От Заморы до Яшина
Шрифт:
ваинях, скажем на олимпийских играх или чемпионатах мира, в каждой команде обязательно было четыре-шесть игроков, которые представляли собой действительно яркие индивидуальности. Ныне в самом лучшем случае в каждой команде - одна звезда».
А вот отдельные оценки Заморы:
«Лучший нападающий, которого я когда-либо видел, - это, безусловно, Пеле. Из сегодняшних я после него назвал бы ди Стефано. В свое время на меня большое впечатление произвели Зинделар, Ханда и Ка да» На мой вопрос о лучших вратарях на чемпионате мира в Лондоне он отвечает: «Мне понравились англичанин Бэнкс, Яшин и наш испанский вратарь Ирибар» В конце нашей беседы Замора сказал: «Если бы я был молод и мне бы сегодня предоставили выбор, какое место я хочу занять в команде, я бы снова, не колеблясь, избрал ворота. Вратарское дело было моим призванием. Моя игра сделала меня популярным человеком, она - основа всего, чего я добился в жизни. Я и сегодня благодарю судьбу за то, что она в свое время столкнула
Каких-либо особых увлечений у Заморы не было - на это у него просто не хватало времени. Если у него и выдавался изредка свободный часок между путешествиями и играми, то он всем другим занятиям предпочитал хорошую книгу. Это и сегодня так.
Популярность Заморы в футбольном мире чрезвычайно велика. В 1926 году он с командой «Эспаньол» ездил в Аргентину и Уругвай. Ничем не примечательная барселонская команда вызвала тогда величайшую сенсацию, победив со счетом 1:0 клуб «Насьональ» из Монтевидео, за который выступали пять участников уругвайской олимпийской команды, добившейся на Играх 1924 года в Париже столь блистательной победы.
Виновником этой сенсации, конечно, был Замора. И вот тогда-то газеты стали называть его «божественным». Мало кто сегодня еще помнит ту игру. Но репортажи южноамериканской и европейской прессы свидетельствуют о том, что эта встреча была одной из самых блестящих за всю многолетнюю карьеру Заморы.
Не только Южная Америка, но и Европа восторгались его игрой. В какой бы европейской стране он ни выступал, он сразу же становился всеобщим кумиром. Одной из достопамятных международных встреч на старом континенте был матч Испания - Венгрия в начале октября 1925 года в Будапеште. Венгры, казалось бы, превосходили своих противников по всем статьям, и тем не менее Испания опять-таки добилась победы со счетом 1:0. Берлинский футбольный еженедельник «Фусбальвохе» писал тогда: «Если бы не Замора, то испанцы потерпели бы разгромное поражение, ибо на поле полностью доминировали техничные венгры». Особое восхищение корреспондента берлинского футбольного журнала вызывал отчаянный бросок Заморы на 14-й минуте. Дело было так. Венгр Мольнар мощным ударом навесил мяч на ворота. Замора отбил его кулаком, но набежавший испанец Хуанин инстинктивно ударил изо всей силы по собственным воротам. «Любой другой вратарь, - писал корреспондент, - пропустил бы этот гол. Но великий Рикардо с непостижимой реакцией бросился на мяч и спас ворота... Он позволял себе по 10 секунд и больше «поиграть с мячом», и ни один нападающий противника не осмеливался нарушать покой «его величества»...
Восхищение, которое игра Заморы вызывала у любителей футбола всех стран, находило свое выражение и в комментариях известных спортсменов и журналистов. Каждый форвард того времени считал для себя огромной честью хоть раз сыграть против легендарного испанского вратаря.
Одним из таких футболистов был Алехандро Фрихерио, уроженец Тихоокеанского побережья Америки, по прозвищу «Мучо». Уже в 15 лет он дебютировал в высшей лиге, а когда ему не было еще 18, впервые удостоился чести играть за национальную сборную. С 1930 года до начала второй мировой войны он выступал в Швейцарии - за «Лугано» и «Серветт» - и во Франции, а впоследствии стал тренером в Боготе. Все, кто хоть раз в жизни видел этого типично южноамериканского «художника мяча», тот не забудет ни его финтов, ни его мощнейших ударов. Он был любимцем публики, называвшей его «Мучо - гроза вратарей».
Поэтому немалый интерес представляет написанная им для швейцарской газеты «Спорт» (Цюрих) статья, озаглавленная «Замора - гипнотизер и джентльмен»:
«Замора - это имя в наше время было синонимом слова «вратарь». Легенда говорит, что Замора был наилучшим голкипером всех времен. Так ли это, судить трудно, но и мое личное впечатление сходится здесь с мнением большинства. Я помню его скромным, всегда любезным спортсменом, настоящим джентльменом, но прежде всего - совершенно исключительным вратарем. Он во всем был первоклассен - ив игре на линии ворот, и при выходах к границам штрафной площадки. Но его особая сила состояла, пожалуй, в том гипнотическом воздействии, которое он производил на нападающих противника. Не случайно он представляется сегодняшнему поколению легендарной фигурой. Высшей доблестью для любого европейского форварда того времени считалось забить гол великому Заморе. Так как мне это удалось в первой же встрече, то этот день остался в моей памяти как самый прекрасный во всей моей карьере. Я, тогда еще совсем молодой футболист, должен был в кубковом матче штурмовать ворота 35-летнего Заморы! До этого мне приходилось много читать о нем, и уже сам тот факт, что я получил возможность как бы помериться с ним силами, казался мне фантастическим. И вот я забил гол! Но самая большая неожиданность произошла после окончания матча, когда я попросил у Рикардо фотографию с его автографом. «Ну что ты, - ответил он, - так ведь нельзя, мы же коллеги». И это несмотря на огромную разницу в классе и в известности, не говоря уже о возрасте! Скромный Замора ни за что не хотел ставить себя выше других. И лишь после того, как я долго осаждал его просьбами, он подарил мне фотографию, которую я храню и сегодня. Надпись на ней гласит: «Моему товарищу по спорту Фрихерио с великим восхищением. Замора». Таков был этот джентльмен: ему поклонялись все, и тем не менее
ему совершенно была чужда «звездная болезнь».ОТ УЧЕНИКА ПЕКАРЯ ДО ВРАТАРЯ ЧУДО-КОМАНДЫ
То, что произошло в Вене 16 мая 1931 года, весь спортивный мир воспринял как величайшую сенсацию. В тот день сборная Австрии играла против сборной Шотландии. До начала встречи едва ли нашелся бы на стадионе человек, который всерьез надеялся на победу австрийцев. Слишком уж мощным казался противник с Британских островов. Победила же Австрия со счетом 5:0! Это было днем рождения знаменитой австрийской чудо-команды. Венская газета «Арбайтер-цайтунг» писала тогда в статье под названием «О, старая слава шотландцев!»: «В Вене давно уже не видели такой блестящей национальной сборной. Так же легко, как лет 25 тому назад шотландцы обыгрывали австрийцев, австрийцы вчера обыграли шотландцев».
А через каких-нибудь 9 дней, 25 мая 1931 года, только что родившаяся чудо-команда добилась своего второго триумфа: сборная Германии была разгромлена в Берлине с счетом 6:0 (3:0).
Та же газета «Арбайтерцайтунг» писала после этого матча об игре австрийского вратаря Руди Хидена: «Вратарь Хиден вызвал настоящий восторг. Действия его часто напоминали цирковые трюки. Когда немцам удавалось приблизиться к австрийским воротам, Хиден был всегда на месте. Ничто не могло вывести его из равновесия».
Этот второй подряд грандиозный успех австрийской сборной свидетельствовал, что выигрыш у шотландцев с таким крупным счетом не был случайностью. О том, что австрийская команда в состоянии превзойти в ближайшем будущем все остальные сборные, заговорил весь спортивный мир. С этого момента началось и восхождение Руди Хидена на высшую ступеньку мировой вратарской лестницы. Скромный молодой футболист из провинциального Граца буквально за две недели стал знаменитостью. Таково было начало карьеры лучшего из австрийских вратарей.
В отличие от всех остальных игроков чудо-команды, Хиден уроженец не Вены, а главного города Штирии, Граца. Он родился там 19 марта 1909 года, ходил в начальную школу, затем в торговое училище и выучился на пекаря-кондитера. Так как футбол среди молодежи в Граце уже тогда был популярен, нет ничего удивительного в том, что и Руди вскоре заинтересовался этой игрой. Он вступил в клуб «ГАК» и с успехом играл центрфорвардом у юниоров. И вот в одной игре против местной же команды «Штурм» вратарь «ГАК» получил травму, и центр нападения Хиден, видя безвыходное положение своей команды, вызвался заменить его. Зрители вначале были настроены весьма скептически, но уже через несколько минут раздались первые аплодисменты. А после игры руководители клуба тут же заявили ему, что он останется вратарем. Правда, по утрам он еще несколько раз выступал центром нападения у юниоров, но вечерами он - сначала в дубле, а затем и в основном составе первой взрослой команды - стоял уже в воротах. Довольно редкая ситуация в футболе! О том, насколько крепок он был физически, говорит тот факт, что иногда он по воскресеньям выступал в трех, а то и четырех матчах! Едва ли кому-нибудь из нынешних футболистов пришлась бы по душе такая нагрузка!
Успехи Хидена на вратарском поприще были таковы, что очень скоро его включили в сборную Штирии, а за город Грац он выступал в матчах против Загреба, Вены и Будапешта. Затем его пригласили в австрийскую любительскую сборную, в составе которой он играл в Будапеште против любительской сборной Венгрии. Имя его все чаще стало упоминаться в футбольных кругах. И вот в 1927 году несколько венских профессиональных клубов одновременно послали приглашения талантливому вратарю-«ВАК», «Аматёре» (нынешняя «Аустрия») и «Земмеринг». Решение о том, переехать ли Руди в Вену, зависело целиком от его матери, так как отца уже не было в живых, а сам он был еще несовершеннолетним. Руководитель «ВАК», Макс Земан, добился наконец у фрау Хиден желанной подписи - и путь Руди в большой футбол был открыт. Так борьба за Хидена кончилась победой «ВАК», а для молодого штирийца этот день стал отправной точкой весьма красочной футбольной карьеры.
Команда «ГАК» тем временем лихорадочно готовилась к прощанию с Руди Хиденом. «Отец» клуба Ирхер не скупился на наставления: «Руди, помни, в Вене ты будешь представлять Грац и всю нашу Штирию. Покажи им, на что ты способен! Я уверен, что через несколько лет ты будешь играть за сборную страны! А если в столице тебе все-таки не повезет, то возвращайся спокойно в Грац. Ты вырос среди нас, и для нас ты всегда останешься лучшим из всех вратарей, что бы там ни случилось».
Когда Руди покинул дом Ирхера на улице Виландгассе, он решил в последний раз прогуляться по родному городу. Слова Ирхера легли камнем на его сердце, и он вдруг подумал, не лучше ли вовсе не покидать родного Граца. На следующий день была назначена прощальная встреча в дружеском кругу. Когда Руди явился в маленький погребок, товарищи его уже были в сборе. Но вскоре в комнату набилось столько народу, что близким друзьям уже и места не находилось. Пришли даже игроки из других клубов. Первую речь толкнул Юлиус Грюнхут из клуба «Хакоа», и пошла писать губерния. Длинные тосты произнесли игроки клуба «ГАК» д-р Фриц Сатори и проф. Рейнталер. А когда настроение поднялось, что называется, до высшей точки, все запели гимн клуба: «Нам дружеский локоть поддержка, ура, ура, ура!
– и будем друзьями навечно...» Руди выбежал на улицу, расплакался - и тут же твердо решил не покидать своих товарищей.