Чтение онлайн

ЖАНРЫ

От земли до рая
Шрифт:

– И то так, – широкая ладонь мазнула по заросшей щеке.
– Черт, вот чувствовал, что все как-то подозрительно складно у нас выходит.

– Так почему молчал?

– Почему-почему! Это ты у нас – экстрасенс, Моть.

– Я не экстрасенс, Мамасита, кончай пургу гнать, – Матильда откинула косу на спину и уставилась прямо на меня. – Спасибо за помощь.

– Да я же ничего не сделала.

– Попытались. Другие даже этого не делают. Пойдем, Толя. Будем что-то думать. Может, кто из местных приютит. Клич надо дать.

– А так нас, типа, не накроют! Вот же черт… Дерьмовая ситуация. Но, ничего,

и не в таких бывали. Прорвемся.

– Постойте. Вы можете объяснить, что вообще происходит? Может, я бы могла помочь? – опять же непонятно зачем поинтересовалась я, хотя судя по всему, разговор этой парочки должен был меня отпугнуть. Но почему-то только интересней стало. Кто эти ребята?

– Не боитесь нажить себе неприятностей?

– Нет. А вот любопытно, как вы умудрились местным костью поперек горла встать, съедает.

Оказалось, что Мотя с Толей – активисты Гринписа. И в те края прибыли с какой-то своей природоохранной целью. Конечно, подробностями со мной никто делиться не стал. Побоялись, что, впрочем, было понятно. Вывод о том, насколько важную работу проделывают эти двое, напрашивался сам собой. По тому противодействию, что им оказывали местные власти. Кому бы эта власть ни принадлежала.

– Нам хата в принципе нужна, чтобы перекантоваться. Так-то мы в одно конкретное место путь держим. Чтобы пробы грунта взять. И еще… кое-что по мелочи. Я вообще биолог. А Мотька – лучший во всем свете проводник.

Матильда с Толиком переглянулись. И синхронно, не сговариваясь, перевели взгляд на администраторшу, которой явно не нравилось то, что мы уселись в лобби-баре пить чай. Наверняка, не будь меня с ребятами, никто бы им этого не позволил.

– Знаете, кажется, я могу вам помочь. У меня есть ключи от квартиры… В ней должна была жить я сама, но потом планы изменились.

Мамасита подавился чаем.

– Серьезно? – он огляделся по сторонам, будто боялся, что нас кто-то услышит.

– А зачем бы я стала вам врать?

Я порылась в сумочке, достала ключ и незаметно под столом передала его Матильде. Наши руки соприкоснулись, и я почувствовала исходящий от нее обжигающий жар.

– Сейчас… где-то тут записан адрес, - пробормотала я, рефлекторно отдергивая пальцы. Толик кивнул. А Матильда застыла вся. Глядя прямо на меня, но будто сквозь. Так… странно. У меня мурашки побежали по коже, и, чтобы скрыть собственную реакцию, я нырнула в сумочку достать визитку с адресом.

– Ну, начинается! – пробормотал Толик и тихонько выругался.

– Что начи…

– Тс-с! – не дал мне договорить.

– В Германии, - прошептала Матильда, будто возвращаясь в себя. Провела по лицу ладонями и головой тряхнула.

– В Германии? Что в Германии, Моть?

Матильда раздраженно отмахнулась:

– Не знаю!

– Но…

– Да я серьезно не знаю! Что ты пристал ко мне, Толь? В Германии! А что… как… почему… не знаю!

Все больше нервничая, Матильда встала из-за стола. Толик тоже поднялся. Неловко покосился на меня, пробормотал что-то насчет того, что позвонит, когда придет время отдать ключи. А потом они ушли, оставив после себя какое-то странное сосущее под ложечкой чувство. Тревоги… и чего-то еще.

Было уже совсем поздно. Я вернулась в номер. Пока принимала душ, пропустила звонок от Соньки. У них как раз

было утро. Хотела перезвонить, но она меня опередила. Никогда еще со дня нашей… ссоры? она не звонила мне по видеосвязи.

– Ну, наконец-то, господи! – прошептала Соня и… тихо заплакала.

– Эй! Эй… ты чего? Сонька?

– Я… ничего. Я… хотела спросить…

– Спрашивай.

– Папа… он тебе что-нибудь говорил о… - Сонька всхлипнула, - о своей болезни?

Я, как стояла, так и начала оседать. Хорошо, что медленно. Не ударилась. Или плохо… может быть, боль отрезвила бы меня хоть чуть-чуть.

– Болезни? О чем это ты? – просипела я.

– Значит, не говорил. Я так и думала…

Сонька растерла лицо ладонями. Вытерла слезы и уставилась на меня, несколько раз моргнув.

– Я случайно забралась к нему в документы, а там…

– Что там? Что там, Соня? Что ж ты молчишь-то!

– А там всякие разные заключения, - всхлипнула она. – Из стольких клиник, Лиля! Наши, израильские, германские и французские. Теперь Америка, вот… Он болеет. Он очень сильно болеет… - Сонька опять заплакала. Громко и некрасиво. А я не могла. Ни плакать. Ни дышать… Откашлялась. Пошевелила губами, но что-то выдавить из себя получилось далеко не с первого раза.

– Подожди, Сонь… Успокойся. Лучше скажи, что ему ставят? Как он? Ты его когда в последний раз видела?

– Онкология… Он… - Соня вытерла ладонью потекший нос.
– Он плохо… наверное, плохо, да.

– Ему плохо?

– Я не знаю! Он ведь ничего не говорит, а я тоже молчу, что все знаю, но… - она зарылась пальцами в свои шикарные волосы и потянула их.
– Мне кажется, он решился на что-то страшное. Я у него пистолет нашла, Лиля… Я боюсь… Я ужасно боюсь! Ты можешь приехать? Я совершенно не знаю, что делать… Хотела бабушке позвонить, но ведь она… Она может и не пережить такой новости.

– Да… Да, конечно, – прошептала я.
– Не нужно ее раньше времени беспокоиться. Я… приеду. Куплю билеты на ближайший рейс и приеду…

– Лиля…

– Да?

– Нет… ничего. Приезжай…

Глава 22

Ян

Когда я все для себя решил, стало немного легче. Установка была такой – найти врача, который пообещает мне нормальную жизнь, а потом, когда под ногами вновь появится хоть какая-то точка опоры, перевернуть вверх тормашками предопределенную мне реальность. Мать говорила, что в упрямстве мне равных нет. Так что все бы у меня получилось. Если бы хоть один из тех специалистов, с которыми я встречался, дал мне эту самую опору. Чертовы гарантии, что он справится со своей частью работы. Он справится, понимаете? А уж за мной бы не заржавело.

Самым худшим в этом всем было то, что поиски врача стоили времени. Времени, которое в тот момент даже не деньгами мерялось. Жизнью. Максимально сконцентрировавшись и погрузившись в себя, я мотался по миру вот уже практически месяц. Пока с переменным успехом.

Устал. Истосковался по Лильке. Сто раз порывался ее вернуть, но в последний момент что-то удерживало. Наверное, гордость. Не хотел бы я, чтобы она видела меня после химии… Конечно, если бы до химии дело вообще дошло…

Я открыл ящик стола и погладил черную холодную сталь.

Поделиться с друзьями: