От маминой звездочки в государственные преступницы

– Сейчас все то же самое в участке расскажешь, - ответил филер, - Пошли.

В участке вопросы продолжились. София отвечала, что она соскучилась по детям, хотела их навестить, но не удалось – ее сразу же заметили филеры.

В объяснительной девушка повторила все то же самое.

«И что теперь будет?» - подумала София, - «А, будь что будет, все равно, надоело уже. Хоть Север, хоть дальше отсидка в Смольном, хоть другие варианты».

София огляделась по сторонам – жандармы что-то тихо обсуждали.

«Мне кости моют», - подумала девушка, - «Знать бы еще, что говорят. Да явно обсуждают, как поступать дальше, в Смольный возвращать или нет».

– Знаете, София Львовна, вот за такое вам бы до выпускного в участке находиться было бы неплохо. – сказал жандарм, - А потом уже ехать в ссылку. Да вот только из-за беременности, боюсь, начальство наше не одобрит такое решение. Поэтому считайте, что вам повезло. Сейчас вас проводят до института.

«Повезло, это ж надо было так сказать», - подумала София, - «Какая разница, где в неволе сидеть, не вижу отличий».

Девушка вернулась в Смольный институт. София неторопливо поднималась по лестнице и думала о том, что от нее ничего теперь не зависит, возят ее постоянно из участка в институт, однако, ничего не меняется. Вдали показалась мадам Пуф. Нетрудно догадаться, что своей отлучкой и возвращением девушка привлекла внимание своей классной дамы.

«Сейчас спрашивать меня начнет», - подумала София, - «Как же она мне надоела уже».

И действительно, девушка не ошиблась. Мадам Пуф спросила ее, где она пропадала так долго.

– Где я была? – удивленно переспросила девушка свою классную даму, - А где я могла быть? В участке была. Только хотела к детям сбежать, как взяли филеры меня под белы рученьки и в участок повезли. Продержали пару часиков, поговорили, что я разбиваю мифы об институтках, что они удивляются, как меня здесь терпят, что было бы лучше мне до выпускного посидеть в участке, да вот не даст никто на это разрешения.

«Вот бы сейчас с Катюхой что-нибудь Анютке учудить», - подумала девушка, - «Но Катя теперь у нас приличная, не будет ничего этакого творить… Сама удивляюсь, как такое может быть, Катюха – и не хулиганка, почти парфетка. Как будто подменили ее на фабрике. А одна я тоже не буду ничего устраивать, нет желания. Разве что матом нашей любимой Анютке сказать, чтобы не лезла ко мне с расспросами, и без нее тошно?».

С этими мыслями София от всей души выполнила свое желание. Девушка повторила именно ту немецкую фразу, которую услышала от Эмилианы в госпитале и, глядя на лицо классной дамы, еще раз удостоверилась в правоте слов подруги – таких выражений мадам Пуф не позволяла себе даже в минуты сильного душевного волнения.

Мария Игоревна совершенно случайно узнала, что София совершила из ряда вон выходящий поступок и довела немку до слез. Эта информация очень сильно разволновала женщину, и она решила сходить к мадам Пуф и как-то поддержать ее, а потом поговорить с Софией.

Мария вошла в комнату Софии.

– Мадемуазель Собольникова, вы вообще что, с ума сошли? Что себе позволяете? – сказала она.

Девушка очень сильно удивилась. До этого дня мадам Гуляева только пару раз была так разозлена и девушка не знала, как лучше реагировать, чтобы не раздувать ситуацию.

«Помолчу пока», - подумала София. Однако девушка вскоре передумала и, в ответ на очередные упреки, нецензурными словами предложила классной даме пойти подальше.

– Довела свою классную даму до слез и довольна? А сейчас меня пытаешься довести. Не получится, можешь не стараться. Я многое могу понять, но сегодняшнюю ситуацию – вряд ли. Просто так, взять и обматерить человека такими словами, которые не каждый извозчик говорит! Мадемуазель, вы остаетесь сегодня без ужина.

«С ума сошла, что ли? Я, вообще-то, беременная и больная», - подумала София и только хотела это озвучить, как вдруг услышала:

– Ты же беременная… Да ну вас всех, сами разбирайтесь, - сказала Мария Игоревна, - Чтобы хотя бы сейчас пошла и перед своей классной дамой извинилась. Смысл вот так, на ровном месте скандалы устраивать? Эмилиана, кстати, сейчас вообще, под парфетку косит. То ли с ума сошла после болезни, то ли хочет шокировать всех, то ли просто решила стать примером для всех, хотя я в это не верю. Хочешь шокировать институт – лучше тоже парфетку из себя строй. Уверена, глядя на Собольникову с идеальным поведением, народ будет за сердце хвататься.

Мария ушла, а София вдруг задумалась.

«Кстати, идея очень интересная, все же просто упадут, увидев эту картину», - подумала девушка и направилась в комнату мадам Пуф.

София шла по коридору к комнате мадам Пуф. Да, ей очень не хотелось сейчас туда идти, но фраза мадам Гуляевой, что ее идеальное поведение немало всех шокирует, заставило девушку принять это странное решение.

София постучала в дверь комнаты мадам Пуф, вошла и сказала:

– Анна Игоревна, простите меня, пожалуйста. Что поделать, два с половиной года дурного поведения дают о себе знать. Но я понимаю, так себя вести нельзя, это не просто неблагородно, но и недопустимо даже для обычных, простых людей. Да не смотрите на меня так, я с ума не сошла, хотя так может и показаться на первый взгляд, я вдруг осознала всю ошибочность своего поведения.

«Если сейчас психиатра позовет в институт, я не удивлюсь», - подумала София, - «Тогда пойду к Марии и скажу, что дурацкая у нее идея была. А если хотя бы проигнорирует, надо будет сходить к Гуляевой да тоже извиниться и поблагодарить за неплохой совет».

София вышла из комнаты мадам Пуф. Девушка была в совершенно противоречивых чувствах, она не ожидала, что все будет именно так.

«С ума что ли сошла Анютка? Сказала, что прощает и чтобы я шла подальше с глаз ее. Странно, однако, но мне же лучше», - подумала девушка.

София была практически в шоке. Девушка села на подоконник и начала смотреть в окно, чтобы успокоиться и привести свои мысли в порядок.

«Все, теперь моя совесть чиста, с Анюткой больше связываться не надо, надо теперь к Марии сходить. А то как-то нехорошо получилось, послала ее в дальнее пешее путешествие, вдруг обиделась?» - подумала София, - «А еще надо будет за совет ее поблагодарить, все-таки, неплохую идею мне подала».

Но какое-то легкое волнение мешало девушке пойти в комнату мадам Гуляевой, девушке было чуть ли ни стыдно за то, что она так поступила с человеком, который к ней хорошо относился, особенно, когда нужно было ее прикрывать в начале учебного года.

«Мария меня прикрывала, а я ее послала… Нехорошо-то как, обиделась явно на меня, и вполне обоснованно», - подумала девушка. Незаметно для себя за этими размышлениями София подошла к комнате Марии. Решив больше не раздумывать, София постучала в дверь, а чуть позже вошла туда.

– Мадам, я очень прошу простить меня за мое поведение, - сказала София.

Мария недоверчиво посмотрела на девушку и не могла понять, та действительно вдруг решила извиниться или просто начала следовать той линии поведения, что она же ей и предложила. Будто прочитав эти сомнения, София добавила: