Отбор против любви

– Терпи, - говорил ему Ран. — Сейчас, когда есть я, конечно, можешь поплакать и пожалеть себя. Я знаю, что ты устал, но никому другому это показывать нельзя. Ты же хочешь выбраться отсюда? Я очень хочу, чтобы ты выбрался живым и сильным.

– Как тут стать сильным, если я… я…

Гарпий даже объяснить не мог то странное чувство собственной беспомощности.

– Ты становишься сильнее, - уверял его маг, крепко сжимая ладонь. — Ты станешь очень сильным, если сможешь все это побороть, поверь мне. Я знаю, что ты сможешь. Еще немного, и ты выйдешь из подвала, а там я буду все время рядом, слышишь?

Это «рядом» было единственным, что спасало, потому он прижимал Альберу к себе и вытирал ее слезы, чтобы она знала, что он будет рядом, только бы она не относилась к нему как к чужаку, не говорила этого страшного холодного «вы» и не пыталась спрятать свои чувства.

Она могла его не любить, это он понимал, с этим он даже был готов смириться, но быть чужим - никак не согласен.

– Я все расскажу, все, что захочешь, - прошептал он, осторожно, вытирая слезы, срывающиеся с ее ресниц. — Давай только вернемся к убежищу, там безопаснее.

– Мы не сможем там поговорить, - с тоской призналась Альба. — Да и негоже, чтобы меня видели такой…

Гарпий хотел сказать, что она прекрасна и так, но понимал, что дело совсем не в этом. Альба защищала не свой вид, а свой образ, свое положение в обществе, и играть с этим даже Гарпий не хотел.

– Мы не пойдем внутрь, просто побудем рядом, поговорим. Ран может вернуться в любой момент. Он будет очень волноваться, если на найдет нас там.

Альба только вздохнула и обреченно кивнула. Хотела отойти, но Гарпий поймал ее за руку, привлек к себе и подхватил, как маленькую девочку.

– Я отнесу, а ты плачь, если хочешь. Никто не узнает. Обещаю.

Сложив одно крыло, он закрыл ее другим, словно пытался оградить от всего мира, и понес назад, чувствуя, как она цепляется за его рубашку.

– Как она могла? Как? — снова прошептала Альбера, всхлипнув. — Я ведь думала, что она моя подруга. Есть ли хоть что-то настоящее в моей жизни, Гар? Ран тоже все это делает из-за денег, да?

– Все настоящее, - прошептал Гарпий. — Гвен любит тебя и считает настоящим другом. Да, господин Эдерью нанял ее восемь лет назад. Она не выигрывала никакого конкурса: семья Эндер-Ви оплачивает ее учебу, а она должна за это следить за вами и докладывать, но она давно привязалась по-настоящему.

– Откуда ты знаешь? Она же впервые в этом доме, - всхлипнула Альбера. — Не надо меня утешать, правда, не надо.

– Не впервые. Восемь лет назад она была здесь. Вряд ли она меня заметила, но я ее видел, и уверен, что она, гордая, давно бы отказалась от всего, если бы не дорожила вами. Откажись она - и приставили бы другую. Разве было бы лучше? Господин Эдерью к ней как к собаке на поводке относится. Сами же… сама ведь слышала, как он кричал.

Альба вздохнула и крепче прижалась к мужской груди.

– Она докладывала, это правда, - продолжал Гарпий, понимая, что ничем кроме правды не сможет помочь Альбере сейчас. — Только ничего страшного в ее докладах не было. Когда на третьем курсе вы провалились на экзамене, она так об этом никому и не сказала. Никто и не узнал.

Альба вздрогнула.

– Ты-то откуда об этом знаешь? Я же ничего не говорила!

– Догадался, - коротко ответил Гарпий. — Вы учились все лето и приехали очень уставшей. Спасали, наверно, кого-то.

– Спасала, - ошеломленно прошептала Альбера. — В столичном зоопарке черная ласка родила слабенького малыша. Такой бы не выжил без меня. Мне сказали, что я глупая, но я три дня с ним просидела, а потом пошла на экзамен. Наверно, я правда глупая.

– Я так не думаю, - честно сказал Гарпий и взглянул на Альбу. — И Гвен, и я, и Ран - мы вас любим такую. Разве важно, как судьба свела нас?

– Важно, - прошептала Альба. — Но ты прав, я ведь тоже вас люблю.

Прошептала и явно испугалась, что Гарпий поймет ее слова как-то превратно, а он улыбнулся, радуясь, что она поставила его в один ряд с друзьями.

– Только я все равно хочу знать, Гарпий. Чего я еще мне не ведамо, расскажи мне? Я не догадывалась, что мой отец сделал тебя рабом, не знала, что он купил Гвен как шпиона. Чего еще я не знаю о своем окружении? Ран тоже что-то скрывает?

Это была не его тайна, но, коротко взглянув на Альберу, Гарпий все же кивнул. Они как раз вернулись к убежищу. Он стал у стены, но не спешил ее отпускать, любуясь ее влажными глазами.

– Расскажи мне, умоляю.

– У Рана есть сестра.

– Да, я знаю. Только они почему-то не общаются.

– Таково условие вашего деда.

– Моего?! — воскликнула Альба, отшатнувшись.

– Твоего, - прошептал Гарпий, смущаясь того, что снова и снова срывается на «вы» в общении, а она огорчается от каждой подобной фразы еще больше.

Он все же опустил ее на пол, повинуясь безмолвной просьбе.

– Причем тут дедушка? — испуганно спросила Альба. — Разве Рана не нанял мой отец ради моей защиты? Ран давно сказал, что привязался ко мне и моя защита для него не просто работа, но…

– Ран дал клятву крови. Если с вами что-то случится, он умрет вместе с тобой.

Альба ахнула и отшатнулась:

– Что? Разве это вообще законно? Разве можно…

– Добровольно - можно, - холодно ответил Гарпий.

– Но ведь он же умный, он не…

Она замолчала, закрыв рот руками и с ужасом уставившись на Гарпия.

– Семью Рана убили демоны, - сообщил Гарпий, глядя Альбе прямо в глаза, не пытаясь приукрасить правду. — Его сестре было десять лет, и она умирала, когда он туда пришел. Чтобы спасти ее, он заморозил ее тело, а потом бегал по всем лекарям. Спасти ее никто не мог, а господин Адерел позвал его к себе и согласился ее воскресить.

Альба выдохнула, с ужасом глядя на Гарпия.

– Если верить записям о силе магов Жизни, после смерти и воскрешения люди теряют все прежние связи, а некоторые из них причиняют им боль. Сестра Рана совсем его не помнит, а он отдал за это свою жизнь, став вашим стражем.

– И рабом моей семьи, - отчаянно прошептала Альба. — Ему в пору ненавидеть меня.

– Ты была маленькая. Когда-то он сказал, что ты слишком хорошая, чтобы быть наследницей этого дома. Поверь, ни он, ни я, ни Гвен не врали тебе в своем отношении. Это правда.

Альба выдохнула и прижалась к груди полудемона, пытаясь не плакать.

Она всегда считала, что ее дар, ее сила существуют для того, чтобы помогать всему живому в этом мире, а не превращать их в рабов.

– Прости меня, - прошептала Альба, всхлипывая. — Прости, что ничего этого не видела. Мама права: я витаю в облаках и не знаю ничего о жизни. Глупая я, очень глупая, прости меня и мою семью за все. Прости.