Отбор для Тёмных Князей

— Не надо! Можно мне остаться на ручках?

Почему-то я была уверена, что сея ненадёжная конструкция, парящая в космической черноте, не выдержит моего веса. Но князь не проникся мольбами и поставил меня на пол перед дверью, несмотря на протесты.

И тут меня озарило.

— Ты обо всём знаешь?

— Брат мне сказал. Тебе надо открыть дверь.

— Но как? — повернувшись к двери, я подёргала ручку. Безрезультатно.

Вспомнились слова Аарона: «Быть может, ключ у тебя уже есть. Возможно, ничего искать и не надо, и достаточно опустить руку в карман».

Но все мои платья были без карманов.

Я ощупала юбку — никаких тайных отсеков, где можно что-то спрятать. Внимательно осмотрела одежду, потом подумала: «Ну, а чем чёрт не шутит?» — и нырнула пальцами в декольте.

Не может быть!

Между грудями рука нащупала металлическую головку ключа. Откуда он там взялся?

Удивлённая, я повернулась к Ролану.

И увидела, что князь снял маску.

Глава 19

Ролан снял маску. Шокированная увиденным, я ахнула и едва не выронила ключ.

— Что… Почему…

Лицо князя не уродовали жуткие ожоги и шрамы, как полагала одна из невест. И не проклятье заставляло Ролана прятать внешность. При виде демона девицы не погибали в страшных муках и не теряли головы от того, какой он неземной красавчик. На самом деле я не могла назвать Владыку привлекательным. Несимпатичным тоже не могла назвать. Собственно, сейчас я затруднялась дать его внешности какое-либо определение, потому что под маской оказалось размытое пятно. Такое же, как у ребёнка из лабиринта.

— Ч-что… с т-твоим лиц-цом? П-почему ты так выглядишь? — от изумления я даже начала заикаться.

— А что с моим лицом? — спросил князь, будто не понимая, о чём идёт речь.

— Я его не вижу. Его… нет.

— Вот как, — Ролан не казался удивлённым или испуганным. Сложив крылья, он шагнул на площадку перед дверью, сжал мою руку и заставил направить ключ в замочную скважину. — Видимо, ты просто не можешь меня представить. Поэтому надела на меня маску и до последнего не позволяла её снять.

— Я… надела… маску… на тебя? Я?

— Давай, Марго. Открой дверь. Это вопрос жизни и смерти.

Ошеломлённая его словами, я повернула ключ. В тишине раздался лязг отпирающихся засовов.

— Ну же, — подтолкнул Ролан.

Я дёрнула на себя дверную ручку, и наружу хлынул ослепительный белый свет.

* * *

— Марго, подожди! — кричала Ленка, стоя на пороге открытой квартиры. — Я хотела как лучше! Хотела вас помирить! Марго!

Слёзы застилали глаза. Я бежала по лестнице, не видя ступенек.

Предательница! Лучшая подруга, называется. Не ожидала от неё такой подставы. Пригласить на девичник Маринку, эту змею! 

«А я беременна. Мы с Максимом так счастливы».

Чёрт побери, Марго, соберись! Перестань рыдать! Возьми себя в руки!

На последней ступеньке я споткнулась и едва не упала. Вслепую нащупала кнопку домофонной двери. 

Скорее домой! Забраться под тёплый плед, включить самую драматичную музыку из своей коллекции, достать бутылку вина. Забыться. Мне надо забыться, вернуть потерянное душевное равновесие. 

Больно. Почему даже спустя три года так больно? 

Ветер выл. Снег скрипел под ногами. В лицо летели огромные морозные хлопья, похожие на призрачных насекомых. Дорогу совсем замело. Я поднялась к Ленке на полчаса, и за это время мою машину успело запорошить.

В кармане шубы я нащупала ключ. Заснеженная легковушка моргнула фарами. Сейчас поедем. Слышишь, Марго? Сейчас поедем. Успокойся. Как ты поведёшь машину в таком состоянии? 

Со двора я выезжала, не глядя по сторонам, не боясь зацепить припаркованные на стоянке авто, руки тряслись, из груди рвались судорожные рыдания. У меня начиналась самая настоящая истерика. 

Господи, ну почему я так реагирую? Ничего же не случилось. Подумаешь, тварь беременна и всё у них с этим мерзавцем хорошо. Забей. Плюнь, разотри и иди дальше. Неужели ты, глупышка, надеялась на закон бумеранга? Что бог воздаст обидчикам по заслугам. Жизнь несправедлива. Смирись. 

Я выехала на объездную дорогу. Дворники работали, как сумасшедшие, но не справлялись с метелью. Ужасная погода. Чудовищная. Ничего не видно из-за снегопада и слёз. 

Мобильник, брошенный на пассажирское сидение, завибрировал, экран загорелся, явив взгляду номер Ленки и её фотографию в парео на фоне моря. Что надо от меня этой предательнице? Разозлённая, я потянулась к телефону — выключить, заблокировать, заставить замолчать! — а когда разогнулась, сквозь хлопья снега увидела тень, метнувшуюся мне наперерез.

Господи! Кот! Дорогу перебегал чёрный кот. Откуда он только взялся?

Я ударила по тормозам. Крутанула руль и почувствовала, как машину заносит на скользком асфальте. Меня завертело, как в безумной карусели. А потом ослепило светом фар.

* * *

Я открыла глаза и увидела белый потолок, белые стены, женщину в белом халате, сидящую за столом над бумагами. У левого уха пронзительно запищало, и незнакомка подняла голову. Её рот сложился в идеальное «о».

— Боже мой, — прошептала женщина одними губами, а потом закричала, метнувшись к двери: — Антон Сергеевич, Роман Сергеевич, пациентка, Смирнова, пришла в сознание! — а затем повернулась ко мне: — Как ты себя чувствуешь, деточка? Это такое чудо. Такое чудо. Антон Сергеевич так за тебя молился, всё время проводил рядом с твоей постелью. И Роман Сергеевич тоже. 

— И я, — раздался слева знакомый детский голосок. 

Я скосила взгляд. На соседней постели сидел мальчик лет шести, тёмненький, щупленький, и смотрел на меня блестящими глазами.