От Византии до Орды. История Руси и русского Слова
Шрифт:
Именно в отказе от милости и обвиняют сегодня, как и полтысячелетия назад, преподобного Иосифа волоцкого. Но совершенно необходимо осознать (хотя такое осознание очень редко имеет место), что в этом обвинении отражаются особенные, специфически русские чувство и воля (или, пользуясь модным словечком, «менталитет»), почти не присущие, например, людям Западной Европы.
Обратимся хотя бы к фигуре одного из высочайших «учителей» (это его высокий титул) католической Церкви — Фомы Аквинского (1225–1274). Он начал свою деятельность вскоре после возникновения в 1235 году инквизиции («Святой инквизиции»), стал высшим авторитетом монашеского ордена доминиканцев, взявшего инквизиционное дело в свои руки, и в главном своем сочинении «Сумма теологии» дал хитроумное и весьма «убеждающее» обоснование абсолютной необходимости казней еретиков:
«Извращать религию, от которой зависит жизнь вечная, гораздо более тяжкое преступление, чем подделывать монету, которая служит для удовлетворения потребностей временной жизни. Следовательно если фальшивомонетчиков,
656
Цит. по: Богош Ю. Фома Аквинский. М., 1945, с. 45, 46.
Фома Аквинский имел в виду, что один из известнейших в истории Церкви еретиков, Арий, был на Первом вселенском соборе 325 года осужден не на казнь, а на изгнание и впоследствии сумел привлечь к себе множество сторонников, в результате чего арианская ересь (кстати сказать, в ряде моментов близкая той ереси, с которой боролся преподобный Иосиф волоцкий, о чем мы еще будем говорить) широко распространилась и просуществовала более трех столетий.
Руководствуясь «концепцией» Фомы аквинского, «Святая инквизиция» с XIII по XIX век отправила на костер десятки тысяч еретиков (последние инквизиторские казни состоялись в 1826 (!) году, но, конечно, подавляющее большинство еретиков было казнено в более ранние времена); одна только испанская инквизиция сожгла, согласно наиболее достоверным подсчетам, 28 540 еретиков… [657] И тем не менее святой Фома аквинский всегда был и остается объектом всеобщего и безусловного поклонения; ему вообще не предъявляются обвинения, подобные тем, которые и в прошлом, и теперь обращают (нередко с крайней резкостью) к имени преподобного Иосифа волоцкого, который — как и Фома аквинский — дал обоснование казни еретиков.
657
Григулевич И. Р. История инквизиции. МД 1970, с. 271.
Впрочем, Иосиф волоцкий явно не был основоположником в этом прискорбном деле. Первым поставил вопрос о казнях еретиков — еще в 1490 году — архиепископ Новгородский Геннадий. Но и он не являлся «первопроходцем». в этом самом году архиепископ имел беседу с германским послом Георгом фон турном, который рассказал о чрезвычайно интенсивной «работе» испанской инквизиции за предшествующее десятилетие. Испанский король, поведал посол, «очистил свою землю от ересей жидовских». речь шла о начавшемся с 1480 года по повелению знаменитого Фердинанда Католика сожжении тысяч еретиков.
В октябре 1490 года Геннадий писал митрополиту Московскому Зосиме: «Сказывал ми посол цесарев про шпанского короля, как он свою очистил землю!.. И ты бы, господине, великому князю (то есть Ивану III. — В. К.) о том пристойно говорил…»
Но эта апелляция к «достижениям» Запада долго оставалась тщетной; только спустя почти полтора десятилетия, в 1504 году, девять еретиков были подвергнуты сожжению [658] .
Апологет «ереси жидовствующих», Я. С. Лурье, подводя итоги, написал: «русская земля была очищена вполне „по-испански“» (См. Казакова Н. а. и Лурье Я. С. антифеодальные еретические движения на Руси XIV — начала XVI века. М.-Л., 1955, с. 217). «Подражание» Испании в этом деле совершенно очевидно, но употребленное Я. С. Лурье слово «вполне» никак не уместно, ибо «по-испански» действовали в тысячу раз более интенсивно, и тут уж, как говорится, количество переходит в качество…
658
Достоверны сведения именно о девяти казненных. Ю. В. Анхимюк сослался на одну из летописей, где указано иное количество — 27 казненных, но здесь скорее всего речь идет об осужденных за ересь вообще (см.: Анхимюк Ю. В. Указ. соч., с. 121).
Речь идет отнюдь не о предложении отказаться от русского неприятия казни еретиков вообще; это и невозможно, и совершенно нежелательно, ибо перед нами по-своему истинно прекрасное национальное качество. речь совсем о другом — об объективном осознании самого этого качества, осознании, которое даст возможность понять, что казни еретиков — это одно из проявлений трагического несовершенства мира в его целом (к тому же выразившееся на Руси XVI века в неизмеримо меньших масштабах, чем в тогдашней Западной Европе), а не порождение «злой» воли русской Церкви или отдельных ее деятелей.
Нельзя не учитывать, в частности, что в самом решении призвать к казни еретиков святитель Геннадий опирался на известия о «деятельности» испанской инквизиции и, по всей вероятности, без такой опоры казни еретиков на Руси вообще не состоялись бы…
Для того чтобы полнее уяснить сам феномен русского сознания, о котором идет речь, целесообразно напомнить о том, как это сознание превратило в будто бы совершенно уникального, не имеющего себе равных в мире тирана и палача Ивана IV Грозного (притом превратило в глазах не только России, но и Запада!).
Теперь необходимо хотя бы кратко сказать о самой ереси, с которой боролись преподобные Иосиф и Нил. Это достаточно сложное явление, и характеризовать его здесь во всех его аспектах невозможно.
К тому же существует ряд работ, в которых более или менее верно и полно охарактеризована эта ересь. Здесь следует назвать содержательный раздел «Ересь жидовствующих» в трактате А. В. Карташева и замечательное — пусть и в некторых моментах спорное — исследование Г. М. Прохорова [659] ; в последние годы появилось несколько уточняющих те или иные стороны проблемы работ [660] .659
Карташев А. В. Очерки по истории русской Церкви. С. 489–505. — Прохоров Г. М. Предание Григория Паламы «с хионы и турки» и проблема «жидовская мудрствующих». ТОДРЛ, 1972, т. 27, с. 329–369.
660
См., например: Турилов А. А., Чернецов А. В. 1) Отреченная книга рафли. ТОДРЛ, 1985, т. 60, с. 260–344. 2) К культурно-исторической характеристике ереси «жидовствующих». Герменевтика древнерусской литературы XI–XVI веков. М., 1989. Сб. 1, с. 407–429; Дмитриев М. В. Православие и реформация. МД 1990, с. 48–52, 63–64 (здесь широко привлечена зарубежная литература по этой проблеме).
Но о самом «основоположнике» ереси — о не раз упомянутом в сочинениях преподобного Иосифа «Схарии» — рассказать целесообразно, ибо очень часто сведения о нем, излагаемые в популярной литературе, неверны или смутны. а между тем его воздействие на новгородских священников и, возможно, на таких людей, как посольский дьяк Федор Курицын, невестка (жена сына) Ивана III Елена и на самого великого князя, с которым «ересиарх» в течение многих лет вел переписку, было весьма и весьма значительным. все говорит о том, что это был по-своему «выдающийся» человек. Сведения о нем собраны в ряде исследований, на которые и опирается дальнейшее изложение [661] .
661
См.: Лавров Л. И. К истории русско-кавказских отношений XV в. — в изд.: Ученые записки адыгейского НИИ языка, литературы и истории. Майкоп, 1957, т. 1, с. 17–26; Прохоров Г. М. Прение Григория Паламы… С. 350–339; Зимин А. А. Россия на рубеже XV–XVI столетий (Очерки социально-политической истории). М., 1982, с. 82–84, 286–287; Некрасов А. М. Международные отношения и народы Западного Кавказа. Последняя четверть XV — первая половина XVI века. М., 1990, с. 66–67.
Как уже сообщалось, «ересиарх» был сыном знатного и богатого итальянца — конкретно, генуэзца — винченцо де Гизольфи. Семья Гизольфи, занимавшаяся крупной торговлей и в то же время привычная к владению оружием, еще с XIII века самым энергичным образом действовала на побережье Черного моря в так называемых генуэзских колониях [662] . выше было показано, что обосновавшиеся с XIII века в Крыму генуэзцы сыграли если не решающую, то уж, без сомнения, громадную роль в организации нашествия Мамая на Русь (на Куликово поле, как известно, явилась и собственно генуэзская пехота). И можно видеть своего рода историческую «эстафету» в том, что спустя девяносто лет после 1380 года выходец из влиятельной генуэзской семьи, Заккария-Схария, осуществил «идеологическую диверсию» на Руси. Правда, он был уже, так сказать, не только генуэзец. в письмах («грамотах») Ивана III он именуется и «фрязином» (то есть, по-древнерусски, итальянцем), и «черкасином», и «евреянином», и «жидовином», и еще «таманским князем». И все эти — столь разные — наименования были отнюдь не безосновательны.
662
См.: Карпов С. П. Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII–XV вв.: проблема торговли. М., 1990, с. 193, 269.
Отец Заккарии, винченцо, вел свои дела — по-видимому, главным образом торговые — в генуэзской «колонии» Матрега на таманском полуострове. И в 1419 году, как уже сказано, вступил в брак с черкесской (черкесы населяли тогда таманский полуостров) княжной Бике-ханум; в результате его сын Заккария обрел титул и положение «князя таманского».
Далее, необходимо учитывать, что в свое время, в IX — Х веках, Матрега, именовавшаяся тогда Самкерц, была одним из важнейших городов иудейского Хазарского каганата, и к тому же князь Святослав, разгромивший другие центры враждебного Руси каганата, по каким-то причинам не захватил Самкерц [663] , и его иудейское население уцелело; в исторических источниках есть сведения о его весьма существенной роли на таманском полуострове вплоть до времени Заккарии Гизольфи. При нем здесь побывал итальянский путешественник Джордже Интериано, который, говоря о черкесах-зихах как о христианском народе (они были крещены еще в VIII веке византийской Церковью), вместе с тем отметил, что зихи, когда «случается необходимость написать к кому-нибудь», подчас «поручают это дело евреям», выступавшим, следовательно, как наиболее «культурная» часть таманского населения [664] .
663
В некоторых сочинения безосновательно утверждается обратное.
664
Лавров Л. И. Указ. соч., с. 23.