтеет листва. На дороге тишь да благодать. Машин мало. Идем 120–140. Чрезвычайное положение? А где же блок-посты, бронетехника, патрули и т. п.?

В машине включен приемник. Периодически передают Обращение ГКЧП, выступления известных людей, отзывы граждан о том, как они воспринимают происходящее.

«Для предотвращения развала СССР 18 августа 1991 года “на основании ст. 127-3 Конституции СССР и ст. 2 Закона СССР “О правовом режиме чрезвычайного положения”… был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), в который вошли: вице-президент СССР Г.И. Янаев, премьер-министр СССР В.С. Павлов, министр внутренних дел СССР Б.К. Пуго, председатель КГБ СССР В.А. Крючков, министр обороны СССР Д.Т. Язов, первый заместитель председателя Совета Обороны СССР О.Д. Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР В.А. Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР А.И. Тизяков».

«В связи с невозможностью, по состоянию здоровья, исполнения Горбачевым М.С. своих обязанностей… “на основании ст. 127-7 Конституции СССР” исполнение обязанности Президента СССР было возложено на вице-президента Г.И. Янаева. В Москву была введена военная техника.

Москва. «Депутатская группа “Союз”» поддержала заявление ГКЧП».

Хабаровск. «В чрезвычайном комитете крепкие мужики, которым не безразлична судьба России. Им вполне можно доверять, они наведут порядок в стране. Я за порядок и за союзные законы…» и т. п.

Кремль

Подкатываем к Спасской башне. Поблагодарив своих спутников, подхожу к офицерам у ворот. Они меня хорошо знают, докладывают по уставу: «Товарищ полковник, за время Вашего отсутствия происшествий не случилось!»

— Как это — не случилось?! А ГКЧП? Какие задачи перед вами ставили на инструктаже перед заступлением на пост?

— Повысить бдительность!

— И все?

— Так точно!

Над Кремлем, как мне показалось, радостный колокольный перезвон. Отмечаю про себя: «Церковь, как всегда, быстрее всех сориентировалась!»

(19 августа в Москве проводился Первый конгресс соотечественников за рубежом, открытие которого сопровождалось торжественным богослужением в Успенском соборе Московского Кремля. Вот откуда колокольный звон.)

По пустым прохладным коридорам 14-го корпуса прохожу в расположенную на первом этаже Дежурную службу — обычная текучка. Поднимаюсь в штаб, тогда еще — отдел службы и боевой подготовки, — тишина.

Захожу в свой кабинет, сразу к пульту. У меня были прямые телефоны со всеми руководителями Управления. Нажимаю кнопку связи с начальником Управления генерал-лейтенантом Ю.С. Плехановым — молчание. Жду минуту, другую, потом звоню в приемную. Там отвечает его секретарь — мой тезка, Валерий Николаевич Козлов. Спрашиваю, на месте ли Юрий Сергеевич.