Отавало идет по экватору

– Ты гринго?..

Оборачиваюсь и вижу уставившегося на меня мутным взглядом мужчину преклонного возраста. Эквадорец как эквадорец: грубые ботинки, пончо, фетровая шляпа, под шляпой - смуглое лицо, изрезанное глубокими морщинами.

– Нет, не гринго, - отвечает за меня Эстуардо.
– Финляндец он.

– А-а-а...
– неопределенно тянет лицо под шляпой.
– А я - Мануэль Салас. Будем знакомы.

Вдоволь насмотревшись, мы спускаемся с трибуны - пора в обратный путь. Следом спустился и наш новый "знакомый".

– Послушай, финляндец!
– Он дернул меня за рукав и заплетающимся языком забормотал: - Ты им не верь. Это не настоящая коррида. Разве это коррида? За весь день ни одного на рогах... Вот в прошлом году была коррида - это да! Троих насмерть, шестерых отвезли в больницу - и все в один день. А это что? Одна забава... Ну, прощай.

Он повернулся и, пошатываясь, медленно побрел прочь.

Глава третья. "Плод мудрецов" и его злоключения

"Нужно поискать какого-нибудь шамана"

– Выезжаем в Гуаякиль завтра рано утром, - сказал Барон Идрово за ужином.
– Я буду в отеле в половине шестого. Поедем через Санто-Доминго-де-лос-Колорадос и по дороге завернем к "крашеным" индейцам. Потом в Портовьехо, оттуда - в Манту. А там и до Гуаякиля недалеко. Да, чуть не забыл. В поездку с нами напросился мой друг Хорхе Кастро. Он - активист Исполкома Конфедерации трудящихся, учится в университете на экономиста. Увлекается историей и этнографией. Говорят, с интересным собеседником и дорога короче. К тому же Хорхе - мастер на все руки: и шофер, и механик. А в дороге всякое может приключиться. Так ты не возражаешь?.. Произнося последние слова, Барон улыбнулся так хитро, что я понял: возражай не возражай - дело решенное.

Рассвет застал нас уже в пути, на столичной окраине. Тяжелый сизый туман понемногу рассеивался, и в предутренней серой мгле хорошо были видны очертания пробегавших мимо глинобитных домиков под черепичными крышами. Вперемежку с ними - небольшие кустарные мастерские: в них занимаются металлоремонтом и гончарным делом, шьют седла, столярничают.

Первый этап нашего маршрута - до города Санто-Доминго-де-лос-Колорадос. Он находится в 130 километрах от Кито, или, как чаще считают сами эквадорцы, в двух с половиной часах езды на машине, и расположен на высоте 500 метров над уровнем моря, то есть на 2 тысячи метров ниже по сравнению со столицей. В Санто-Доминго-де-лос-Колорадос ведет хорошее, асфальтированное шоссе, и потому повороты и виражи тут следуют один за другим, и, как в калейдоскопе, за каждым из них открываются невообразимо живописные пейзажи.

Чем дальше на запад и чем меньше высота, тем быстрее меняются и характер рельефа, и покрывающая его растительность. Площади обработанной земли становятся обширнее, флора - разнообразнее. Вместо красивых деревьев с непонятными и непереводимыми названиями, такими, как молье, пумамакис или ретама, мимо проплывают цитрусовые сады, небольшие плантации сахарного тростника и бананов, посадки маниока, камоте.

Хорхе крутит баранку как профессиональный шофер. Я устроился справа и, не выпуская из рук фотоаппарата, "ловлю кадры". Барон сидит между нами и комментирует все, что считает важным или интересным.

– Кстати, ты обратил внимание, какие в этих местах прекрасные леса?
– обращается он ко мне.
– Эти богатства практически еще не тронуты. Крестьян, имеющих тут земельные участки, часто и притом неплохо выручает заготовка древесины.

Шоссе петляет вдоль берега реки Тоачи. Все чаще слева от дороги в тропической зелени, покрывающей крутые, почти отвесные скалы, светлеют белые ленты водопадов, и так же часто машина проскакивает мостики, переброшенные через бурные потоки, спешащие вниз, к реке. Путешественник с острым зрением может легко различить на деревьях, растущих возле дороги, орхидеи различных цветов и оттенков, подивиться большому разнообразию папоротников. Еще в Кито мне говорили, что все проезжающие этой дорогой иностранцы останавливаются у небольшого мостика и фотографируются на фоне водопада Ньяпак. Не нарушили традицию и мы.

– Такая красота, а пропадает зазря, - сетует Хорхе.
– Общественность давно настаивает на том, что местные власти должны расчистить заросли, почти скрывающие водопад, устроить смотровые площадки. Некоторые журналисты идут еще дальше и предлагают организовать здесь центр туризма и отдыха - создать искусственное озеро, построить мотели.

– От одних ботаников отбоя не будет - тут для них настоящий рай, - вторит ему Барон.
– Какие тут бабочки! И окраской, и размерами - на все вкусы! Что? Ты не видишь ни одной? Да вон же, смотри!..
– И он рукой показывает на пышный куст, растущий у подножия скалы, метрах в трех от нас. На ветке на фоне искрящейся в лучах солнца водяной пыли распластался огромный, величиной с ладонь, желто-черный махаон.

Кстати, о бабочках. Здесь насчитывается около пяти тысяч видов этих насекомых. Эквадор в этом отношении стоит на одном из первых мест в мире. В 1979 году на страницах латиноамериканских газет появилось интервью с Мигелем Морено Эспиносой, тогдашним директором Музея естественных наук в Кито. Он приводил такие сравнения. На территориях Канады, США и северной части Мексики, которые, вместе взятые, примерно в 75 раз больше по площади, чем Эквадор, насчитывалось всего 600 видов бабочек, тогда как в Эквадоре обитало около 1900 представительниц только семейства булавоусых - дневных бабочек, которые считаются полезными. Именно в Эквадоре водится одна из самых замечательных тропических бабочек - Тисаниа Агриппина: размах ее крыльев достигает 28 сантиметров!..

С каждым километром повороты шоссе становятся более плавными; замедляет свой стремительный бег, становится шире и спокойнее и его соседка-река. Пожалуй, Тоачи может служить классическим примером эквадорской реки: начинаясь в ледниках, тоненький ручеек быстро превращается в неукротимый бурный поток, который неудержимо и стремительно катится вниз. В Эквадоре бесчисленное множество рек, особенно небольших, и в отличие от соседней Перу по западным склонам Анд к побережью Тихого океана скатывается не меньше рек, чем на восток, в бассейн великой Амазонки. Судоходны лишь крупные реки: на побережье - Гуаяс и Эсмеральдас, а на востоке - Напо, Тигре, Пастаса, Морона, Сантьяго. Реки же внутриандских долин отличаются капризным норовом - то они сильно пересыхают, то превращаются в буйные потоки.

Речную систему Эквадора можно сравнить с кровеносной системой человека - столь она разветвлена и обильно насыщена водой. Именно голубые артерии, а не горные хребты делят страну на множество географических зон, служат границами между долинами и месетами, провинциями и кантонами. Эквадорские реки и их притоки поят и кормят, служат транспортными магистралями - важными на побережье или единственными на востоке, в сельве. Очень часто они служат необходимым звеном инфраструктуры, связывая между собой население отдельных поселков. И столь же часто бывают виновниками драматической изоляции целых районов от внешнего мира, стоит быстро подняться уровню воды из-за проливных дождей, или обрушиться мосту, или случиться сметающему все на своем пути оползню. Все эти сюрпризы имеют свою периодичность: природа преподносит их каждую зиму, когда происходит таяние снегов на заснеженных вершинах вулканов.

В крохотном местечке Тандапи, прижавшемся к самой обочине шоссе словно из боязни сорваться с крутого берега в реку, делаем первую остановку. В грязноватой харчевне, стенами которой служат четыре плетня, а крышу из пальмовых листьев украшает фанерный щит со словом "Ресторан", нам подали завтрак: яичницу с рисом и бананами, кусок хлеба с маслом, чашку кофе. За стеной рокотала на перекатах своенравная Тоачи. Ее монотонный, приглушенный шум настраивал на раздумья о скоротечности человеческого бытия и непреходящем могуществе сил природы.